– Конечно же, он знает! Я его тоже много раз пугала. Но папочка ничего не может с этим поделать. Ни он, ни другие маги, которым он меня показывал.
И я сочувственно покивала. Потому что меня тоже мучали постоянные кошмары.
Во всем была виновата война.
Два года в оккупированном городе, когда повсюду зверствовали солдаты Угроса и маги-отступники, не прошли для меня даром. Это было ужасное время, из которого, слава Богам, я почти ничего не помнила. Даже своего старшего брата, погибшего в Ливанте, я тоже забыла.
Знала только, что его звали Патрик и что его убили солдаты Угроса.
Не помнила я ничего потому, что мама с папой попытались мне помочь. По их словам, я дошла до такой степени нервного истощения, что застыла на грани жизни и смерти. Именно поэтому им пришлось отвезти меня к столичным магам-менталистам, которые по их просьбе стерли мне память.
Хорошо постарались – убрали все воспоминания о двух годах оккупации Ливанты и моем брате, но для этого им пришлось стереть еще и мое детство. Моя жизнь началась с одиннадцати лет, после того как родной город освободили наши войска и мы с родителями перебрались в столицу.
Но все равно, пусть я почти обо всем забыла, по ночам меня продолжали мучить кошмары. Из-за них я частенько просыпалась в поту, с больной головой и бешено стучащим сердцем, а затем выслушивала от Лиззи, что снова не давала той спать.
Сейчас передо мной сидела девочка, тоже пережившая кошмар – смерть своей матери, которую, вполне возможно, убили у нее на глазах.
– Мне очень жаль, Гретта! – произнесла я. – Очень и очень жаль. Знаешь, я тебя прекрасно понимаю.
Мне захотелось ее обнять, но я не решилась дать волю своим чувствам. Подумала, что нашему ректору вряд ли это понравится. Как и то, что его дочь снова сбежала.
– Думаю, тебе все же стоит вернуться домой, – добавила я, – чтобы твой папа не рассердился еще сильнее. К тому же мисс Мэри сейчас за тебя очень переживает. Мне кажется, она добрая, но умело это скрывает. Давай-ка я отведу тебя в ваш коттедж, а то твоя гувернантка, наверное, с ног сбилась…
– Не пойду я домой! – покачала головой девочка. – И к мисс Мэри я тоже не вернусь, потому что никакая она не добрая. Наоборот, она очень злая и специально делает, чтобы мне было больно. Вот, бантики завязала так, что они мне очень жмут… Я сказала ей, что мне больно, но она стала кричать, что я все придумываю и хочу специально ее позлить.
Я посмотрела на стянутые лентами косы девочки. Вернее, на ее натянутые волосы и покрасневшую под ними кожу. Гретта Гамильтон была права – ее гувернантка оказалась еще той злыдней!
И пусть я понимала, что это не мое дело, вернее, что мне нельзя вмешиваться в дела Гретты и Берка Гамильтона, но руки потянулись к ее косам.
– Сейчас я их переплету, – пообещала я девочке, – а потом мы с тобой пойдем и найдем твоего папу. Скажем ему, что тебе нужна другая гувернантка, раз уж эта не справляется со своими обязанностями.
Гретта вздохнула с облегчением, когда я распустила ее длинные волосы.
– Мне нужна не гувернантка, а новая мама, – заявила мне. – А моему папе невеста, потому что мой двоюродный дедушка…
– Это тот, который король Эдвард? – уточнила я осторожно.
Гретта кивнула.
– Так вот, дедушка говорит, что папе обязательно нужна невеста, потому что он уже на человека не похож и скоро начнет бросаться на людей. Поэтому я и пришла во двор. Хотела посмотреть…
Не договорила, застыв с открытым ртом, а по моей спине пробежала ледяная поземка недоброго предчувствия.
– Значит, моя дочь решила сама подыскать мне невесту? – раздался недовольный голос того, кто, по версии нашего короля, скоро начнет бросаться на людей.
Но так как других людей по близости не наблюдалось – была только я, с лентами его дочери в руках, – то это внушало мне серьезную тревогу за собственное будущее. Особенно после того, как ректор холодно поинтересовался:
– Что вы делаете, адептка Селдон?
