– Слушаю, сэр, – отозвался Сэм, явившийся в ответ на неистовый звонок Уордля с быстротой, которая показалась бы чудесной всякому, кто не знал, что в продолжение этой беседы глаз Сэма не отрывался от замочной скважины.
– Надевай шляпу! – повторил Уордль.
– Не слушайтесь! – вмешался Джингль. – Покиньте эту комнату, сэр, – вам здесь делать нечего – леди вправе распоряжаться собой – ей больше двадцати одного года.
– Больше двадцати одного года! – презрительно воскликнул Уордль. – Больше сорока одного!
– Неправда! – завопила в ответ незамужняя тетушка, которая в порыве негодования забыла даже о своем решении упасть в обморок.
– Правда! – возразил Уордль. – Тебе все пятьдесят!
Тут незамужняя тетушка испустила громкий вопль и лишилась чувств.
– Стакан воды, – попросил добрейший мистер Пиквик, призывая хозяйку гостиницы.
– Стакан воды! – вскричал взбешенный Уордль. – Принесите ведро да окатите ее хорошенько, это ей пойдет на пользу, она получит по заслугам.
– Фуй, вы изверг! – воскликнула сердобольная хозяйка. – Ах, бедняжка!
И, восклицая на все лады: «Ну вот, вот, милочка… выпейте немножко… это поможет вам… не нужно так расстраиваться… вот умница…» и т. д. и т. д., хозяйка с помощью горничной начала смачивать уксусом лоб, похлопывать по рукам, щекотать в носу и расшнуровывать корсет незамужней тетушки, не забывая и обо всех прочих успокоительных средствах, какие обычно применяют сострадательные особы женского пола по отношению к леди, старающимся взвинтить себя до истерики.
– Карета подана, сэр, – доложил Сэм, появляясь в дверях.
– Идемте! – крикнул Уордль. – Я снесу ее вниз.
При этом предложении истерика возобновилась с удвоенной силой.
Хозяйка готова была выступить с самым энергическим протестом против такого образа действий и уже осведомилась с негодованием у мистера Уордля, не мнит ли он себя творцом вселенной, как вдруг в дело вмешался мистер Джингль.
– Коридорный, ступайте за полисменом! – сказал он.
– Постойте, постойте! – воскликнул маленький мистер Перкер. – Взвесьте, сэр, взвесьте…
– Нечего мне взвешивать, – возразил Джингль. – Она сама себе госпожа, посмотрим, кто посмеет ее увести, если она этого не желает.
– Я не хочу, чтобы меня уводили, – пробормотала незамужняя тетушка. – Я этого не желаю. (Снова отчаянный припадок.)
– Уважаемый сэр! – сказал вполголоса маленький человек, отводя в сторону мистера Уордля и мистера Пиквика. – Мы в весьма щекотливом положении. Прискорбный случай… да… В моей практике не было такого, но в самом деле, уважаемый сэр, не в нашей власти контролировать поступки этой леди. Я вас заблаговременно предупредил, уважаемый сэр, что нам ничего не остается, как пойти на компромисс.
Наступило непродолжительное молчание.
– Какого рода компромисс могли бы вы посоветовать? – осведомился мистер Пиквик.
– Видите ли, уважаемый сэр, наш друг очутился в неприятном положении… весьма неприятном. Нам придется пойти на некоторые денежные жертвы.
– Пойду на любые, только бы не допустить такого позора и только бы эта глупая женщина не сделала себя несчастной на всю жизнь, – заявил Уордль.
– Думаю, что дело можно уладить, – сказал суетливый человечек. – Мистер Джингль, не угодно ли вам на секунду пройти вместе с нами в другую комнату?
Мистер Джингль согласился, и квартет перешел в свободную комнату.
– Ну-с, сэр, – начал маленький человек, старательно прикрыв за собою дверь, – неужели не найдется способа уладить это дело?.. Пожалуйте сюда, сэр, на одну секунду… к этому окну, сэр, где нам двоим никто не помешает… сюда, сэр, сюда, умоляю вас, присядьте, сэр. Ну-с, уважаемый сэр, говоря между нами, мы с вами прекрасно знаем, уважаемый сэр, что вы бежали с этой леди, польстившись на ее деньги. Не хмурьтесь, сэр, не хмурьтесь, я говорю: между нами, мы с вами это знаем. Мы оба – люди бывалые, и нам прекрасно известно, что наши друзья, здесь присутствующие, не… а?
Лицо мистера Джингля постепенно прояснилось, и он даже слегка подмигнул левым глазом.
