2
Арендовав одномоторный самолет в Вау, я вылетел в патрульный пост Меньямья (в центре земель кукукуку) и попал в то место, где находился последний лагерь Баума. Здесь я нанял восемь проводников, которые взялись провести меня на восточный берег Реки ужасов. А уже оттуда я буду пытаться уговорить местных жителей нести мою фотоаппаратуру, магнитофон, ящик с медикаментами, провизию и такелаж для лагеря. Одновременно они будут служить проводниками.
От моего нынешнего лагеря до долин Хелук и Сенг, где были убиты миссионеры Дейл и Мастерс, по прямой свыше тысячи километров. Местность изрезана высокими горами, между которыми - поросшие джунглями долины. Ее назвали Земля бытия, потому что она выглядит так, словно ее только что сотворил господь бог. А еще говорят, что она была создана в субботний вечер, когда творец изрядно устал и кое-как побросал на Землю высокие горы и непроходимые болота. Австралийцы называют этот район Броукн Боттл, что означает "Разбитая бутылка": камни здесь такие острые, что протыкают любую подошву.
В этих долинах проживают племена, которые никогда не встречали киапа или туана (так называют представителя администрации по индонезийскую сторону границы), а если и встречали, то случайно. В одной долине жители ведут свободный образ жизни и могут предложить путешественнику своих жен, тогда как в другой вы нанесете смертельное оскорбление, если посмеете дотронуться до соломенной юбочки молодой девушки. В одной долине над мужским домом сооружают прямо-таки фронтоны высотой до 30 метров, а в соседней живут в землянках вместе со свиньями. Все эти племена настолько различны, насколько вообще один человек может отличаться от другого, но всех их роднит одно: с незапамятных времен они боятся воинственных патрулей кукукуку, которые держат в страхе огромный район между рекой Маркам на севере, побережья на юге и далеко в глубь гор на западе.
Путешествовать среди кукукуку нелегко, особенно большую трудность представляет проблема переводчиков, без которых невозможен никакой контакт с представителями местных племен. От хорошего переводчика зависит ваша жизнь. Мне удалось нанять двух; один из них, Джон Маданг, переводил с английского на пиджин, а второй - с пиджина на моту - язык, общий для племен Папуа, который понимают и многие жители горных районов. Среди носильщиков нашелся человек, который может переводить с моту на кукукуку-куск - язык весьма своеобразный: каждая фраза в нем начинается с шепота, а заканчивается рычанием. В этом языке насчитывается не менее полусотни слов для обозначения стрелы и лишь одно, означающее кастрюлю, лохань, сосуд.
Вероятно читателю небезынтересно знать, ношу ли я при себе оружие. Почему я должен думать, что племена кукукуку сделают для меня исключение, если они уже отправили на тот свет такое множество людей? Так вот, сам я оружия не ношу, но один из моих переводчиков имеет в своей поклаже заряженный револьвер. Правда, мы оба надеемся, что нам не придется к нему прибегнуть. Я уже свыше 35 лет путешествую среди разных племен и народов. О некоторых из них говорят как о "враждебно настроенных", но опыт подсказывает: если прийти к ним с дружескими чувствами, дать понять, что не желаешь им ничего плохого, а, напротив, пришел с подарками и поток этих подарков не иссякает, то опасность путешествовать среди них не столь уж и велика. Разумеется, известный риск существует, но, если быть честным до конца, именно этот элемент риска и делает путешествие особенно интересным, а жизнь содержательной и полнокровной! При этом я, конечно, отнюдь не жажду стать вторым Хельмутом Баумом. Сейчас, когда первые проблески рассвета коснулись берегов Реки ужасов, я вполне отдаю себе отчет в том, что река не без оснований получила это имя. Воины кукукуку вряд ли откажутся от искушения расправиться со мной и с моими спутниками, если не найдут достаточно веских оснований, чтобы этого не делать.
