Мужчина лет тридцати с небольшой и аккуратной небритостью, не смотря на свой серьезный и деловой взгляд, был одет в легкую винтажную ветровку и джинсы. На ногах его красовались спортивные беговые кроссовки, и весь его вид говорил нам о том, что этот человек явно любит то, чем он занимается. Только одеваться стильно, по возрасту, на который он выглядел и по взгляду, который он имел, человек этот не умел или не хотел. Он, будто нарочно, цеплял на себя взгляды прохожих, которых это не сочетание в одежде и в лице сбивали ненадолго с толку.

Несколько раз за поездку он кому-то звонил, затем просто вертел смартфон в руках, положил его в карман поясной сумки, затем снова доставал, что-то искал в интернете и, удовлетворив свое любопытство, вновь повторял вышеописанные действия со своим гаджетом.

Таксист, мужчина лет пятидесяти с седыми волосами и широким подбородком, молчал, но изредка бурчал немного на приложение-навигатор в смартфоне.

В начале поездки таксист что-то спросил у своего пассажира, что-то несерьезное, просто чтобы начать разговор, но пассажир оказался не из болтливых. Назвав адрес и буркнув в ответ что-то негрубое, но и далеко не в дружелюбной манере, сел, закрыл дверь, поправил поясную сумку, которая уползла на правый бок, и в автомобиле повисла тишина.

Когда две трети пути были пройдены, мужчина в спортивной ветровке, будто сбежавший из 1996 года, неожиданно почувствовал, что смартфон ему больше не интересен, отложил его в сторону и поднял глаза.

Салон такси выглядел свежо и ухожено. На зеркале заднего вида висел маленький прямоугольный флакончик с темно-желтой жидкостью. Жидкость будто бы светилась и обеспечивала салон приятным ароматом, который, по правде, был едва заметен. На дефлекторе кондиционера находился магнит, который держал смартфон с включенным навигатором. Таксист больше не обращал на него внимания, а ориентировался только лишь по голосу искусственного голоса помощника.

Одна деталь, которая бросилась пассажиру в глаза и, по его мнению, выбивалась из общего современного интерьера, начала беседу, на которую таксист и не рассчитывал и которую уже не хотел, смирившись с отсутствием какого-то диалога. Можно было подумать, что таксист и вовсе забыл, что на заднем сиденье кто-то есть.

Слева от приборной панели, ближе к лобовому стеклу была приклеена широкая полоса из трех икон, которые батюшки обычно советуют водителям размещать в машине: лики Богородицы, Иисуса Христа и Николая Чудотворца. Иконы были помещены на толстую деревянную подложку. Лики обрамлялись расписной рамкой, а снизу читалась надпись: “Спаси и сохрани”.

– Помогают? – пассажир выдвинул тело вперед между передними сиденьями, давая понять водителю, что на него и на его вопрос нужно обратить внимание. Когда таксист повернулся в его сторону и посмотрел на него вопросительно, пассажир указал рукой в сторону икон и повторил вопрос.

– Помогают, – отвечал водитель, когда понял, куда конкретно указывает рука его собеседника, – на всякий случай. Дураков на дороге хватает, да и вообще… – таксист махнул рукой, обхватил руль двумя руками и повернул направо, как приказывал ему голос из навигатора.

– А в церковь вы ходите? – продолжал пассажир, словно пытаясь вывести водителя на чистую воду.

– Да было дело. Когда детей своих крестил. Ну, или, когда умирал кто-то. Оно ж так и получается всегда, просто так там не побудешь.

– Просто так стесняетесь ходить?

– Да не стесняюсь я, – ответил тот после паузы с каким-то напряжением в голосе, – времени нету, да и зачем? Мне и этого, – таксист указал на иконы, – хватает. Главное верить и вот таким вот не заниматься. Ты дебил что ли?!

Таксист выругался на водителя, который чуть было его не подрезал, включил поворотник и перестроился в правый крайний ряд.

– Да, только вот мне кажется, что это вам не поможет, если что-то случится.

Таксист промолчал.

