— Мы не отапливаем особняк дровами.

— Тогда… купи боксерскую грушу. Но не выплескивай раздражение на меня или Валентайна. Мы не виноваты, что зверь внутри тебя беснуется.

— Зверь. Черт бы побрал эту звериную сущность!

Язык чесался объявить, что она совсем не зло. И с ней несложно ужиться. Это дело привычки. Но я предпочла закрыть рот. Джонатан и так на взводе. Его не стоит провоцировать.

— Бесит! Как же меня всё бесит! — он ударил кулаком в стену и ушел. Скрылся от меня и от всего на свете. Кроме себя самого, разумеется. От собственной злости не убежишь. Догонит.

Самое мерзкое, я не знала, как облегчить его состояние. Обращение в лиса происходило не по сценарию. У детей-оборотней всё получается естественно. Они меняются по воле природы. Да, сложности имеются. Нужно учиться контролировать перекидки, учиться ходить на четырех лапах, а еще подчинять эмоции, чтобы уши и хвост не вырастали без разрешения. Но Джонатан родился полукровкой и обрел способности во взрослом возрасте. Это накладывало мощный отпечаток.

Со дня, когда Джулия лишилась дара, прошло три недели. Поначалу Джонатан не ощущал перемен и радовался, подозревая, что тётя Маргарет ошиблась, и ему не грозят «лисьи сложности». Я решила, пусть некоторое время поживет в счастливом неведении. Сама-то ни секунды не сомневалась, что это затишье перед бурей. Так и вышло. Зверь начал просыпаться, и теперь Джонатан лез на стену от переполнявших эмоций, с которыми никак не удавалось совладать. Я считала, что и это временно. Однажды супруг обернется лисом, и станет полегче. Зверь внутри успокоится. Вот только когда именно это произойдет, оставалось большим вопросом. Так что мы жили, как на вулкане, почти не покидая «Пристанище духов».

Дни походили один на другой. Утром Джоди уходила в школу, а я помогала Джонатану с делами. Превратилась в ту самую помощницу, которой попала в особняк. На встречи муж не ездил, все вопросы решал по телефону или же приглашал визитеров к себе. Принимал в кабинете, не предлагая даже чая, чтобы те не расслаблялись. Пусть это дом, а не контора, они приглашены исключительно по делу. Вечером, после ужина, мы прогуливались по саду. Лишь трижды за всё время вышли пройтись по кварталу, когда Джонатану хотелось сменить обстановку.

Несмотря на нашу однообразную жизнь, в особняке многое изменилось. Китти уехала, как и приказал Джонатан. Я не знала, жалел ли он о принятом сгоряча решении. Не рисковала спрашивать, чтобы не нарваться на очередную грубость. Злые слова и так сыпались на меня бесконечно. Вместо Китти в «Пристанище духов» появились сразу две служанки. Оборотни из стаи Аманды. Обычные люди категорически не подходили, учитывая наше положение. Одна взяла на себя заботы по дому, другая ухаживала за тётушкой Маргарет, выполняя обязанности горничной лишь в свободное время.

Джулия тоже покинула родной дом. Скорее всего, навсегда. Нет, девушку не закрыли в лечебнице, как предлагала Китти. Её увезла Аманда. В лес.

— Наша стая разделилась на две, — рассказала она нам с Джонатаном в памятный день вызволения Джоди и Джулии с той стороны. — На городскую стаю и лесную. Вторая обитает в глуши, далеко от Огненного, куда не забредают даже самые дотошные охотники. Там целое поселение, где живут лисы, не пожелавшие оставаться в городе. Они, как и мы, умеют скрываться от чужих глаз. Их не найти.

— Думаете, они примут Джулию? — спросила я с сомнением. — Она больше не оборотень.

— Это неважно. Среди них есть и полукровки, не способные оборачиваться, но захотевшие жить среди лисов. Джулия впишется.

— Не уверен, — Джонатан покачал головой. — Она одержима братом Сабрины.

— Так и он поедет, — заверила Аманда. — Я давно подумывала переправить Клайда туда, но понимала, что притяжение лисьей пары вернет его в город. Если поселить их вместе…

— Вместе? Человека и лиса? — вскричала я. — Они же теперь… теперь…

Аманда посмотрела на меня с глубокой печалью.

