Вспомнив ту нелепую историю, Томас невольно скривился. Бледная рука легла на грудь – чуть ниже солнечного сплетения, куда ударил Стивен. Под рубашкой и курткой скрывался уродливый шрам, который успел оставить треклятый светляк, пока Томас не вытряхнул его на пол. Измеритель отлично помнил, как, вопя от боли, извивался на кровати, а другие детишки, хохоча, наблюдали за его страданиями. Для них это была настоящая умора: нелепый белокожий мальчишка, которого ранят безобидные магические вещицы.

– Смотри, опять загорелся! – радовался один из хулиганов, тыча пальцем в сторону Томаса, вены которого безостановочно мерцали голубым светом.

«Хорошо, что магия постепенно уходит…» – стащив с полки одеяло, с некоей долей злорадства подумал альбинос…

Впрочем, куда хуже магии те, кто неправильно ею пользуется. Эта проблема существовала всегда, но, разумеется, о ней заговорили только после того, как волшебство начало испаряться, точно лужа в солнечный день. В бытность же Томаса мальчишкой ни дети, ни взрослые особо не беспокоились о запасах магии. Лампы с джиннами покупались впрок (Мортимеру и ему подобным на радость), светильники, включающиеся по хлопку, и компактные обогреватели давно стали обыденностью. Магия слишком плотно вросла в ткань мира; представить себе жизнь без волшебства могли разве что альбиносы, но и они, будь у них возможность, с радостью заимели бы себе артефакт-другой. Тот же обогреватель мог сделать подвальчик Томаса гораздо более уютным местом…

«Хотя, раз магия уходит, стоит ли вообще тратить оливеры на подобную ерунду?…» Две дюжины опустевших лавок за полгода – весьма дурной знак. С другой стороны, что такое две дюжины лавок с точки зрения целого мира? Да в одном Вандерсайде их около сотни, если не больше…

Томас снова плюхнулся на тахту и вытянулся в полный рост. Укрываться сразу он не стал – любил забираться под одеяло, когда уже замерз.

«Решено – если Патрик поможет мне стать нормальным, тут же куплю себе обогреватель… хотя и печку сразу выкидывать не буду – мало ли что…»

Положив ноги на серую махину одеяла, Томас запрокинул голову и уставился на горящую свечу на стене. Крохотное пламя освещало комнату едва-едва, но Измерителя это вполне устраивало – по той же самой причине, по которой он любил ночь больше, чем день.

«Ой, это ж и к ней вставать, тушить… Так неохота… Но бросать нельзя».

Однако не успел он собраться с духом и повторить недавний подвиг, как свечка погасла сама – видимо, из-за сквозняка, который был частым и, по сути, единственным гостем альбиноса за последние пару лет.

«Ну вот и славно…»

Уснул Томас куда быстрей, чем обычно. Снилось ему, как он, совершенно нормальный, розовощекий парень, летним днем гуляет в городском скверике вместе с улыбающейся Ребеккой. Неясно, правда, почему она согласилась прийти – «перекрасившиеся» альбиносы, судя по всему, ей нравились не особо… Но – это ведь был всего лишь сон, а потому Измеритель не ломал голову понапрасну. Он просто наслаждался – чудесной погодой, чудесной спутницей и чудесным новым собой, которым его сделало секретное волшебство Патрика.

Завтрашний день должен был стать началом новой жизни.

Или, по крайней мере, первым робким шажком в ее направлении.

– Снимите-ка с него мешок.

Нельсон никогда прежде не встречался с Арчи, но по властному тону сразу понял, что к нему обращается ночной король Западного Стоунпорта. Стилет и Кувалда говорили совершенно иначе, хотя, надо думать, всячески пытались подражать боссу. Что-то более-менее похожее получалось у Гарри, но после трагедии, превратившей его в полутруп, он заметно сдал и порой нес полную околесицу.

Мешок слетел с головы Нельсона, и проходимец увидел коренастого седовласого мужчину лет пятидесяти с небольшим. У мужчины был приплюснутый нос, маленькие хитрые глазки и бледные тонкие губы.

«Так вот ты какой, Арчи Фостер…»

Хозяин восседал в огромном черном кресле. Стол красного дерева, на который он облокачивался, габаритами был схож с черной самоходкой Полудохлого. Судя по массивным перстням, украшавшим пальцы Арчи, ему действительно нравилось все большое.