– Ну а вы что, в бога не верите? – спросил он у пассажира после паузы с какой-то неуверенной насмешкой.

– Я? Да нет, конечно! Я атеист. А это бред, как по мне. Вы вот вешаете иконы не потому что верите, а потому что вам вбили это в голову, будто это поможет. Потому что так надо. Мне тоже вбивали это в голову, но я задавал много неудобных вопросов, на которые мне никто толком не отвечал.

Таксист кашлянул.

– Вы извините, если я вас задел, – продолжал пассажир более спокойным тоном, – но почему вы доверяете этой деревяшке больше, чем ремню безопасности?

Взгляд пассажира упал на пусто краснеющий замок ремня безопасности. Таксист, словно почуяв затылком, направление этого взгляда, кинул короткий взгляд туда же.

– Если надо будет помирать, то ничего не спасет. Если судьба у тебя такая. У меня знакомый и пристегивался, и курить даже бросил, а толку-то? Ехал на дачу, с управлением не справился и на встречку вылетел. А там фура шла. Из машины по частям доставали.

– Впереди камера. На шестьдесят, – ответил таксисту голос из навигатора.

– В этой ситуации он бы мог что-то сделать. Скорее всего, он ехал быстро, нарушал правила. Вы тоже сейчас нарушаете. Нужно не верить в какую-то удачу, не ждать, что тебе кто-то поможет, ангел-хранитель какой-нибудь или другая высшая сила. Если ты себе сам помочь не хочешь, то тебе никто не поможет, – заключил пассажир, потянулся за скучающим смартфоном, который отполз к самой двери, пару раз чуть было, не упав с сиденья, и снова принялся что-то искать в интернете.

Обычно в таких диалогах, инициатором которых он сам в большинстве случаев являлся, мужчина выходил победителем, как ему казалось. Одних собеседников он убеждал в том, что его точка зрения в вопросах религии верна, и они сами не прочь были с ним согласиться, если не хотели продолжать диалог или у них не было хороших контраргументов. Других собеседников, а большинство из них, конечно, были верующими людьми, в основном христианских направлений, он убедить никак не мог. Кто-то посдержанней удивлялся дерзости в его высказываниях, иногда настолько невероятных, что порой не верилось, что такое можно произнести вслух. Одни не подавали виду, хотя внутри них все кипело, вторые были и вовсе непоколебимы, заранее считая нашего атеиста невеждой и глупцом, хотя он уверял собеседника в том, что не раз читал Библию и вообще знает “матчасть”. Так же нападкам с его стороны подвергались всевозможные гадалки и предсказатели, а также религия в целом, которую он называл якорем развития человечества. Третьи же, не дослушав и половины его наглых речей, ругали его, справедливо обижались, а порой даже насылали проклятья.

В этот раз уже сам атеист чуть было не потерял интерес к беседе. Он не хотел упускать очередную порцию удовольствия, которые ему приносили такие разговоры, а в особенности те моменты, когда собеседник выходил из себя.

Таксист не приводил аргументов в защиту своих взглядов, но и оправдания его казались пассажиру какими-то простыми и честными. Ему не удавалось ни за что зацепиться. В такой ситуации его могла спасти старая добрая статистика, которой он не то чтобы сильно доверял, но которая была его путеводной звездой в подобных тупиках.

– Вот! – воскликнул пассажир и разрубил пополам очередную заполнившую салон автомобиля паузу, – если верить опросам за прошлый год, то только шестьдесят два процента водителей пристегиваются! А остальные? – он снова отложил телефон и посмотрел в глаза водителя через зеркало заднего вида.

– Да мне без разницы кто там пристегивается, кто не пристегивается! Я за рулем уже больше тридцати лет. Я в себе уверен. А если вот какой-нибудь придурок выскочит, так там хоть стой, хоть падай, – ответил таксист, сказав еще пару фраз, которые почти целиком состояли из мата.

Пассажир улыбнулся. Удовлетворение к нему пришло, хотя не такое сильное, как это обычно бывало. Он потянулся к смартфону, сверил часы на нем и на руке и положил его в поясную сумку.