– Ну, заходи! – он пропускает меня вперёд.

Я переступаю порог, ещё шаг… И дверь закрывается.

– Смелая, значит? – его насмешливый тон вгоняет меня в краску. Сзади раздается щелчок. И я понимаю, что дверь заперта.

Огромная прихожая, погружена во мрак. Он намеренно не зажигает свет, вынуждая меня пройти дальше, в ярко освещённую гостиную. Но я не двигаюсь с места, изучая свои видавшие виды кеды и его многочисленные туфли, что выстроились в ряд, словно солдаты перед сражением. «Вероятно, его шкаф забит дорогим шмотьём», – не к месту мелькает в голове.

– Ну, что же ты? Оробела? – мягко произносит он и легонько подталкивает меня в спину, отчего я вздрагиваю, точно испуганный зверёк. Смотрю на дверь. Он перехватывает мой взгляд.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – его тон приобретает металлические нотки.

Нервно сглатываю. Оценить его телосложение я успела еще при первой встрече. Но тогда, на фоне своих плечистых амбалов, он не выглядел таким большим…

Я машинально пячусь назад, и, спустя пару шагов, оказываюсь в большой, залитой светом комнате.

Вдоль стены раскинулся уютный диван, а поодаль стоит внушительное кресло, больше похожее на трон. Обтянутая светлой кожей мебель буквально манит присесть! Такую я видела разве что на фотографиях, или в приемной нашего директора. Сбоку от дивана стоит громоздкий деревянный стол, накрытый, точно для рекламного снимка. Ваза с фруктами, вино, конфеты, и еще куча всяческих «приманок».

На противоположной стене обнаруживается огромная плазма. Пару музыкальных колонок с меня ростом примостились по бокам от нее. И завершает композицию шикарный ковер с высоким ворсом, занимающий собой все свободное пространство. Зачарованная этим великолепием, я на секунду забываю, где нахожусь. Между тем, он спешит напомнить цель моего визита!

– Ну что ж, добро пожаловать в моё скромное жилище!

«Да уж, от скромности ты не умрёшь», – думаю я, избегая смотреть на него.

– Хочешь для начала подкрепиться? Или выпить для храбрости? – он подходит к столу и откупоривает бутылку вина.

Я не знаю, как поступить. Выпить не лишне, ибо ноги мои дрожат так, что каждый шаг даётся с трудом. Пожалуй, стоило озаботиться этим раньше! Однако принимать его угощения… Да, мало ли что он мог туда подмешать!

Я отрывисто качаю головой.

– Да ладно! – он протягивает мне бокал, – Такого вина ты ещё не пробовала. Спорим? Одна бутылка стоит дороже, чем твоя квартира.

Я подавляю нервный вздох и заставляю себя посмотреть ему в лицо. Глаза его искрятся, рот искривился в усмешке. Кажется, его забавляет моя робость!

– Только после вас, – выдавливаю я, не узнавая собственный голос.

Моя фраза действует на него неожиданным образом. Сначала он с недоумением хмурится, затем на точеном лице отражается понимание, и он смеётся в голос, едва не расплескав вино на свой шикарный ковёр.

– Ты что, всерьёз решила, что я хочу тебя отравить? – сквозь смех, произносит он, – Ты нужна мне бодрой и подвижной. Иначе всё теряет смысл.

Наблюдая мою нерешительность, он опрокидывает бокал себе в рот, заполняет его снова и протягивает мне. Правда теперь его жест, да и выражение лица теряют всякую доброжелательность. Он не предлагает, скорее приказывает!

Я же, стараясь не растерять остатки гордости, беру бокал и медленно, по глоточку, выпиваю напиток до дна. Вино и впрямь вкусное! Терпкий, приятно сладкий и в меру кислый аромат касается неба, разливается теплом по телу.

– Ну как? – он самодовольно хмыкает.

– Так себе, – пожимаю я плечами, возвращая ему пустой бокал.

Ещё один приступ смеха сотрясает гостиную.

– Девчонка, ну ты даёшь! – он со стуком опускает его на столешницу.

Я наблюдаю, как он подходит к креслу и садится в него по-хозяйски. Ему оно впору, а я бы в таком утонула!

– Так и будешь стоять? – бросает он.

