– Ты у меня красавица! Даже не сомневайся! – Карга Старшая что-то жарила на кухне, пока Карга Младшая накладывала сотый слой помады.

Лучше бы своими детишками занялась. Они, кстати, подозрительно притихли. Я даже подумала совсем выползти из-под дивана, но потом передумала. Мало ли что они замышляют… Нельзя терять бдительность.

– Ты смотри у меня! Такого мужика упускать нельзя. – Карга Старшая выглянула из кухни. – Делай что хочешь, но в постель его замани. Даже если не залетишь, я уже договорилась с Зоей. Справку она сделает. А Димка – парень приличный. Он своего дитя точно не оставит. Женится, как миленький. А там уже и натурально заделает тебе ребенка.

Чего?! Да она в своем уме?! Я приготовила когти. Чертовой бабке живой не уйти!

– Хватит меня учить. – Карга Младшая одернула уродливую блузку, чтобы была видна грудь. Фу, мерзость какая. – В прошлый раз твои советы привели к этим двоим. Семь лет уже не могу их никуда пристроить.

– Да потому что дура! Слушать меня надо было и предохраняться. Зоя на подхвате. Ничего, Димку женишь на себе, и этих пристроишь.

Мысленно я уже исполосовала обеих на кровавые ленты. Вот же гадюки. Дима тоже хорош! Нашел, к кому обратиться.

Только сейчас до меня дошло. Он не отдал меня! Не оставил на попечение этой прошаренной бабке! Он должен скоро приехать и забрать меня…

Звонок, разнесшийся по всей квартире, буквально выдернул меня наружу. Я знала, кто стоит за дверью. Чувствовала нити черноты и боли, расползающиеся паутиной в разные стороны. Даже его запах проник сюда, заставляя меня жадно вдыхать аромат грозовой свежести.

Он пришел! Вернулся за мной. Не забыл. Теперь он точно не оставит меня здесь – такой мысли я даже не допускала. Он пришел, чтобы забрать меня домой.

Ему очень больно. И тоскливо. Он нуждается во мне. Только я смогу помочь – вытянуть черную нить, обвивающую его душу темным коконом. Только я смогу свернуть эту нить в клубок – мягкий, пушистый и совсем не страшный.

Когда Старая Карга распахнула дверь, между мной и Димой оставалась лишь пара жалких метров.

И он сам преодолел это расстояние. Не сказал ни слова. Просто опустился на корточки и подхватил меня на руки. Такой теплый, родной и знакомый. Безумно печальный и одинокий.

Я вцепилась в него изо всех своих скудных сил. Если бы могла, обвила бы собой.

– Ну как ты, брат? Скучал по мне? Да? Ждал?

Я царапала ткань его футболки и мурлыкала что-то невразумительное. Может, он расслышит, может, поймет, мой ответ? Да! Да, я очень скучала. Безумно.

Так скучала, что уже отчаялась его увидеть и напридумывала себе невесть чего. Скучала до безумия и грызущей душу тоски.

Я прижималась к Диме так, словно он единственный остался на земле. Единственный родной и близкий человек. Единственный, кому я могу доверять и на кого могу надеяться.

– Скуча-а-ал, да-а-а… И я по тебе…

Его грудь слегка вибрировала от каждого сказанного слова. Во мне что-то отозвалось. Я тоже ответила. Тихонько замурчала в ответ.

Словно круги на воде от брошенного камня, от Димы исходили волны боли. Я не понимала, что у него болит, но чувствовала это как нельзя отчетливо. А еще я чувствовала тоску. Такую же сильную, как у меня. Безудержно острую, от которой хочется выть.

Кто заставил его так тосковать? Кто причинил боль?

Я заглянула в его лицо, пытаясь сказать, что буду защищать его. Изо всех своих сил.

Вблизи было видно, как он похудел и осунулся. Щеки впали, а под глазами залегли темные круги. Несколько дней он не брился, и от щетины теперь выглядел болезненным. Я потерлась о колючую щеку.

– Что-то ты схуднул, да? Ничего… я тебя откормлю…

И это он мне говорит? Сам стал похож на палку.

– Да где ж он схуднул, Димочка? – Старая Карга попыталась выхватить меня из Диминых рук, но он не дал. – Я ему лучший корм давала! Половину пенсии пришлось отдать.

Все еще держа меня у груди, Дима умудрился вытащить бумажник и достать из него несколько купюр. Я рассмотрела две розовых бумажки. Десять тысяч? Десять тысяч?! Этой мерзкой бабке, которая кормила меня подгоревшей кашей и засохшим хлебом?!

