Он зажег последнюю спичку, поджег горку хвороста. Манус протянул руки к теплу, чтобы согреть ладони.

— Думаю, я закончила! — счастье звучало в ее голосе.

Он оглянулся и широко улыбнулся, еще даже не увидев, как она запуталась в рубахе. Рукава как-то привязали ее руки к бокам, ткань была наизнанку и задом наперед. Но она гордилась собой.

— Ты старалась, — его колени скрипнули, он встал и прошел к ней. — Но, боюсь, все неправильно.

— Ты не говорил, как правильно это делать.

— Нужно использовать руки, Сирша, — он потянул рукава, выпрямил их и развернул рубашку. — Не знаю, как ты это сделала. Нужно это снять, Сирша. Начнем заново.

— Все не может быть так плохо.

— Милая, я еще не видел, чтобы такой кошмар делали из рубахи.

Он сжал ткань в кулаках и стянул с нее через голову.

И потерял дыхание. Это отличалось от острова, или когда она поднималась из океана как морская богиня. Настоящая женщина стояла посреди его лачуги, и только высыхающие волосы прикрывали тело, которое он так сильно хотел.

Его щеки вспыхнули. Он говорил себе успокоить мысли. Она была почти как ребенок в этом мире, не знала даже, как правильно надеть рубаху, не понимала, как все тут работало.

И он не понял этого на острове? Сирша сидела возле него, задавала вопросы, на которые он не мог ответить, не переживая из-за приличий.

— Манус? — ее тихий шепот привлек его внимание.

— Да?

— Просто… я переживаю, что будет иначе. Я понимаю, что ты мог не хотеть, чтобы я прибыла. Ты быстро покинул остров, и мой народ пугает, знаю. Но я надеялась, что ты скучал по мне.

— Ты довольно прямолинейная.

— Я пересекла моря, чтобы отыскать тебя, Манус. Могу позволить это.

— А ты думала, как все будет, моя жемчужина? Я не умею читать твои мысли.

Она отклонила голову, темно-зеленая прядь волос скользнула по плечу, словно в танце.

— Я думала, что хотя бы получу поцелуй.

— Поцелуй?

— Это тоже прямолинейно?

Это было слишком. Женщины при мужчинах так не говорили.

Он благодарил небеса, что смертные его не искушали, и он получил женщину из моря, которая не переживала из-за приличий. Для нее важен был он, хоть он не понимал, почему, и она не давала ничему стоять между ними. Ни семье. Ни океану. Ни самому миру, ведь она пересекла его.

Манус не знал, какого бога благодарить, но навеки запомнил этот подарок.

Он рывком притянул ее к себе и прижался к ее губам своими. Она была на вкус как самое сладкое сокровище моря. Ее губы были нежным приливом, а руки — мягкими объятиями любимой.

Жар спускался от его макушки по спине. Она лишила его разума, и он ощущал только чувства.

Она была нежной, как бархат. Он сжал ладони у ее спины, пытаясь напомнить себе, что ее нельзя хватать сильно. Его пальцы могли оставить синяки на крохотной талии, хрупкие ребра могли сломаться, а он не хотел оставлять такие следы на ее плоти.

Его пальцы двигались, и он поражался ее влиянию на него. Она как-то разрушила все его попытки совладать с собой.

Манус отодвинулся, они оба тяжело дышали. Он прижался лбом к ее лбу.

— Выходи за меня, — заявил он. — Завтра или сегодня, когда разбудим викария.

— Что?

— Выходи за меня. Прошу, Сирша. Моя жизнь не та без тебя, и я не хочу расставаться с тобой.

— Ты серьезно? Сейчас?

— Ты можешь сделать меня самым счастливым в мире. Моя жена из моря.

— Как я могу отказаться?

Радость чуть не подняла его над полом.

— Ты серьезно?

— Только если будешь целовать меня до конца наших жизней.

— Я могу пообещать куда большее, — он поднял ее на руки, чтобы она была на уровне его глаз. — Невеста из моря. Как я тебя поймал, моя жемчужина?

— Я не видела тут невода. Твоего, по крайней мере.

— Тогда что думаешь?

— Ты меня не ловил, Манус, — она провела пальцем от его брови к губам. — Я выбросилась на берег, чтобы ты меня нашел.

— И я нашел, моя жемчужина. Нашел.

* * *

— Сирша, пора вставать.

