Обосновав общий подход, он на минуту задумался. Кто первый? Кому предстоит начать то, что в тексте уже приобрело название "неуправляемой реакции деструкции в ответ на затянувшуюся французскую гегемонию"? Ответа пока не было, хотя общий принцип был очевиден: "Мы придумали, нам и начинать".

   Глава пятая

   Через пару дней Германова пригласили к ректору. В назначенный час он вошел в его приемную, заранее не ожидая от предстоящей беседы ничего хорошего. Ректор был академиком еще старой, довоенной школы и любил публично порассуждать о классических подходах к науке. К тому же все его основные работы - безусловно весьма и весьма значительные - были посвящены эпохе наполеоновских войн, и своего восхищения гением Наполеона он и не скрывал особенно. А тут Германов с его обличением современной французской политики. Трудно им было понять друг друга.

   Так что перебрав на всякий случай все свои мыслимые и немыслимые грехи, профессор был готов к неприятному разговору.

   "- Хорошо хотя бы с этой Ольгой как-то вся эта мелочь студенческая отошла на второй план," - подумал про себя он, с удивлением вдруг осознав, что, действительно, поручик Ольга сумела положить конец его постоянным легким романчикам со студентками. Она настолько полно вошла в его жизнь, что, отвечая на очередные вопросы восторженных почитательниц после лекций, он совершенно не рассматривал их как перспективные объекты для интимных отношений.

   "- И что это значит? Неужели настолько все серьезно? Или возраст уже сказывается? Надо будет следующим летом с семьей в Ялту съездить и отдохнуть как следует. А то со всеми этими делами и вкус к жизни потеряешь."

   Так что в кабинет к ректору Германов входил погруженный в свои мысли без заметного внешнего трепета.

   - Рад, профессор, видеть Вас в добром здравии. Давно не виделись. Присаживайтесь. Как Ваша монография о Версальской конференции? Если не ошибаюсь, в декабре мы Вас слушаем на Ученом совете? Будете готовы? - ректор, как опытный бюрократ, любил показать, что он держит руку на пульсе университетской жизни, хотя вся профессура прекрасно знала: к каждой такой беседе помощник ректора готовил короткую памятку с парой пунктов. О чем спросить, напомнить или слегка пожурить собеседника. Наиболее опытные из профессоров иногда даже сами подкидывали помощнику темы для разговора. Получался практически разыгранный по ролям деловой и энергичный диалог, жаль только зрителей у него не было. Ну, чем бы барин не тешился.

   - Готовимся. Я счел возможным, учитывая объем работы, привлечь к ней своих аспирантов и даже студентов старших курсов, своего рода небольшое научное общество сложилось. Хорошо, что архивы МИДа нам открыли. Там посидели.

   - Студентов или студенток? Хотите, наверное, скрасить скучную работу над архивами? - ректор уж конечно знал слабости своих основных профессоров и сейчас не преминул слегка уколоть Германова.

   - К сожалению, представительницы лучшей половины человечества как-то не очень интересуются исследовательской работой такого рода, - Германов тоже был не прост, и уж ни за что не включил бы в свою научную группу своих поклонниц. Пару раз пытался, ничего кроме сложностей это не принесло. С тех пор ни-ни. Две разные категории. Или тут, или там. Хотя пару раз были уникальные случаи перехода из одной категории в другу. - Но архивы удалось поднять хорошо. Удалось договориться с Киевским университетом и даже там поработали. Хотя ни мы, ни НКР не принимали участие в конференции, но все же кое-какие контакты с союзниками по поводу раздела Германии в основном у киевлян были. И с учетом этих сведений отслеживается очень интересное развитие в позиции Парижа по поводу границ будущих германских государств. Сначала они вообще мельчить собирались, чуть ли не добисмарковское устройство Германии восстановить.

   - Весьма любопытно. Рекомендую здесь потщательнее посмотреть. Крайне любопытно в деталях разобраться. Французы ведь ничего просто так не делают. Не в первый раз они определяли конфигурацию политической карты Европы, опыт есть.

   " - Неужели сейчас сядет на своего любимого конька, - с тоской подумал Германов, - сейчас еще и Тильзит вспомнит".

   Но обошлось.

   Ректор вдруг резко перешел к другому.

   - Я, собственно, для чего Вас пригласил. В Упсале через месяц состоится научная конференция как раз по Версальской конференции. Они как бы начинают заранее готовиться к ее предстоящему 20-летнему юбилею. Мне прислали приглашение, но мой график уже плотно расписан. Так что хочу предложить Вам туда поехать, послушайте, с коллегами пообщайтесь. Дело хорошее и полезное. И для подготовки к Ученому совету пригодится.

   Подарок был царский. Ректор очень ревниво относился к приглашениям профессоров его университета на международные мероприятия. Получить его согласие на простую поездку было не просто, а уж чтобы он отдал свое приглашение - о таком Германов просто не слышал.

   Он совершенно искренне поблагодарил старика, подумав про себя, что он все же большой ученый, если готов в интересах науки отказаться от приятной и необременительной поездки в симпатичную Упсалу.

   Вечером, по уже сложившейся привычке, Германов поехал на Фонтанку. К поездке в Упсалу надо было подготовиться. Предварительный список участников производил впечатление. Помимо своих коллег из ведущих институтов европейских столиц, Германов увидел в нем и дипломатов-ветеранов, тех, кто непосредственно участвовал в Версальской конференции и делил послевоенную Европу. Побывать на конференции такого уровня было почетно само по себе, но он не оставлял надежду, что ему удастся там выступить, хотя бы в прениях если не в первый, то во второй или в третий день. Надо было готовиться: набросать тезисы, отработать логику переходов от одного к другому, заранее придумать пару изящных шуток - якобы экспромтов. Рабочим языком конференции был, естественно, французский. С ним Германов чувствовал себя не очень уверенно, так что не мешало и посидеть со словарем. Только что изданный в Париже и привезенный в качестве подарка одним из коллег Ларус, к счастью, стоял на полке под рукой.

   Германов настолько увлекся работой, что заметил Ольгу только тогда, когда она, присев напротив него у письменного стола, на манер прилежной гимназистки сложила руки на краю стола и оперлась на них подбородком.

   - Да-а, профессор, совсем заработались. Так у Вас всю мебель из кабинета вынесут, а вы и не заметите. А я-то надеялась... И постель в спальне разобрала, и шампанское на ледник положила. Боюсь, оно там совсем замерзнет. А Вы все в трудах и трудах. И куда бедной девушке податься...