Я и раньше совершил две поездки по этой территории и не раз слышал историю о розгах, причем всякий раз новый ее вариант. Мне хотелось доискаться до ее источника, но это оказалось невозможно. Скорее всего все это вообще чистый вымысел. Я убежден, что пагубно противопоставлять одну нацию другой. И среди немецких, и среди австралийских колонистов были, разумеется, и хорошие и плохие люди. На протяжении ряда лет мне четырежды предоставлялась возможность пересечь Новую Гвинею из конца в конец. Я мог сравнить результаты правления немецкой, австралийской, голландской администрации... Виденное дает мне известное право утверждать, что лучшими колонистами были немцы. Те немцы, которые и поныне проживают на Новой Гвинее, в основном вполне добропорядочные люди.
2
Из Лаэ я продолжаю путь в Саламауа и Вау, которые еще несколько лет назад были процветающими городками, где жили тысячи австралийцев со своими женами и детьми. Сегодня многие виллы в красивых пригородах опустели, но бары никогда прежде не были так переполнены; и хотя пьют пиво "Форстер" и "Виктория", а не немецкое, в местном обществе по-прежнему царит атмосфера сборищ "юнггезеллен" [19], как в старые времена, когда территория принадлежала немцам. С одной существенной оговоркой: тогда было начало колонизации, теперь же наступает конец колониального периода. Приехав в Вау, я зашел в бар и, пока наслаждался у стойки пивом, стал свидетелем двух драк, на которые никто не обратил внимания. Правда, Вау всегда был беспокойным местом - это объяснялось близостью к золоту на землях племени кукукуку.
Одно время зубным врачом тут был Эрик Вин, человек неглупый, но весьма своеобразный. Золотоискатели не всегда расплачивались с ним за протезы, которые он для них делал. Говорят, что как-то раз один из них имел неосторожность подойти к нему в баре и пожаловаться на то, что протез причиняет беспокойство.
- Ну-ка, вынь его и дай посмотреть, - предложил Вин.
Взяв протез, он швырнул его на пол и раздавил ботинком.
- Теперь мы в расчете, - спокойно сказал он.
Особенно досадил ему молодой Эррол Флинн, который в то время работал здесь старателем. Он удрал в Гонконг, так и не уплатив Вину по счету. Когда Флинн стал знаменитым киноактером в Голливуде, Вин послал ему счет, но был вынужден удовлетвориться цветной фотографией кинозвезды, которую тот прислал в ответ. Он повесил ее в своей уборной, где ее сожрали тараканы.
Однажды австралийский ревизор, направленный в Вау для проверки золотого прииска, рассказал, что в углу бара он заметил человека, растянувшегося на полу во весь рост.
- Да, крепко вы тут друг друга отделываете, - заметил он одному из посетителей - Случись это в Сиднее, кто-нибудь вызвал бы полицию.
- А это и есть местный полицейский, - услышал он в ответ.
Глава восьмая
Река ужасов. - Откуда произошло название племени. - Каждый подросток должен стать "убийцей людей". - Гибель золотоискателя Даммкёлера. "Злейшие люди планеты". - Нужны три переводчика. - Нападение
1
Всю ночь лил сильнейший дождь. Он начался во второй половине дня с нескольких тяжелых капель, а затем разразился с такой силой, словно небо прохудилось. Вода хлестала как из брандспойта. Дождь застал нас на Этросити-ривер, или Реке ужасов, на центральном плато, которое славится обилием осадков. Толстенные струи воды с шумом падали на листья деревьев, хлестали по высоким, в рост человека, стеблям травы кунай, заставляя ее колыхаться, подобно тому как волнуется в непогоду хлебная нива в наших северных краях. Горные тропы размыло, по ним, как по скользкому льду, было опасно ходить. По брезентовой крыше нашей палатки дождь бил с такой яростью, что казалось, будто она установлена под самими каскадами воды, которую выбрасывает из своих недр фонтан Гивион на одной из площадей в Копенгагене.