– К-косы переплетаю, – запнувшись, призналась ему. – Вашей дочери бантики жали…
– Очень жали, папочка! – поддакнула Гретта, уставившись на отца с самым серьезным видом.
Впрочем, наши объяснения его не проняли.
– Никогда так больше не делайте! – заявил мне Берк Гамильтон, и в его голосе послышалась сталь. – Не пытайтесь использовать мою дочь ради ваших сомнительных целей.
На это я выдохнула растерянно, внезапно осознав, что этот… Этот смотревший на меня суровым взглядом мужчина, за которым бегает половина Академии, решил, что я пытаюсь сблизиться с его дочерью, чтобы заполучить его…
– Как вы могли такое обо мне подумать?! – выдохнула я гневно. – У меня даже в мыслях не было подобного! – Затем вспомнила. Ну конечно же!.. – Я здесь потому, что мне прислали записку, в которой было указано время и место. Лебединый Пруд, два часа дня… Мне стало интересно, что от меня хотят, поэтому я пришла. Но здесь я застала только вашу дочь.
Серые глаза ректора сузились. Судя по всему, лорд Гамильтон нисколько мне не поверил, и меня это порядком разозлило.
– Вполне может быть, это были вы, – заявила ему. – Это вы подкинули мне ту самую записку для достижения ваших… гм… сомнительных целей. И это вы, а вовсе не я, не даете мне прохода!
А почему я должна молчать?! К тому же у него Светлая, очень сильная Стихийная магия – он вполне подходит под личность отправителя. А еще никто и не пикнет, если ректор явится с проверкой в женское общежитие и пройдет мимо наших с Лиззи дверей, ненадолго заглянув внутрь.
Только вот… Зачем ему оставлять послание? Если бы он захотел меня увидеть, то вызвал бы к себе в кабинет, и – смотри сколько хочешь!
К тому же лорд Гамильтон, сказав, что отказывается комментировать столь смехотворное заявление, уставился на меня с таким видом, словно серьезно засомневался в моих умственных способностях.
Вот и я тоже засомневалась. Естественно, записка не от него. Тогда от кого?!
Ответов у меня не было.
Под тяжелым взглядом Берка Гамильтона я быстро доплела Гретте вторую косу – не ходить же ей с одной. Затем снова взглянула в его серые глаза.
– Быть может, вы считаете меня дурой… – Смешок. Похоже, считал, но я решила, что уж как-нибудь переживу, – но вам все же следует поискать другую гувернантку. Эта ваша мисс Мэри никуда не годится.
– Никуда не годится, папочка! – тут же поддакнула Гретта, с явным любопытством прислушивавшаяся к нашему разговору.
– Не вмешивайтесь в чужие дела, Джойлин Селдон! – вместо того, чтобы проникнуться сказанным, заявил мне Берк Гамильтон. А я подумала – надо же, запомнил мое имя с того раза, когда отправил меня подстригать газон.
И больше ничего не сказал. Ушел и дочь свою увел.
Я же, еще немного посмотрев на крепкую мужскую и понурую детскую фигуры, удалявшиеся в сторону Преподавательского Холма, побрела назад, к женскому общежитию. Шла, размышляя о странной записке и причинах, побудивших неведомого отправителя оставить ее на моем столе.
Интересно, добился ли он своего?
Неужели кто-то захотел, чтобы я познакомилась с Греттой Гамильтон и нарвалась на гнев нашего ректора? Быть может, надеялся, что я так сильно взбешу лорда Гамильтона и тот выгонит меня из Академии?
Этого не случилось, хотя ректор посчитал, что я полная дура. Но мне от этого ни горячо, ни холодно – я все равно не собиралась покорять его каменное сердце.
Но, скорее всего, назначенная встреча так и не состоялась, потому что мостик на Лебедином Пруду заняла Гретта Гамильтон, а трусливый отправитель решил убраться подобру-поздорову, испугавшись, что в любую секунду может явиться ее властный отец.
Тот самый, кто решил, что я преследую его с не вызывающими у него сомнений намерениями.
Размышляя, ограничится ли отправитель одним письмом или же попробует выманить меня еще раз, а еще о собственных бесконечно отсутствующих шансах переменить о себе мнение ректора, я немного побродила по дорожкам сада. Спугнула парочку целующихся некромантов с первого курса, после чего, решив не портить людям настроение, все же вернулась в общежитие.