– Отлично, отлично! – продолжал маленький человек, заметив произведенное им впечатление. – А теперь запомните следующее: за исключением нескольких сот фунтов у этой леди нет ничего или почти ничего, до смерти ее матери… милейшая пожилая леди, уважаемый сэр.
– Она стара! – кратко, но выразительно вставил мистер Джингль.
– Пожалуй, – кашлянув, сказал законовед. – Вы правы, уважаемый сэр, она довольно стара. Но происходит она из древнего рода, уважаемый сэр, древнего в любом смысле этого слова. Основатель рода прибыл в Кент, когда Юлий Цезарь вторгался в Британию, и с той поры только один член рода не дожил до восьмидесяти пяти лет, да и то потому, что был обезглавлен одним из Генрихов. В настоящее время, уважаемый сэр, пожилой леди еще нет семидесяти трех лет.
Маленький человек приостановился и взял понюшку табаку.
– Дальше! – воскликнул мистер Джингль.
– А дальше, уважаемый сэр… не нюхаете?.. А, тем лучше… разорительная привычка… Итак, уважаемый сэр, вы красивый молодой человек, светский человек, вы могли бы создать себе положение, будь у вас деньги, а?
– Дальше, – повторил мистер Джингль.
– Вы меня понимаете?
– Не совсем.
– Не находите ли вы… уважаемый сэр, я поясню вам, не думаете ли вы… что пятьдесят фунтов и свобода более соблазнительны, чем мисс Уордль и ожидание?
– Не пройдет! Не возьму и вдвое больше, – сказал мистер Джингль, вставая.
– Ну-ну, уважаемый сэр, – запротестовал маленький юрист, удерживая его за пуговицу. – Пятьдесят фунтов – кругленькая сумма… человек с вашими способностями в одну секунду ее утроит… Поверьте мне… многое можно сделать с пятьюдесятью фунтами, уважаемый сэр.
– Еще больше со ста пятьюдесятью, – холодно возразил Джингль.
– Отлично, уважаемый сэр, не стоит тратить время на такие пустяки, – произнес маленький человек, – скажем… скажем… семьдесят.
– Не пройдет! – сказал мистер Джингль.
– Не уходите, уважаемый сэр, умоляю, не спешите, – сказал маленький человек. – Восемьдесят, идет?.. Я сейчас же выпишу чек.
– Не пройдет! – повторил мистер Джингль.
– Отлично, уважаемый сэр, отлично! – продолжал маленький человек, все еще удерживая его. – Скажите мне точно, сколько вы хотите.
– Дорогое предприятие, – произнес мистер Джингль. – Деньги из кармана – почтовые лошади девять фунтов; лицензия три – уже двенадцать – отступных сто – сто двенадцать – задета честь – потеряна леди…
– Да, уважаемый сэр, конечно, – глубокомысленно подтвердил маленький человек, – о последних двух пунктах можно и не упоминать. Так что двенадцать… ну, скажем, сто – идет?
– И двадцать, – сказал мистер Джингль.
– Довольно, довольно, я вам выпишу чек, – сказал маленький человек и для этой цели присел к столу. – Его оплатят послезавтра, а мы тем временем можем увезти леди, – добавил он, бросив взгляд в сторону мистера Уордля.
Тот сердито кивнул головой.
– Сто! – сказал маленький джентльмен.
– И двадцать! – сказал мистер Джингль.
– Уважаемый сэр! – запротестовал маленький джентльмен.
– Дайте ему, – вмешался мистер Уордль, – и пусть убирается.
Чек был выписан маленьким джентльменом и спрятан в карман мистером Джинглем.
– А теперь убирайтесь отсюда! – сказал мистер Уордль, поднимаясь с места.
– Уважаемый сэр! – снова повторил маленький человек.
– И помните, – продолжал мистер Уордль, – ничто в мире – даже забота о семье – не заставило бы меня пойти на этот компромисс, не будь я уверен в том, что в ту минуту, когда у вас в кармане очутятся деньги, вы попадете черту в лапы, пожалуй, еще быстрее, чем без денег.
– Уважаемый сэр! – снова повторил маленький человек.
– Успокойтесь, Перкер, – отозвался Уордль. – Убирайтесь вон, сэр!
– Немедленно в путь! – ответил не ведавший стыда Джингль. – Бай-бай, Пиквик!
Если бы какой-нибудь беспристрастный зритель мог наблюдать в конце этой беседы физиономию прославленного мужа, чье имя украшает заглавный лист этого произведения, он, несомненно, преисполнился бы изумлением, видя, что огонь негодования, сверкавший в его глазах, не расплавил стекол его очков, – так величествен был его гнев. Ноздри его раздулись, и кулаки невольно сжались, когда он услышал, что негодяй обращается к нему. Но он снова сдержался – он не испепелил его.
