– Тогда я выбираю… это! – ловким ударом о его руку, она выбила булаву. Выдернула ту, что стремилась к его анусу. Подбросив обе, ударила их носками ног в летящем шпагате. Одна ударила Павла в лоб, другая угодила Виталию в ухо.

– Доставлять мужчинам боль! Вот, что возбуждает меня! Возбуждать их и атаковать, когда они меньше всего этого ожидают… Только это возбуждает меня, – наклонилась она к его уху, кусая за мочку, – возбудить, а потом убить. Но… ты не разрешил… – Она повернулась к нему спиной, нагибаясь плечами к полу, подняла с пола гимнастические снаряды, и вышла за дверь.

– Милашик, – повторил Виталий, прогоняя прочь воспоминание о собеседовании Кравченко. Он подошел к ней и провел рукой по ее ключицам. Пальцы скользили вниз в разрез блузки. Кружевное тонкое белье не могло обуздать ее дыбящуюся от упругих сосков грудь. Виталию нравилась спортивная фигура Милы. Он несколько раз видел ее голой. В бане, в подводном ресторане, прыгая с парашютом. Никто бы из гостей не поверил, что между людьми Вивата ни разу не было интима. Этот адреналин запрета стал наркотиком Павла. Он окружил себя сексапильными девушками и брутальными парнями, раздевал их по желанию, но не позволял прикасанья друг к другу. Вот, что возбуждало его. Видеть вожделение, откровенный флирт, быть на пике, но не давать никому получить разрядку.

Виталий убрал пальцы с ее груди, – Павел завсегдатай свинг клуба «Внутри». Он решил лишить нас коллективной девственности именно там! Внутри. – подмигнул он, – все решит жребий. Тебе понравится, моя милая. – Он обернулся на Кристину, – я бы взял ее прямо на этом капоте, но не буду. Дождусь сегодняшнего вечера. Идем, – дернул он Кристину за рукав блузки, чуть не отрывая, – позанимайся пока делами.

Кристина с Виталий удалились в пятиэтажный особняк, выстроенный в стиле готики. Арочные окна под частоколом заточенных решеток из черных прутьев напоминали Милане тюрьму с ее добровольным заточение. Достав из кейса пачку тонких сигарет, Милана сделала глубокую затяжку. Половина сигареты истлела за раз.

– Нервы шалят? – по удару плотных каблуков о брусчатку, Мила узнала голос Ирины. Она была старше всех сотрудниц. Около тридцати. Короткая прическа, упрямый взгляд из-под накрашенных черным карандашом век. Ирина отбывала срок, длиной в год после неудачной вечеринки в стиле Нефть, когда ее заказчик впал в кому.

Он заказал услугу своих похорон в свинцовом гробу, и чтобы поверх ящика непременно текло нефтяное море, а не летела черная земля. Гроб оказался не из свинца, а из дешевой стали. Дал течь, и олигарх наглотался истлевшей за миллиарды лет мертвечины, из чего состояло черное золото. Ирину выпустили из тюрьмы только то, что толстосум вышел из комы спустя полгода. Он переродился другим человеком, построил сорок храмов и добился освобождения организатора его неудачных похорон. За неделю до выхода Ирины с зоны, заказчик поскользнулся на собачьем дерьме возле паперти и отдал Богу душу.

Тот инцидент прославил «Виват» в узких кругах миллиардеров самоубийц. Но программу похорон в нефти пришлось закрыть.

Агентством управлял Павел Новиков. Он обожал всё, что отвергала мораль, но боялся смерти.

Ирина забрала половину сигареты из руки Миланы. Она притушила дымящийся край о центр своего языка.

– Лучше делай упражнения Кегеля, роднуля, драть нас сегодня будут, как сивых коз! Напрягай, напрягай мышцы! – Стиснула Ирина зубы и скривила такую гримасу, что Мила подумала в этот момент она могла бы своим влагалищем расколоть грецкий орех.

– Да чтоб вас всех! – отвернулась Мила от парадной двери. За месяц она получала миллионы, но, казалось, сегодня придет ее расплата работы на «Виват» в виде секса.

– Какой дивный фасад, – прозвучал голос за спиной Милы. Она устала, что ей никак не удается спокойно покурить. Голос был незнакомым, мужским. Новый клиент. А что он там брякнул про фасад? Не про ее ли ягодицы?