Под утро дождь наконец прекратился. Какое-то время запоздалые капли медленно, с шумом скатывались с листвы, но вскоре все смолкло, только слышался гул реки. Над нашими головами, на черном, точно бархат, небосводе проплывали клочья свинцовых туч, заслоняя бледную Луну. Лежа в палатке под покровом москитной сетки, я вдруг увидел, что потоки воды по обе стороны от моей раскладушки размыли траву и грозят перевернуть хрупкую деревянную конструкцию, служащую мне ложем. Я уже потянулся за карманным фонарем, чтобы попытаться найти свои покрытые толстым слоем грязи сапоги и поправить положение, как чья-то рука сквозь сетку зажала мне рот, и я услышал шепот переводчика Джона:
- Не шевелись... Не зажигай фонарь!
- Ты думаешь, они поблизости?
- По-моему, на том берегу. Лежи тихо, давай послушаем...
Поначалу я слышал только журчание воды. Внезапно молния выхватила из темноты окруженные клубами тумана деревья, гулкие раскаты грома эхом прокатились в долинах по ту сторону реки. Когда молния и гром завершили увертюру к моему гастрольному спектаклю на берегах Реки ужасов, обозначенной на карте как Верхняя Таури, я заметил как раздвинулся занавес. Все было готово к первому акту. Скоро появятся главные персонажи воины-кукукуку. И будет передо мной разыграна драма на мотив "танца ужасов" или же веселая комедия из времен каменного века, я пока не знал. Что ждет меня - мучительная смерть или встреча с детьми природы, исповедующими любовь к ближнему и радость жизни? Эти мысли роем пронеслись в моей голове, а между тем доносившиеся из темноты звуки не оставляли сомнения в том, что воины-кукукуку находятся совсем рядом. Громкое пощелкивание языком, заглушающее плеск воды, свидетельствовало о том, что один из патрулей племени вступил на боевую тропу. Такими звуками кукукуку стараются задобрить злых духов, которые всегда появляются в образе казуара, и для этого подражают кудахтанью птицы во время спаривания.
Удивительная птица казуар: удар мощных ног по силе не уступает удару задних ног мула, а ее лобная кость похожа на забрало большого шлема. В какой-то момент ее кудахтанье напомнило мне о нашей кукушке в кустах в ночь на Ивана Купалу, и, лежа здесь, в сырых джунглях, вдыхая воздух, наполненный запахом гниющих растений, я вдруг оказался во власти сентиментальных воспоминаний о белых ночах по другую сторону земного шара. Но тут же поймал себя на мысли, что точно так же пощелкивают языком воины-кукукуку перед тем, как броситься в атаку. Птица казуар на языке береговых папуасов называется кукукуку, и это имя из-за воинственного клича (который одновременно призван отпугивать злых духов) было присвоено племени, которое само себя называет меньямья, что можно скорее всего перевести как "правильные люди".
Воины-кукукуку в своих поступках руководствуются собственными представлениями о добре и зле. Насколько я мог понять, их религия состоит в том, чтобы ублажать злых духов, которые окружают их повсюду. А для того чтобы их смягчить, необходима кровь. "Священной водой" для племени кукукуку служит кровь врага. 13-14-летний подросток не считается взрослым воином до тех пор, пока ему не проткнут носовой хрящ, не сделают обрезание и не уложат на сутки-другие в лужу грязи, после чего его отстегают колдун и предводитель военного отряда деревни. И все это делается по доброте, ибо они полагают: меньямья - правильные люди, которые стремятся поступать разумно, дабы злые духи держались от них подальше. Народ кукукуку знает, что есть такая сила, которая называется администрацией, - это люди с огнестрельным оружием, а во главе их стоит киап, белый человек. Но в их стране немало земель, куда киап и его люди с ружьями никогда не попадают и где все еще ведется борьба со злыми духами. Именно туда племя и посылает свои воинственные патрули, там они ищут враждебные селения, на которые можно напасть. Вот тогда-то и наступает час подростков, прошедших испытания. Тот из них, кто убьет врага, получает доступ в мужской дом. Своим поступком он доказал, что способен действовать разумно, и теперь все знают, что для племени он будет верным человеком. В известной степени такое испытание для молодежи племени кукукуку можно уподобить конфирмации: подросток подтверждает свою принадлежность к роду и обещает следовать его обычаям. Испытуемый, его отец и все мужчины семьи принимаются энергично куковать, дабы умилостивить злых духов, и сразу вслед за этим совершается убийство врага...
