В Стокгольме Германов не стал задерживаться осознанно и первым поездом - скорее электричкой - отправился в Упсалу. В результате он приехал чуть ли не раньше всех - за два дня до открытия конференции. И очень был этим доволен. Дело даже не в том, что он успел посмотреть город и его достопримечательности. Важнее было другое. Германов довольно быстро познакомился с шведами-организаторами конференции, подбросил им пару полезных идей и сумел забить свою фамилию в список участников прений в третий день. На большее он собственно и не рассчитывал, уж если в первый день в списке выступающих было три бывших министра иностранных дел времен Версаля. А так - и вполне достойно, и по месту.
За три дня конференции Германов не раз искренне вспомнил добрым словом и ректора, и своих "друзей" из Генштаба. Ему было действительно интересно. Конечно, выступления бывших министров на тему "моя роль в успехе Версаля" практической научной ценности не представляли, но и без них было кого послушать, да и практические результаты были налицо. Еще до выступления в прениях ему удалось пристроить свои статьи в три ученых сборника престижных университетов, что само по себе оправдывало поездку, а уж после выступления Германова число таких договоренностей удвоилось. Бодрый спич питерского профессора на тему последствий версальских ограничений для сегодняшней Европы, причем совсем не в комплиментарном духе, разбудил аудиторию и даже сфокусировал на нем внимание аккредитованной прессы. В ближайшее время можно было ожидать появления его фамилии в газетных репортажах о конференции. Визитки коллег уже не помещались в кармане пиджака.
Но главный и очень неожиданный результат проявился вечером, после заключительного обеда в местном королевском замке. Обстановка благоприятствовала. Замок, собственно, уже давно не был резиденцией королевской семьи и использовался местными властями и университетом для различных общественных мероприятий. Но стены 17 века, архитектура, атмосфера как-то успокаивали, отсекали проблемы сегодняшнего дня. Тянуло на философствование и откровенность. И вот, уже выйдя из-за стола, выслушав все длинные и скучные тосты, Германов отказался от кофе и прогуливался с рюмкой акевита по холлу. Мысли его собственно наполовину были уже в Стокгольме, где завтра предстояла встреча с Ольгой. И в это момент он услышал обращение: "Молодой человек, не присядите ли Вы рядом со мной?" Сказано это было на немецком. Германов оглянулся и с удивлением увидел сидящего на небольшой вычурной банкетке бывшего в 1918 году статс-секретарем МИДа Германии уже очень пожилого и, похоже, очень больного немецкого барона. В отличие от своих коллег из стран-победительниц он не выступал на конференции и просидел все три дня в первом ряду, внимательно слушая доклады и прения.
- Да, господин статс-секретарь. Позвольте представиться...
- Не надо. Я знаю, кто Вы. Читал пару Ваших работ и с интересом выслушал сегодня Ваше сообщение. И как Вам здесь?
- Очень интересно. Хотя, конечно, хотелось бы подробнее поговорить о современности. Вы, вероятно, знаете, что основная тема моих исследований именно пост-Версальский мир. Мотивация принятых тогда решений в принципе хорошо изучена, а вот последствия...
- Последствия мы пока еще даже и не можем оценить хотя бы приблизительно. Все еще даже намного хуже, чем многие предполагают. Я заметил в Ваших работах признаки этой озабоченности, выходящей за рамки академического исследования. Похоже, Вы понимаете немного больше, чем другие. И вот, что я Вам скажу: ищите третье приложение.
- Простите? Третье приложение? Вы имеете в виду к Договору о мире? Но их же было всего два?
- Два открытых. О новых границах в Европе с картами и о военных ограничениях для германских государств с таблицами цифровых показателей. Нас тогда просто изнасиловали. Но трудно выиграть на поле дипломатических битв после того, как военные вдрызг проиграли войну. Кое-что, однако, мы все же сумели. Так что знайте: было еще и третье, секретное приложение. Это был наш единственный успех. Оно касалось временных параметров действия двух первых. Через 20 лет предполагалось провести их ревизию - по необходимости. Срок приближается. По требованию французов - старый дипломат как будто выплюнул это слово - его засекретили и теперь они делают вид, что его и не было. Ищите его. Это - бомба. Она взорвет европейскую политику или, наоборот, даст шанс на новый этап мирного развития. Не знаю. Ищите. Честь имею. - Бывший статс-секретарь встал, кивнул Германову и пошел к выходу.
На минуту разговоры в зале затихли и все посмотрели ему вслед. Многие покачали головами: здорово сдал старик. И мало кого на следующее утро удивила быстро распространившаяся среди уже разъезжающихся по домам участников конференции весть о том, что бывший - и последний - статс-секретарь германского МИДа скончался ночью от третьего инфаркта.
Глава седьмая
Пригородный поезд от Упсалы до Стокгольма - да там и ехать-то меньше часа - доставил погруженного в невеселые мысли Германова в шведскую столицу около 11 утра. Вчерашний разговор не уходил из памяти, но надо было переключаться. Предстояло два дня в Стокгольме, который он почти не знал, встреча с очаровательной и загадочной Ольгой и что-то еще таинственное, а, может быть, и опасное. Страха Германов, впрочем, не испытывал. Шпионские скандалы с разоблачениями, арестами и высылками сотрясали, как правило, Западную и Центральную Европу. А здесь, на Севере, по его мнению, и секретов-то серьезных ни у кого быть не могло. Скорее, что-нибудь из области техники. То ли шведы сплав какой-нибудь придумали, то ли в области судостроения какая-нибудь новинка. Как раз недавно газеты писали, что они построили авианесущий крейсер с артиллерией и самолетами на борту. Авианосцы-то появились еще во время Великой войны и постепенно развивались как самостоятельный класс военных кораблей, но вот скрестить классический артиллерийский крейсер с броней и башенной артиллерией на баке с самолетной палубой на юте... Наверное, это неплохо, если противник на порядок слабее и ответить толком не может. Тогда можно долбать его сначала авиационными торпедами и бомбами, а потом - артиллерией. А вот если у него калибр и дальнобойность не хуже, то пара снарядов в самолетную палубу и ангар и будешь думать только о том, как бы ноги унести. Если сможешь. Все-таки авианосцы всегда держались позади других боевых кораблей и в разборках между "большими дядьками" участвовали своими самолетами, а не пушечными стволами. Впрочем, представления у шведов на этот счет были чисто теоретические - больше ста лет уже ни с кем не воевали.
Так что Германов предпочел сосредоточиться на приятном, взял такси и двинул в Гранд-отель, где Ольга заранее заказала им номер. Гостиница, конечно, не для профессора в деловой командировке, дороговата, но Ольга в ответ на его аккуратные сомнения только весело махнула рукой и пояснила, что все равно платит "контора", поскольку темнее всего под фонарем.