– Мистер Стариков? – обратился к Степану высокий человек средних лет.

– Да, – ответил по-английски парень. – А вы – господин Брикман?

– Так и есть. Добро пожаловать, – старший квестор встряхнул руку московского гостя в энергичном рукопожатии. – Присоединяйтесь к команде, – приглашающе махнул он в сторону группы из десятка человек.

Степан подошел к коллегам. Среди них оказалось несколько знакомых из департаментов Москвы и Новосибирска. Через несколько минут Брикман привел ещё двоих, из Рима – похоже, сюда стекались все свободные квесторы Земли.

– Для четвертой группы, думаю, достаточно, – окинул взглядом собравшихся высокий англичанин. – Это – схема помещений пятого Пузыря, – перекинул он остальным файл с трехмерной моделью здания. – Внутри уже работают три бригады. Ваш участок выделен на схеме зеленым цветом.

– Что мы ищем? – спросил один из квесторов.

– Наша основная задача – выяснить причину падения, – ответил Брикман. – Как вам, возможно, известно, полет Пузырей обеспечивает компания “Head in the Clouds”, мы уже допрашиваем её сотрудников. В каждом летающем здании круглосуточно дежурят вилары, по три человека в смене. Они поддерживают закон, позволяющий Пузырю парить в воздухе, и перемещают здание над городом по довольно сложной траектории.

– Думаете, с этими дежурными виларами что-то случилось? – уточнил другой квестор. – Со всеми тремя?

– Это основная версия, – кивнул англичанин. – Необходимо найти их. Если кто-то из них выжил – допросить. Если нет – тела передать судмедэкспертам. Все данные по дежурным – в файле, который я вам переслал.

– Что насчет остальных Пузырей? – поинтересовался квестор из Нью-Йорка.

– Они уже приземлились, разумеется, – отозвался Брикман.

– Датчики зафиксировали необычные аномалии? – спросил Степан.

– Нет, все показания в норме, – покачал головой старший квестор. – Ещё вопросы? Нет? Тогда за работу.

Стариков вместе с коллегами направился к гигантскому шару. Ажурные конструкции упавшего здания были окутаны дымом, вокруг стоэтажной громады мелкими мушками летали пожарные дроны, поливая сооружение пеной. Над разрушенным кварталом собиралась дождевая туча – вилары спешили потушить тлеющие завалы.

«Закон: в мои легкие не проникает дым и ядовитые газы, воздух вокруг меня не нагревается выше двадцати градусов», – приготовился Степан.

Он открыл схему здания – в поле зрения повисла модель с подсвеченными зонами и указателями – и наметил себе место входа.

«Закон: на моё тело не действует гравитация», – напряг волю квестор.

Затем оттолкнулся от разбитой плиты перекрытия и полетел к Пузырю.

Все внешние панели здания были сорваны или разбиты, так что проникнуть внутрь труда не составило. При падении Пузырь несколько раз перевернулся и замер в наклонном положении, поэтому коридор, в который пробрался Степан, уходил под пологим углом вверх. Парень повесил перед собой в мыслеинтерфейсе фотографии дежурных и начал обыскивать офисы, выходившие в коридор.

Дым застилал взгляд, в нескольких метрах уже ничего не было видно. По мере того, как Стариков продвигался из комнаты в комнату, из темно-серого марева появлялись и исчезали сломанные кресла и диваны, разбитые столы, кадки с цветами, искореженная техника и офисные мелочи. Тут и там валялись сотрудники и посетители – Степан осматривал каждое тело, но выживших не находил.

Где-то через час с парнем связался Брикман:

«Как успехи, мистер Стариков?»

«Пока никак, – ответил по мыслесвязи Степан. – В здании были датчики аномалий? На схеме их нет».

«Да, датчики находились возле центральной шахты лифтов. Но, как я уже говорил, ничего необычного они не зарегистрировали».

«А должны были, вообще-то».

«Что вы имеете в виду?» – не понял старший квестор.

«Закон, который позволял Пузырю летать, был довольно сильным, – пояснил свою мысль Степан. – Даже если все три дежурных вилара перестали его поддерживать, прошло бы несколько дней, прежде чем этот закон начал ослабевать. Здание теряло бы высоту постепенно. И я бы сейчас чувствовал след аномалии. Но Пузырь рухнул сразу, а я ничего не чувствую».