– Надеюсь, этого хватит. – Дима развернулся, унося меня из провонявшейся квартиры.

– Стой-стой, Димочка! А игрушки Злыдня? Да и ты голодный, небось, с дороги? Заходи, накормлю пирожками. Только испекла. Горяченькие еще. Ой, а дочка моя такой чай привезла. С цветочками. Ты такого точно не пил. Под пирожочки…

– Спасибо, Клавдия Семеновна, но я только приехал. Устал ужасно. Спать хочу.

– Так ты перекуси сначала, а потом у меня и приляжешь. А то в таком состоянии еще и за рулем, небось.

– Спасибо, но не нужно. – В голосе Димы звучали стальные нотки. Так он говорил, когда был настроен категорично и не собирался уступать. Сразу повеяло жесткостью и властностью.

– Ну как же так?..

Ага! Получила, Старая Карга? Жертва не заглотила наживку?

– А как же игрушки Злыдня? Ты хоть подожди, я соберу…

– Не нужно. Я потом зайду. Не утруждайте себя. И извините, что не смог забрать Злыдня вовремя.

– Да что ты! Не извиняйся… Но как же так… Мне прям неудобно тебя отпускать…

Старуха в панике осматривалась, а я не смогла сдержать довольное хихиканье, которое превратилось в странный булькающий звук.

Неожиданно в прихожую вплыла Карга Младшая.

– Мама, кто пришел?

Стерва! Делает вид, что не при делах.

– И-и-иронька… – Карга тут же приняла вид бабки-одуванчика. Вот только совсем не божьего. Дьявольский сорняк! – А это вот Димочка. Наш любимый Злыдень – его кот.

– Димочка, это моя дочь – Иронька. Тоже только что вернулась из командировки.

То, что я ощутила… Нет, это не ревность. Совсем не она. Я ведь прекрасно понимаю, что… Тяжело было себе в этом признаться, но мое будущее оборвалось в том парке. Как вернуться обратно, снова стать человеком – я не знала. Что случилось, когда меня пытались изнасиловать – я тоже не знала. Все, что я могла… Да ничего я не могла. Только держаться за Диму и молиться, чтобы он не отдал меня. Все, что мне остается, – быть домашним питомцем.

То, что Дима ни с кем не встречается, – вопрос времени. Может, у него кто-то появился. А даже если нет, то это лишь пока. Однажды в нашей квартире – в его! его квартире – поселится девушка. И мне остается надеяться, что она будет любить кошек. Или хотя бы не будет ненавидеть или страдать аллергией.

А еще я надеялась, что она будет ЛЮБИТЬ Диму.

– А-а-а, так этот кот ваш? Тоже любите кошек?

Голос «Ироньки» привел меня в чувство. Кого бы ни выбрал Дима, пусть их будет хоть сотня, но только не ее.

– Нет. Я не люблю кошек. Ненавижу.

Я уставилась на Диму. Мне послышалось? Нет, судя по вытянувшимся лицам Старшей и Младшей Карги, они тоже слышали это.

Пока я раздумывала дать ему лапой по лицу сейчас или подождать до дома, Дима добавил:

– Я люблю только этого кота. Спасибо, что присмотрели за ним. – Он холодно кивнул Клавдии Семеновне и развернулся, стремительно сбегая по лестнице.

Мы уходили из этой вонючей квартиры. От старухи, ее внуков-садистов и охотницы за мужьями – дочки.

Дима не забыл про меня. Вернулся.

Не такая у меня уж и плохая жизнь.

ГЛАВА 6. ДИМА

Никогда не думал, что буду так скучать по этому странному коту. Скучать… Да я места себе не находил от беспокойства. Когда пришел в себя в нашем военном госпитале, первой мыслью была мысль о Злыдне. Как он без меня? Не вышвырнет ли пронырливая старуха его из дома? Будут ли о нем хорошо заботиться?

Я с трудом долежал положенный срок. Какого черта вообще происходит? Места себе не нахожу из-за серого клочка шерсти с паршивым характером.

Только увидев, как он несется ко мне, похожий на маленькую грозную пантеру, я немного успокоился.

– Она тебя что, голодом морила? – Я посмотрел в умные голубые глаза Злыдня.

Совершенно отчетливо он кивнул и ткнулся мордой в мой живот, безошибочно находя место ранения. Мне тут же стало легче. Как будто… даже не знаю, как это объяснить… Но Злыдень словно вытягивал боль, которая стала моим постоянным спутником с того момента, как мне перестали давать обезболивающие. Она билась в животе вместо пульса и не давала спать по ночам.