Именно эти основания я и должен сейчас им представить. Надо показать, что я в дружбе с духами реки и нападение на нас обречено на неудачу. Солнце отбрасывает длинные блики на траву по ту сторону реки, когда они наконец появляются - один за другим. Их призывный кляч напоминает лай своры легавых собак, ожидающих своей добычи. Вскоре можно разобрать и другой звук в этом хоре: такое впечатление, будто много людей одновременно ударяют указательным пальцем по натянутой резинке. Переводчик указывает мне на стрелков, которые, не переставая куковать, постукивают большим пальцем по тетиве лука. А на другом берегу Реки ужасов стою я с воздетыми к небу руками, стараясь тем самым показать свои мирные намерения.
Словно по команде, грозные воины кидаются в холодную воду и, прыгая с камня на камень, с громкими, воинственными возгласами быстро движутся в нашу сторону. Мне приходит в голову, что, если я когда-нибудь услышу летом в Скандинавии кукование кукушки - если услышу! - то вспомню не мирный северный лес, а клич этого воинственного племени. Какой же ужас должен наводить он на жителей деревень и населенных пунктов от высокогорных долин острова вплоть до побережья Арафурского моря! По преданию, стены Иерихона пали от звука труб; немало селений замирало от ужаса, заслыша страшное кукование, которое сейчас перешло в дикий лай. Мысли моя перенеслись в далекое прошлое. Наши скандинавские пращуры, наверное, не раз подвергались грабительским набегам других племен, когда те похищали женщин или просто стремились утолить жажду крови. Этот отвратительный, нечеловеческий рев! Как тут не вспомнить одного шотландского золотоискателя, который, отправляясь на земли кукукуку, всегда брал с собой волынку: едва раздавалось кукование нападающих, он приказывал своим проводникам стрелять по атакующим, а сам старался заглушить их рев игрой на волынке. Но это его не спасло: он был ранен стрелой в шею и скончался.
Один из воинов - мне удалось разглядеть, что это мальчишка лет четырнадцати, - вырывается вперед. Он несется наперерез бурным потокам воды к противоположному берегу, как раз туда, где находимся мы, и я с изумлением вижу, как он останавливается на большом камне, поднимает лук, натягивает тетиву и целится прямо в меня. Возможно ли это? Неужели он и впрямь осмелится выстрелить в белого человека, в киапа?
Какая чушь! Паренек действует лишь по законам своего племени. Его, видимо, незадолго до этого приняли в мужской дом, но пока еще не считают убийцей людей. А до тех пор пока он не убьет человека, его не будут считать взрослым воином. И сейчас у него появилась такая возможность! К тому же если он меня уложит, то, может быть, и возвысится над другими... Ведь он сразит киапа, белого человека! Разве с этим можно не считаться?
Обо всем этом я успел лихорадочно подумать, бросая свое грузное тело в траву как раз в тот момент, когда мальчишка натянул тетиву. Стрела просвистела в воздухе в полуметре надо мной и вонзилась в дерево позади.
Я растерянно огляделся, не зная, как быть. На помощь пришел переводчик. Он отрицательно покачал головой. Да, сейчас не место и не время прибегать к оружию. Если мы это сделаем, то лишим себя возможности установить контакт с племенем и нам не останется ничего другого, как отправиться в изнурительный поход по скользким тропам через горы назад, к патрульному посту Меньямья.
И переводчик сказал:
- Дай ему пару шоколадок. Ты же киап!
Не успел я встать на ноги, как увидел, что мальчишка вкладывает в тетиву новую стрелу. Я не растерялся и направил на него фотокамеру. Сверкнула вспышка - и нападающие застыли как вкопанные. Воспользовавшись их замешательством, я прыгнул и изо всей силы навалился на своего обидчика. Однако мне не было нужды расправляться с ним: он и без того дрожал от страха. Не знаю, что больше напугало его - нападение белого человека или удивительная молния, которую он на него напустил. С перепугу бедняга свалился в воду. Крики воинов-кукукуку смолкли. Какое-то мгновение слышался лишь шум бурлящей воды - это река с силой обрушивалась на валуны и гальку. Но вот раздался новый звук, так хорошо понятный всем живущим на земле звук, - хохот, который с быстротой молнии прокатился от берега до берега. Я протянул руку, схватил опростоволосившегося молодого воина и вытащил его на сушу.