Девушка обернулась. На нее смотрел высокий брюнет, похожий на горца. Длинные вьющиеся волосы собраны в хвост. Широкие плечи нависали над землей. Его лицо выглядело старше, чем настоящий возраст. Обветренное ветрами гор, на которых Милана сразу представила его, управляющегося с дикими стадами несущихся по склонам жеребцов.

«Или кобылиц…» подумал она. От него шла аура силы. Не физической, сила лидера. Кажется, стоит ему сказать любое слово, как все тут же окажется исполнено. Словно он хозяин не только своей жизни, но и любого, кто приблизится к нему метров на десять.

Милана стояла в пяти. Она контролировала свою вегетатику, решившую покрыть ее щеки румянцем, выдавая невесть откуда взявшееся волнение. Такие альфа самцы приходили к ним в Виват каждую не делю, а по пятницам или в канун праздников и по трое! Что же такого особенного было в этом горце?

Черные глаза смотрел не на ягодицы шатенки, а на готическое здание и фраза его о красоте фасада предназначалась не Милане, а Павлу.

– Отжал этот замок у одного барыги лет шесть назад, – рассказывал Павел. Он заметил Милану и коротко ей кивнул, – вот, кстати, мой лучший менеджер по мальчишникам. Устроит тебе не хуже, чем в киношке про Вегас! Со стрельбой, китайцами, обезьянами и слитком золота!

– Милана, – пожала она в ответ протянутую руку горца. Его рука быстро сжала ее ладонь, проводя пальцами с каким-то щекотным перебором по линиям жизни Милы уже сейчас начав играть на струнах их судьбоносной встречи.

– Тимур, – ответил он.

Павел добавил, – Тимур мой коришь из свингер клуба «Внутри»! Я его еще по Лондону знаю! Любили мы… – смачно причмокнул он, – закусить жареными крылышками… – Тимур нахмурил брови и Павел перевёл тему. – Это он посоветовал устроить нашу сегодняшнюю вечеринку! Да, дружище! – ударил Павел, кажется, не просто друга по плечу. Мила рисовала внутри воображения образы их совместных оргий с парочкой блондинок в черных масках и закрытыми кляпами ртами. Так вот значит кто заочно втянул ее в оргию!

– Провожай гостя, Милашик, и чтобы по полному випу облизывала его! Поняла! Ну, топай! – Павел шлепнул ее по попе. Решил продемонстрировать, кто тут главный правообладатель на каждый фасад.

Горец улыбнулся и пошел следом за сотрудницей.

– У нас нет лифта, – обернулась она возле ступенек, миновав дормена и пост охраны. – Зданию больше трехсот лет. Поднимемся пешком. – Облокотившись о мраморные перила, она сняла со стоп туфли и ловко засеменила на последний пятый этаж. Тимур смотрел на ее босые ступни, а не на попу, как думала Мила. Она привыкла ощущать на себе похотливые взгляды, принимать комплименты и непристойности с одинаковым выражением лица. Ее не прошибаемся манера поведения выводила из себя ее коллег мужчин и вводила в ступор девушек.

Мила никогда не проявляла эмоций. Не плакала, не кричала, и даже улыбалась как-то по протокольному. Ради гостей за их собственные деньги. Дай ей волю, говорил Олег Павлу, и она расстреляет здесь каждого из пневматики в глаз!

Против слова Павла никто возразить не мог. Он был единственным на интервью Миланы, кто проголосовал за то, чтобы ее оставить. Казал тогда «поиметь ее разум может оказаться приятней, чем тело, парни… ничего вы не понимаете в прожарке…»

– Проходите, – Мила открыла дверь, но не пропустила вперед Тимура. Он вошел в офис следом за ней. В центре кабинета располагался стол все в том же стиле готики. Витые ножки, стул напоминал трон. Для гостей предназначались пара высоких кресел в красной парче. На спинках тиснения, на подлокотниках золотые кисти.

– Чай, кофе, водки, текиллы, абсента, стриптиз или минералки? – предложила Мила.

– Стриптиз? – взгляд Тимура уставился на пилон, укрепленный в центре небольшого подиума. – В вашем исполнении, я надеюсь?

– Надейтесь, – пожала она плечами и поставила перед ним стакан с водой. – расскажите мне про ваши пожелания. Какие вечеринки вам нравятся?

– Можно на ты.

Это был не вопрос, а предложение, но Мила ответила, – можно. – Она старалась поменьше смотреть в его глаза и начала вести себя с ним наиграно холодно.