«Что это, комплексы? Или просто самолюбие потешить?»

– Ну здравствуй, Нельсон Марлоу, – сказал Арчи, пристально глядя на стоящего перед ним парня.

– Здравствуйте, – прочистив горло, ответил проходимец.

– Оставьте нас, – переведя взгляд на Стилета, распорядился хозяин.

Боковым зрением Нельсон увидел, как его провожатый отрывисто кивнул и, круто развернувшись, устремился к выходу. То же самое, с поправкой на грацию великана, проделал и Кувалда, и в кабинете остались только проходимец и Арчи. В гробовой тишине Нельсон угрюмо смотрел на хмурого хозяина, ломая голову, зачем тому понадобилась эта встреча.

«Артефакты? Если да, то как объяснить, что я не ворую впрок? Он ведь не поверит мне… да я и сам бы на его месте не поверил!»

– Итак, ты здесь, – откинувшись на спинку кресла, негромко произнес Арчи. – Догадываешься, зачем?

– Нет, сэр, – помедлив, слукавил Нельсон.

– Я знаю, чем ты занимаешься, парень, – продолжая сверлить гостя взглядом, сказал хозяин.

Нельсон промолчал. Страх овладел проходимцем еще в тот миг, когда черная самоходка только-только подъехала к гаражу дядюшки, так что к моменту встречи он уже смирился со своей участью и не особенно переживал. Разве что за Луиса…

«Но мы справимся, дядюшка, обещаю».

Арчи меж тем не торопился продолжать. Пришлось спросить:

– Что именно вы имеете в виду, сэр?

– Твои вылазки за артефактами, конечно же. Или ты будешь отрицать, что шастаешь к складникам?

Пристальный взгляд, словно скальпель хирурга, медленно пронзающий насквозь. Пальцы с тяжелыми перстнями, которые так раздражающе стучат по столу.

– Не буду. Шастал.

– Когда в последний раз?

– Вчера, – поколебавшись, ответит проходимец.

– Хорошо, что ты не пытаешься это отрицать, – одобрительно кивнул Арчи. – Очень ценю честность, знаешь ли. Вот, допустим, твой дядюшка – честный человек. Ты, вижу, тоже не из брехливых. И мне это нравится. Вы мне нравитесь. Правда.

Его толстые пальцы продолжали стучать по столу, отбивая незамысловатый ритм. В тусклом свете электрических ламп руки Арчи казались похожими на танцующих королевских крабов.

– А вот один твой… коллега… – после очередной долгой паузы сказал хозяин, – честностью и благоразумием, увы, не отличается. Поэтому слинял вместо того, чтобы добросовестно выполнить мой заказ.

Нахмурившись, Нельсон сказал:

– Я, сэр, если что, других проходимцев не знаю. Говорю об этом сразу, чтоб потом вас не… разочаровать.

– Мне, веришь, насрать, знаешь ли ты кого-то или нет, – без обиняков ответил Арчи. – Мне нужно, чтобы ты нашел этого мудака и притащил его сюда вместе с артефактом, который он для меня искал.

– Но, сэр… я же вообще не занимаюсь… подобным, – с виноватой полуулыбкой пробормотал Нельсон. – Поиск людей – не мой конек…

– Что ж, тогда придется научиться, – равнодушно пожал плечами Арчи. – Если ты, конечно, действительно хочешь помочь своему любимому дядюшке…

Нельсон вздрогнул.

– Сэр, скажите, нельзя ли не вмешивать в наши дела моего единственного родича?

– О, не беспокойся, Нельсон, я всего лишь хочу тебя немного… мотивировать, – с насквозь фальшивой улыбкой сказал Арчи. – Смотри, что я предлагаю: если найдешь сбежавшего проходимца и артефакт, который ему заказал, – спишу оставшийся долг твоего дядюшки и еще сверху деньжат подкину. Хватит, чтобы купить вторую машину вместо твоей трехколесной раздроты.

Нельсон молчал. Предложение Арчи было очень щедрым… даже неожиданно щедрым, учитывая, что ночной король Западного Стоунпорта никогда не любил сорить деньгами. Сам собой напрашивался вывод, что артефакт, который стащил безымянный проходимец, стоит раз в десять больше самой лучшей машины.

«О чем, интересно вообще речь? И откуда о ней узнал Арчи? Судя по тому, что он заказал проходимцу нечто конкретное, а не просто что-то, там должна быть… настоящая легенда».