- Профессор? Вы уже освободились? Благодарю за лекцию. Тот самый редкий случай, когда сам процесс выполнения служебного задания доставляет удовольствие. Правда, когда я училась в Берлине, там несколько иначе трактовали мотивы французов при окончательной нарезке границ между германскими государствами, но здесь надо делать скидку на очевидную обиду немцев - им, действительно, многое порушили и в плане инфраструктуры, и в отношении промышленной кооперации. Собственно, так и было задумано. Французы своего не упустили.
Германов насторожился и еще раз пригляделся к собеседнице. Все же не 25, а ближе к 30-ти. Но ухожена и очень недешево одета. И уверенность в себе - какая там студентка. Эта особа твердо стоит на ногах, сразу видно. Собственно, в ее замечании ничего особенно оригинального не было, но намек: училась в Берлине. И служебное задание! Это кого же принесло на мою голову? Впрочем, одно не исключает другого. Попробовать не мешает.
- Совершенно с Вами согласен, - он как бы умышленно пропустил мимо ушей слова девушки о служебном задании, продолжая эксплуатировать образ погруженного сугубо в науку и не замечающего выдающиеся внешние достоинства собеседницы профессора, - в Париже сделали все, чтобы обезопасить себя на многие годы вперед. Пепел Седана, знаете ли... Другое дело, что все хорошо в меру, и сейчас мы стоим перед очевидным вопросом: а не пора ли начинать постепенно отходить от наложенный на немцев жестких ограничений. Ведь они начинают генерировать угрозу послевоенной системе в Европе, подталкивая германцев к новому объединению. Если мы не оставим, да нет, не покажем им иного пути, кроме военного, для восстановления хотя бы довоенного жизненного стандарта, лекарство, как говорится, может оказаться опаснее болезни.
Здесь Германов почувствовал себя почти что карбонарием. Мало кто в научных и политических кругах Питера даже сейчас, спустя 15 лет после завершения Великой войны, осмеливался вслух произносить слова о каком-то восстановлении применительно к Германии. Повержена в прах! - так тому и быть. Но Германов, хорошо изучивший эту страну, ее народ, неоднократно месяцами работавший в различных германских университетах, слишком хорошо понимал пагубность такого примитивного подхода. Он как будто кончиками пальцев ощущал брожение в недрах немецкого народа, униженного военным поражением и выжатого досуха послевоенными санкциями союзников. И искренне боялся взрыва этого котла.
Удивляло то, что собеседница, хотя и явно была в теме, воспринимала его рассуждения совершенно спокойно. И предмет знала отлично.
- Вы, вероятно, еще не слышали о резолюции всегерманской профсоюзной конференции на прошлой неделе в Лейпциге? Они прямо требуют восстановления нормальных торговых связей между германскими государствами, свободы передвижения рабочей силы и много чего еще. У меня даже возникло ощущение, что за одним столом с профсоюзными лидерами у них там сидели и люди из Союзов промышленников отдельных земель и подсказывали, что еще включить в список требований. Да, французы в свое время явно не подумали, допустив возможность общенациональных объединений по профсоюзной линии. Кто же знал, что профсоюзы станут чуть ли не мотором продвижения пангерманской идеи.
Девушка выдала этот пассаж легко и свободно, как бы между делом. Германов посмотрел на нее с явным интересом. Да, эту дипломчиками на стене не удивишь. Тут нужна тяжелая артиллерия. Но кто она и откуда? Питерских германистов он знал всех и многих учил, да и немного их было.
- Вы демонстрируете настолько глубокое знание предмета, что я просто не могу не предложить Вам продолжить нашу, не скрою весьма любопытную для меня, научную беседу где-нибудь за столиком кафе. С лекциями я на сегодня уже закончил, срочных дел на кафедре нет, но хотелось бы немного подкрепиться.
- С удовольствием, профессор, но боюсь, что нам с Вами беседу и более глубокий обмен мнениями придется отложить до другого раза, - собеседница была совершенно серьезна, но глаза ее смеялись, и вообще, у Германова возникло ощущение, что его видят насквозь, - как Вы несомненно обратили внимание, я говорила о служебном задании. Извините, не представилась. Поручик 3-го отдела Исследовательской службы Генерального штаба. Фамилию называть не буду, а зовут меня Ольга. Зная мой особый интерес к германскому вопросу, мой непосредственный начальник, полковник Орлов поручил мне пригласить Вас побеседовать с ним. Ну, а поскольку время обеденное, есть возможность соединить приятное с полезным. Если я не сообщу ему о Вашем отказе - надеюсь не придется, через четверть часа он будет ждать Вас в ресторане буквально в пяти минутах ходьбы отсюда. Если Вы согласны, то я с удовольствием провожу Вас. Полковник хотел бы, чтобы я тоже присутствовала при разговоре.
Да. Куртуазность можно было отложить до лучших времен. Романтическим свиданием тут и не пахнет. С такой начнешь крутить роман, так она тебя еще и завербует. Военная разведка. Знакомые в военном ведомстве у Германова были и немало, но имя полковника Орлова профессор раньше не слышал. Впрочем, кто сказал, что он действительно Орлов? Эта даже фамилию свою называть не стала. Прямой намек, что настоящей ни в коем случае не назовет, а обманом ни себя, ни меня оскорблять не хочет.
Но отказываться, конечно, не стоило. Профессор не раз ранее консультировал и МИД, и аппарат Канцлера, работал в составе групп экспертов по различным поручениям государственных органов, но с военной разведкой дел раньше иметь не приходилось. Это был как бы новый уровень, и кто знает, куда может открыться для него сегодня дверь. А шансы профессор упускать не любил. Ни в чем.
- Поручик Ольга, штабс-капитан запаса Германов в Вашем распоряжении! Приказывайте. Готов послужить Отечеству! - в какую-то минуту уже немолодой - все же 40 недавно стукнуло - и сугубо гражданский профессор вдруг преобразился. Нет, он, конечно, не был уже тем красавцем-офицером, который сводил с ума барышень в послевоенном университете, но было ясно, что службу он не забыл и тонкости ее понимает. - Давайте не будем заставлять ждать полковника.
И четко подтвердив свою готовность выполнить приказ коротким кивком головы, он предложил собеседнице руку и повел ее к выходу из здания.
Как ни странно, на улице было сухо и даже солнечно, что для сентябрьского Петрограда уже совсем редкость. Поэтому не спешили, прошли по набережной, подставляя лица солнцу и легкому морскому ветру, и по дороге немного поговорили. О себе Ольга рассказывала очень скупо, отрывочно, но основное Германов для себя уяснил. Явно из остзейских немцев. Скорее всего, и не Ольга вовсе. Лютеранка. Училась в нескольких университетах в Германии, но где заканчивала курс не говорит. На военной службе оказалась неожиданно для себя после окончания университета, но усматривает в этом продолжение семейной традиции - четыре поколения предков служили империи в строю. Старший брат, поручик артиллерии, погиб в Восточно-Прусской операции в первый год войны. В основном всем довольна, но уж слишком много кабинетной работы, хотелось бы больше времени проводить "в поле". Не замужем.
