Изабелла. Что до меня, я буду впредь остерегаться выходить на улицу, когда стемнеет. Солнце, оказывается, лучшая защита для женщин. Что бы там ни говорили про девственность луны, ей нет дела до нашего целомудрия.

Уорти. Неужто этот негодяй нанес тебе оскорбление?

Изабелла. Он оскорбил бы меня гораздо сильнее, если бы ему не помешали. В ту минуту я отдала бы все свое добро, все богатство, лишь бы только очутиться здесь в безопасности. Ну, да пора и забыть этот случай, - слава богу, все обошлось.

Уоpти. Забыть? Ни за что! Клянусь небом, я потрясен до глубины души! Мы гордимся самым лучшим законодательством в мире, и все же наши законы не могут служить правосудию из-за подлости тех, кто должен наблюдать за их исполнением. Я мечтаю дожить до того времени, когда у нас, как в Голландии, пешеход будет спокойно шагать по всем улицам и безбоязненно держать при себе свой кошелек.

ЯВЛЕНИЕ 6

Уорти, Изабелла, Скуизем.

Скуизем. Мистер Уорти, - ваш покорный слуга. Я пришел побеспокоить вас... случилось удивительное происшествие. Хорошие времена, нечего сказать, когда сами судьи не могут считать себя в безопасности! Как же мы можем охранять других, если не в состоянии защитить самих себя?

Уорти. Чем вы так взволнованы, мистер Скуизем?

Скуизем. Чем? У меня едва хватит силы рассказать вам об этом. Сударь, я открыл коварнейший заговор, равного которому не знает история со времен Порохового заговора *.

Уорти. Не против правительства, надеюсь?!

Скуизем. В том-то и дело, что против правительства! Ибо всякий заговор, направленный против лица, находящегося на правительственной службе, есть тем самым заговор против правительства. Короче говоря, сударь, этот заговор был направлен против меня, против моей собственной персоны. Вы только послушайте, коллега Уорти: публичная женщина, подстрекаемая самим сатаной, обвиняет меня ни больше ни меньше как в совершении насилия над нею и намерена подкрепить свое чудовищное измышление присягой.

Уорти. Вас обвинить в совершении насилия? Безумная женщина! Стоит только взглянуть на вас, чтобы увидеть, что вы не способны на такое злодейство. Ваша наружность, коллега Скуизем, так и пышет невинностью.

Скуизем. Сударь, я полагаю, что моей репутации достаточно, чтобы опровергнуть подобный поклеп.

Уорти. Надо надеяться. Было бы весьма прискорбно, если бы лицо, занимающее такую почетную должность, не было в состоянии опираться на свое незапятнанное доброе имя.

Скуизем. Совершенно верно. Подобные оскорбления бросают тень на всех нас. Обвинение одного из членов корпорации равносильно обвинению всей корпорации. В этом смысле мы должны брать пример с адвокатов - они стоят горой друг за дружку. Надеюсь, коллега Уорти, вы отнесетесь к моему делу с особым доброжелательством. Уверяю вас, что, если мне когда-либо доведется разбирать ваше дело, вы можете смело рассчитывать и на мое снисхождение к вам.

Уорти. Снисхождение, сударь? Надеюсь, что я никогда не буду нуждаться в чьем-либо снисхождении. Уверяю вас, что мой суд будет полностью беспристрастен. Да я полагаю, что иного суда вам и не нужно.

Скуизем. Разумеется, сударь, лично я не нуждаюсь в пристрастном суде. Однако мне кажется, что наш общий долг опровергать любые обвинения, выдвигаемые против любого из нас.

Уорти. Опровергать их своей праведной жизнью - дело похвальное. Иных опровержений быть не может. Плох закон, если он освобождает самого законодателя или блюстителя правосудия от ответственности.

Скуизем. А я полагаю, коллега Уорти, что законодателям, равно как и блюстителям правосудия, должно делать поблажки. Пользуются же сочинители и актеры правом бесплатного посещения театра.

Уорти. Это просто смешно, мистер Скуизем! Позвольте лишь высказать вам мое глубочайшее убеждение: отъявленным негодяем является тот, кто держит в руках меч правосудия, а сам заслуживает, чтобы этот меч поразил его.

Скуизем. Позвольте, коллега Уорти, и мне высказать вам мое глубочайшее убеждение: тот, кто держит в руках меч правосудия и сам ранит себя этим мечом, - просто-напросто дурак!

Изабелла. Пожалуй, я пойду, милый братец. Мое присутствие едва ли необходимо при разборе этого судебного дела.

ЯВЛЕНИЕ 7

Уорти, Скуизем, Констант, Хиларет, Стафф, Сотмор,

Брейзенкорт, Файербол, три помощника констебля.

Скуизем. Вот и мои арестанты!.. Вот, коллега Уорти, женщина, которую я обвиняю в гнуснейшем поступке. Дело было так: я получил письмо, написанное незнакомой рукой. В нем меня просили прийти в определенный час в одну харчевню. Руководимый единственно чувством сострадания, я откликнулся на просьбу и пошел в назначенное место. Там я застал эту женщину. Она была одна. Обменявшись со мной несколькими словами, она с громким криком бросилась на меня. На ее крик явился этот человек. Оба приступили ко мне с угрозами, требуя немедленного освобождения вот этого человека (указывая на Константа), а также еще одного, которого я задержал за особенно гнусные противозаконные действия. В случае моего отказа женщина грозила присягнуть, что я обесчестил ее. Сударь, то, что я рассказал, - сущая правда, и я готов повторить свои показания под присягой.

1-й помощник констебля |

2-й помощник констебля } (хором). И мы

3-й помощник констебля | готовы присягнуть!

Уоpти. Женщина, что вы имеете сказать в свое оправдание? Судя по вашей наружности, я никак не подумал бы, что вы способны на такие дела.

Хиларет. В том, что я грозила ему, я готова признаться.

Уорти. Правда ли, что он пытался обесчестить вас?

Хиларет. Это не совсем так, но...

Скуизем. Видите, видите, коллега Уорти! Вам остается только подписать приказ об ее аресте.

Уорти. С какой же целью вы угрожали ему?

Хиларет. Я хотела припугнуть его, чтобы добиться освобождения двух джентльменов, которых он задержал беззаконно.

Уорти. Мистер констебль, в чем обвиняются эти джентльмены?

Стафф. Два насилия, ваша милость.

Хиларет. Одного из этих джентльменов обвиняют в покушении на меня, хотя я и не думала обвинять его в этом.

Уорти. В покушении на вас? Я начинаю бояться, что его и в самом деле напрасно обвинили.