— Не помню, когда мы в последний раз ели пиццу на диване. Ты ненавидела жизнь лежебоки.

— Да, и до сих пор ненавижу, но сейчас я слишком устала, чтобы обдумывать свой жизненный выбор.

Маттео ухмыльнулся, и я поняла, что сейчас он скажет какую-нибудь глупость.

— Если бы я знал, какой послушной ты будешь после родов, я бы обрюхатил тебя раньше.

Я хлопнула его по плечу, а затем прижалась к нему с куском пиццы.

— Заткнись. Скоро я снова превращу твою жизнь в ад.

Маттео поцеловал меня в макушку.

— Я знаю, детка, знаю.

***

Дни и ночи, последовавшие за нашим возвращением домой, были наполнены срыгиванием, какашками и криками. Большую часть времени я даже не знала, сколько сейчас времени. Найти хоть какую-то рутину оказалось непросто. Ария приходила почти каждый день в качестве психологической поддержки.

Я неделю не выходила из квартиры и почти не переодевалась, но на седьмой день мы решили отважиться на внешний мир и навестить Лили и Ромеро. Как и в прошлый раз, Иза не слишком любила машину, но через некоторое время успокоилась.

Мы с Маттео направлялись к дому Ромеро и Лили в Гринвич-Виллидж. К узкому кирпичному зданию с еще более узким задним двором, но в самом уютном и домашнем месте, которое я только могла себе представить. В то время мы с Арией придерживались строгих правил и уделяли больше внимания современному дизайну, Лили сделала все возможное, чтобы оформить каждую комнату, превратив их в мечту в стиле кантри. Маттео нес Изабеллу в переноске, а я медленно следовала за ним. Я все еще чувствовала себя неуверенно на ногах, будто мне снова нужно обрести равновесие после того, как мой живот практически исчез за ночь.

Ромеро открыл нам дверь, Сара сидела у него на руках. Маленькая девочка засияла всем своим личиком. Ее каштановые волосы были заплетены в косички, что придавало ей еще более симпатичный вид. Я никогда не видела более счастливого и спокойного ребенка, чем она. У меня было предчувствие, что Изабелла станет маленькой работенкой.

С тех пор они с Лили не навещали нас ни в больнице, ни в течение недели, что было неудивительно, учитывая, что у них появился свой маленький новорожденный, о котором нужно заботиться.

Ромеро осторожно обнял меня.

— Как ты себя чувствуешь?

Я поцеловала Сару в щеку и криво улыбнулась ему.

— Словно кто-то пропустил мои нижние части через мясорубку.

Он усмехнулся, прищурив глаза. Затем склонился над переноской Изабеллы. Она крепко спала. После первого приступа плача в машине она заснула.

— Она прекрасна.

Глаза Сары были широко раскрыты и полны любопытства.

— Фавио, — сказала она своим милым детским голоском.

Ромеро рассмеялся.

— Нет, это не Флавио. Он с твоей мамой. Это Изабелла, дочка Джианны.

Дочка Джианны, эти слова все еще заставляли меня задуматься. Маттео подмигнул мне, вероятно, потому, что я сделала смешное лицо.

— Как прошла вся эта история с домашними родами? — спросил Маттео.

— Хорошо, — ответил Ромеро. — Лили была очень счастлива, и это все, что имеет значение.

Счастье не то слово, которым я бы описала свою историю родов, но, возможно, я просто была обычной стервой.

— Лили в гостиной.

Я вошла в их дом и обнаружила Лили на диване с маленьким Флавио, спящим на ней. Она была не некрашена, а волосы были собраны в неряшливый пучок, с которым я слишком хорошо знакома.

— Привет, — тихо сказала я, надеясь не разбудить Флавио.

Изабелла, к счастью, не возражала против случайного фонового шума, но я не была уверена, было ли это детство или просто Изабелла.

Лили устало улыбнулась мне. Я наклонилась и осторожно обняла ее. Флавио был крупнее Изабеллы, и я удивилась, как Лили смогла рожать дома.

— Ты смелая, раз выдавливала его из себя дома.

Лили посмотрела на него сверху вниз.

— Прошло все действительно мирно. Может, потому, что это мой второй ребенок. И ты родила на сидении, Джианна. Это храбро.