Она зарылась глубже в тепло, что окружало ее. Она ощущала себя невесомо, словно осталась в океане, но было тепло. Океан был холодным, порой жестоко впивался в ее кожу. Тут она словно спала на облаке.

Ее нос уловил приятный аромат. Карамель и что-то земное, как табак, хоть она нюхала его всего раз в жизни. Сирша не хотела покидать этот рай на земле.

— Сирша, вставай. Или ты передумала выходить за меня?

— Что? — прошептала она. — Нет. Я не могла бы передумать насчет этого.

— Я нашел викария. Раннее утро, но его воодушевила наша романтическая история, так что вставай.

— Что за викарий?

— Тот, кто нас поженит.

— Разве мы еще не женаты? У фейри все проще. Мы сказали, что хотим жениться, и этого хватает.

— Это я и пытаюсь сделать, — Манус рассмеялся. — Я даже нашел тебе свадебное платье.

— Платье? — Сирша села и чуть не ударилась головой об его подбородок. — О чем ты?

Он указал на край кровати, и Сирша охнула так громко, что прикрыла рот руками. То, что лежало у ее ног, отличалось от всего, что она видела на дне океана. Ткань была целой и нежной, словно сделанной из морской пены. Кружева ниспадали волнами от воротника, и рукавов не было.

— О, Манус, — слезы покалывали ее глаза. — Это красиво.

— У тебя все красивое. Оно наполовину закончено, так что я смог купить его дешевле. Но я решил, что ты не будешь против.

— Не окончено? Что за шедевры создает этот творец? — она погладила робко платье ладонью. — Оно словно сделано из магии.

— Ты не видела платья фейри? Они точно роскошнее этого.

— Русалки не покидают океан, и мой отец не давал нам бывать у Благих фейри. Это первое настоящее платье, что я видела.

— Я рад, что тебе понравилось.

Понравилось? На ней будет море, как она могла не влюбиться мгновенно в платье, что он для нее нашел?

Сирша подвинула ткань на кровати и прижала к своей груди. Кружево покалывало ее кожу там, где с плеча сползла одолженная рубаха. Но она не хотела думать плохо о красивой вещи. Может, будет лучше, если она его наденет.

— Это как с рубахой?

— Да, — он рассмеялся. — Ты правильно его держишь. Это спереди.

— Хорошо.

Она слезла с кровати. Одеяла упали на пол, и она не мешала им. Она схватилась за край рубахи и сорвала ее через голову.

Манус странно зашипел за ней.

Она не понимала людей. Они реагировали так, словно нагота была редко позволена. И нагота действовала на него непонятно. Сирша хотела как можно скорее разобраться в этом.

Платье скользнуло по ее коже, словно вода, легло на ее фигуру. Она пригладила ткань на животе. Внутри платье было приятнее, чем снаружи. В кружева были вшиты маленькие жемчужины, украшая платье, словно тут поработали фейри.

— Манус? — Сирша повернулась, улыбаясь так широко, что щеки болели. — Что думаешь?

Он отклонился на ладонях, сидя на кровати, разглядывал ее неспешно. Ее тело покалывало от его взгляда. Она отчаянно хотела прижать ладони к пылающим щекам, но замерла, чтобы он рассмотрел ее платье.

— Невероятно. Думаю, у викария будет сердечный приступ при виде тебя.

— Почему?

— Любой разумный мужчина не сможет глаз от тебя оторвать.

Сирша его не поняла, но ему явно понравилось. Он не сводил с нее взгляда.

— Так мы идем?

Манус моргнул, поднял взгляд к ее глазам.

— Таким был план.

— И он остался?

— Я пытаюсь быть честным, моя жемчужина. То, что я хочу с тобой сделать, требует брака.

— Я не человек, Манус. То, что ты хочешь сделать, может быть нормальным в моем мире.

— Это точно не так, — он встал и протянул руку. — Готова?

Она всю жизнь ждала этого. Она очарованно обвила его пальцы своими. Мозоли впились в ее нежную кожу, но она не переживала.

Манус повел ее из домика в ночь. Свет луны озарил его, придавая ему облик божества. Он оглянулся, все еще сжимая ее руку, и улыбнулся.

Они перебрались через большой мост и по сколоченным доскам. Лестнице, напомнила себе Сирша. Он так это звал, и ей нужно было запоминать, раз она будет жить тут.