Я нервничаю, однако иду к дивану, медленно стягиваю с плеч ветровку. На мне простенькая одежда – джинсы, белая майка и кружевной комплект белья, единственный, который я берегу для особых случаев. Длинные волосы я убрала в небрежный пучок на затылке. А макияжем и вовсе решила пренебречь. В конце концов, он не лицо моё будет разглядывать…

– Мне нужно переодеться, – говорю я, доставая из рюкзака свой звенящий монистами наряд.

Он указывает на дверь:

– Ванна направо по коридору.

Внутри его ванной комнаты можно устраивать вечеринки. Замысловатая роспись на кафельных стенах, сверкающая сантехника. Но я не обращаю внимания на всю эту роскошь, облачаюсь в привычный образ и возвращаюсь в гостиную.

– Маэстро, музыку! – объявляет он, и комната наполняется звуками.

Мягкая, точно мёд, мелодия устремляется наружу, пробуждая внутри привычные позывы. Я закрываю глаза, впуская в себя музыкальные ритмы.

«Нужно просто представить, что здесь никого нет, что я одна», – решаю я, ступаю на ковёр и, не открывая глаз, выгибаю спину. Танец начинается…

Погода радовала и удивляла. Кажется, лето в этом году не собиралось сдавать позиций. Бывает же такое! Середина осени, а на улице по-прежнему тепло. Лучи золотят пожелтевшую листву, высвечивают струны паутины между ветвей деревьев. Хочется скинуть куртку, и понежиться напоследок под теплым солнышком. Правда, стоит сделать это, как по-осеннему холодный ветер, откуда ни возьмись, налетает, окружает тебя со всех сторон и заключает в свои ледяные объятия. Из них не вырваться! Кожа покрывается цыпками, и ты вновь запахиваешься, застегиваешь молнию до самого конца.

Что я и делаю… Не хватало заболеть! Учитывая, что в данный момент я – главный кормилец в нашей семье. Так уж вышло. Несколько лет назад отец покинул нас и отправился в мир иной. Он слишком много пил. Но, что отличает интеллигентного человека, даже в состоянии крайнего опьянения умудрялся блюсти хорошие манеры и никогда не сквернословил.

После инсульта, его осенило! На время он «завязал», пока однажды не сорвался… И снова странные компании, какие-то звонки без ответа, карточные игры… Да, он был игрок! Об этом мы с матерью узнали слишком поздно. И, вероятно, причиной его смерти стала совсем не водка. Хотя она, горькая, но желанная, значительно поспособствовала этому.

Итак, мы с мамой остались вдвоем. Она – со своим слабым здоровьем и мизерной зарплатой школьного библиотекаря. И я – со своим красным дипломом и бесконечным чувством ответственности. Ах, да! Был ещё младший братик, Марат. Которому следовало, после смерти отца, занять место главы семьи. Но, скорее наша соседка теть Люся скинет 50 кило и подастся в балерины, чем мой братишка наконец-то возьмется за ум.

Наоборот! Если при отце он еще как-то держался, то теперь совсем слетел с катушек. Чёртова наследственность, любовь к шальным деньгам и полное отсутствие инстинкта самосохранения – жгучий коктейль. И надо же, каждую свою выходку мотивировать благими намерениями! Мол, всё в семью! Хотел помочь, деньжат заработать…

Боже мой, кто-то мечтает о братике, или сестричке… А я бы всё отдала, чтобы быть единственным ребёнком в семье. Ну, скажите мне, какого чёрта я в свои 28 всё еще подтираю его худосочный зад? А потому! Потому, что мне, ответственной и послушной девочке, с детства внушали эту чушь. С юных лет приучали заботиться о младшем братике.

Когда он родился, мне было 8, родители словно бы подгадали, решив подождать со вторым ребенком. Восемь лет – подходящий возраст! И почему бы вместо куклы не поиграть в «дочки-матери» с родным братом? Тренируйся, Марина! Когда-нибудь тебе это пригодится. Конечно! Сомневаюсь, что я вообще смогу завести собственную семью…

Итак, стараясь сохранять самообладание, я иду на встречу с Маратом, про себя гадая, куда он вляпался на этот раз. Кажется, меня уже ничем не удивить! Я бывала в полиции, в больнице, вытаскивала его за шкирку из каких-то подвалов, откачивала после приема чёрт знает чего. И всё в обход матери! Которая пребывает в счастливом неведении, думая, что сынок прилежно учится и получает пятерки. Едва ли! Если учесть, что его трижды выгоняли из института. Да и на кой ему этот диплом? Вряд ли он станет работать по специальности.