— Да, теперь они не совсем пара. Но притяжение останется, и рядом друг с другом у них есть шанс обрести покой. Не счастье, а именно покой. В их случае это не самая ужасная развязка, разве не согласны?

Джонатан неуверенно кивнул. Наверное, с его точки зрения, такая судьба казалась приемлемой. И уж точно лучше заточения в потустороннем мертвом замке. Но моё сердце сжималось. Жить рядом, но не быть вместе — это горько. Девушка и ее зверушка, честное слово. С другой стороны, хотя бы не арена, которая грозила Роберту.

Я опасалась, что Джулия взбунтуется, когда узнает о переезде и отсутствии лисьего дара. Однако, проснувшись, она вела себя, как шелковая. Услышала от Аманды, что вместе с ней в лес отправится Клайд, и тут же начала сборы в дорогу. Я косилась на спокойную и покорную судьбе девицу и с трудом верила, что это она украла мою сестру, прокусила руку Валентайну и извивалась на полу, не давая себя скрутить. Быть может, Джулия еще не пришла в себя и не осознала всех последствий произошедшего?

Впрочем, разве это моя проблема?

Главное, что через несколько часов она покинула «Пристанище духов», избавив нас хотя бы от одной головной боли. Потому что хватало и других забот.

Помимо бесконечно злившегося на всё и всех Джонатана мои мысли не покидал Роберт. Я каждый день брала в руки свежую газету или включала телевизор, ожидая дурных новостей. Знала, что на арену этот оборотень ни за что не выйдет. Позволит убить себя. Или сам сотворит непоправимое, лишь бы не превратиться в игрушку. Однако вопреки ожиданиям в истории случился неожиданный поворот. У Роберта нашлись защитники. Самые обычные люди.

Мой бывший хоть и прятался на виду, скрывая лисью сущность, был в своем районе личностью известной. Роберт много работал с детьми. Помог организовать центр детского досуга и вел там занятия в свободное от основной работы в автомастерской время. Учил ребятню работать руками, чинить и мастерить. Его любили. И эта любовь принесла плоды. За Роберта вступились и бывшие ученики, и родители нынешних. Устраивали пикет за пикетом у здания мэрии, требовали отпустить лиса. Давали интервью журналистам, рассказывая, сколько пользы он приносил окружающим и никому не делал зла. Мол, какая разница: оборотень он или нет. Важны поступки.

На удивление пикетчиков поддержали и несколько важных жителей города: артисты, художники, известные телеведущие. Их было немного, но они откликнулись и критиковали идею с цирком. А еще отношение к оборотням в целом.

«Всех под одну гребёнку — это неправильный подход», — писала одна пользующая популярностью журналистка в своей колонке. — «Мы привыкли опасаться оборотней, считая их несдержанными и жестокими. Причины понятны. Виной тому наше общее прошлое, когда оборотни угнетали людей. Но с тех пор многое изменилось. И сейчас угнетаются они, а не мы. История Роберта Глайда наглядно демонстрирует, что каждый случай нужно рассматривать отдельно. Этот лис не просто годами жил среди нас, не доставляя никому проблем ни словом, ни делом. Он приносил пользу. Каждый день. Да, он скрывал сущность и не пожелал от нее избавиться с помощью укола. Но как его винить за это? Ведь лисы — априори запрещенные оборотни. Лисов после инъекции ждет не обычная жизнь, а тюрьма. Без исключений. Почему же мы удивляемся, что они скрываются? Может пора пересмотреть закон о лисах и других запрещенных видах? Как и поголовное лишение дара?

Что до идеи с цирком, вам не кажется, леди и джентльмены, что это варварство? Мы обвиняем оборотней за прошлые зверства. Но чем мы лучше них, если готовы смотреть, как над живым существом издеваются на арене?»

Статья вызвала огромный ажиотаж. Смелые идеи журналистки многим не пришлись по душе. Где это видано, чтобы оборотням сохраняли силы? Однако мысль, что понятие «запрещенные оборотни» пора пересматривать, звучала всё чаще. А вот готовящийся к открытию цирк подвергся жесткой критике. Жители Огненного будто ждали, чтобы кто-то жестко высказался, чтобы присоединиться. Однако о том, что идею горячо поддерживал мэр, все «забыли». Шишки сыпались на голову Оливера Стоуна. А господин Прейскотт предпочел пойти на попятную. Даже сообщил, что в здании, отведенном под цирк для оборотней, откроется новый театр.