«Вы хотите сказать, что кто-то намеренно отменил закон?»

«У меня только такое объяснение. А при ликвидации закона должен быть мощный всплеск воли».

«Но по нашим данным никакого всплеска не было, – возразил Брикман. – Значит, причина в другом».

«Как говорит Палпалыч, иногда врут даже датчики аномалий».

«Я сомневаюсь в вашей версии, мистер Стариков, но, если вас это успокоит, попрошу потом специалистов проверить работу регистрирующих приборов. А пока давайте не будем отвлекаться и продолжим выполнять текущие задачи», – холодно посоветовал старший квестор.

С чем и отключился.

– Замечательно, – буркнул Степан.

Впрочем, неизвестно, как он сам рассуждал бы на месте Брикмана. Ведь англичанин не знал того, что знал Стариков: про Арепьева и его сейф с данными. Степану очень не хотелось верить, что Пузырь обрушили только для того, чтобы достать пенсионера. Потому что если это так… Люди, которые это сделали, не остановятся ни перед чем.

Однако для подобных выводов нужны очень веские основания.

Стариков почесал короткие волосы, стряхнув с них серый пепел. Доказательством его версии были бы следы насильственной смерти дежурных виларов. В то, что сотрудники компании “Head in the Clouds” выжили, парень не верил. Ведь тогда они бы просто не дали Пузырю упасть.

Но другой вилар выжить мог – Арепьев был сильным законотворцем, квестор на собственной шкуре убедился, что пенсионер способен постоять за себя. Если обрушение Пузыря – это атака на лысого огородника, значит нападавший не знал, где именно в здании тот находился, и ударил по площади. Это давало Арепьеву шанс уцелеть.

Пенсионер не выходил на связь – но это ещё ни о чем не говорило, возможно, он просто скрывался от наблюдения.

Степан оттолкнулся от дверного косяка и вылетел из задымленного офиса в коридор (перемещаться на своих двоих в помещениях с наклонным полом было жутко неудобно, поэтому парень не стал возвращать своему телу вес). Если Арепьев выжил, то он – ключевой свидетель катастрофы. Необходимо было найти его, и найти раньше, чем это сделают другие квесторы.

Стариков открыл файл с данными по делу пенсионера, отыскал там раздел биометрии, развернул трехмерную модель специфического отрезка ДНК, сосредоточился:

«Закон: мои обонятельные рецепторы гиперчувствительны к этому набору генов».

Затем он с шумом втянул пропахший гарью воздух. Ничего. Впрочем, он и не рассчитывал, что сразу уловит нужный запах. Парень сверился со схемой здания и поплыл по коридору в сторону посадочной площадки Пузыря. Арепьев наверняка прилетел сюда на аэротакси, его след должен был отыскаться возле главного входа.

Пенсионер нашелся через три часа. Он лежал в углу кафе под завалом из стульев и битой посуды, в непроницаемом коконе из защитных законов.

Степан постучал по зеркальной поверхности вытянутого овоида. Ответа не последовало – видимо, Арепьев отгородился от любых внешних воздействий. Можно было попробовать вскрыть защиту силой, но Стариков опасался, что мощное напряжение воли привлечет слишком много внимания.

– Ну и как прикажешь тебя вытаскивать? – пробормотал парень.

Весил кокон столько же, сколько и сам пенсионер – примерно восемьдесят килограмм. И занимал немалый объем, в карман положить не получится. Степан попытался изолировать зеркальный овоид от силы притяжения, но законы, которыми себя окутал Арепьев, этому воспротивились. Почесав в затылке, парень решил, что лучше всего – просто выждать. Рано или поздно пенсионер снимет свою защиту. А до тех пор надо сделать так, чтобы квесторы и спасатели его не нашли.

Оглядев разгромленное кафе, Стариков не обнаружил никаких подходящих мест, где можно было бы спрятать блестящий кокон. Мысль о том, чтобы оттащить тяжелый груз в какое-нибудь другое помещение, парень сразу отбросил: долго, да и нет гарантии, что Арепьева там не обнаружат. К счастью, в арсенале ученика Тэкката были нестандартные приемы.