— Это не было запланировано.

— Где она? — с любопытством спросила Лили, заглядывая мне за спину.

— Ох, она у Маттео, потому что мне все еще тяжело нести ее в переноске. Уверена, что он принесет ее сюда, как только закончит разговаривать с Ромеро.

Лили удивленно взглянула на меня.

— Ты не против, если она не бывает у тебя на глазах? Ну, вскоре после родов я с трудом могу оставаться в дали, чтобы даже сходить в туалет.

Я посмотрела в сторону двери, откуда все еще доносился приглушенный ропот мужских голосов, думая, не плохая ли я мать, потому что без труда оставила ее с Маттео. Это не было похоже на то, что я отсутствовала в течение нескольких часов или даже больше.

Лили коснулась моей руки, притягивая меня к себе.

— Я не хотела, чтобы ты почувствовала себя плохо. Материнское чувство вины худшее чувство в мире. Я просто очень цепляюсь за то, что даже Ромеро едва ли позволено держать на руках Флавио. На этот раз мои гормоны действительно ужасны.

— Наверное, для тебя это была любовь с первого взгляда?

Лили поджала губы, поглаживая темные волосы Флавио.

— Нет, не была. Ни с Сарой, ни с Флавио. Это... Я не знаю. Сначала ответственность и забота, но в первые дни после родов, по мере того как мы узнаем друг друга, она быстро перерастает в любовь.

Наконец Маттео вошел в гостиную с Изабеллой в руках. Он положил ее на переноске на пол рядом со мной и склонился над Флавио.

— Похож на Ромеро.

Лили усмехнулась.

— Да.

Сара вбежала в комнату и встала рядом с Лили, прислонив голову к ее руке, чтобы посмотреть на брата.

— Мы с Ромеро хотим взглянуть на его старинный Шевроле, — сказал Маттео на прощание, прежде чем скрыться из виду.

— Он купил классическую машину, которую хочет восстановить, — сказала Лили, пожав плечами, прежде чем повернуться к Саре, которая тянула ее за руку.

— Мы можем поиграть?

Лили закусила губу.

— Не сейчас, Сара. Твой братик спит. Но позже мама найдет время.

— Хорошо, — сказала Сара, надув губки.

— Почему бы тебе не принести книгу, которую я могла бы тебе почитать? — спросила я.

Лицо Сары просияло, и она бросилась прочь, вероятно, в свою комнату.

— Сейчас это мое главное материнское чувство вины, — призналась Лили. — Сара хочет еще больше внимания, чем раньше, но у меня не так много времени.

— Никогда бы не подумала, что ты будешь страдать от чувства вины. Ты кажешься мне идеальной матерью.

Лили недоверчиво посмотрела на меня.

— Сомневаюсь, что существует идеальная мама.

Изабелла начала извиваться, ее глазки распахнулись, и вскоре последовали первые стоны и неуверенные крики. Я подняла ее, прижала к груди и поцеловала в висок. Она пахла так невероятно хорошо, хотя я даже не могла определить запах.

— Что такое, Иза? Опять проголодалась?

Она пристально посмотрела на меня. Ее глаза все еще были странного темно-синего оттенка, и я подумала, потемнеют ли они или станут светлее. Я схватила ее маленькое одеяло, накрыла им себя и начала кормить ее. По ночам мы с Маттео кормили ее. К счастью, она принимала и бутылочку, и мою грудь, сделав нашу жизнь намного проще.

Когда я подняла глаза, Лили эмоционально улыбалась, ее глаза блестели.

— Только не говори, что, видя во мне источник молока, тебе хочется плакать? — спросила я с тихим смешком.

Лили пожала плечами.

— Да. Никогда не думала, что мы вместе с тобой когда-нибудь будем сидеть на диване с нашими детьми.

— Я тоже, поверь мне. Это не входило в планы.

— Но ты счастлива?

Я слушала причмокивания Изы, пытаясь разобраться в своих чувствах.

— Я не несчастна. Я люблю ее и никогда не отдам. Она моя, но это не жизнь моей мечты. Я скучаю по тренировкам, по работе, по бокалу вина, танцам и.. сексу.

Лили рассмеялась.

— Секс это самое далекое, о чем я сейчас думаю.