Перед этой герцогиней, которую Уэнхем навестил не далее как сегодня утром, померкли Уэговы баронет и вдовствующая графиня, и сам Уэнхем, рассказавший эту басню со своей вкрадчивой улыбкой, сразу обскакал Уэга в глазах собравшихся. Это бесценное преимущество он не преминул удержать и, завладев разговором, стал сыпать забавными историями про аристократов. Он пытался втянуть в разговор и мистера Попджоя, обращаясь к нему с такими фразами, как: "Я нынче утром говорил вашему батюшке..." или: "Вы ведь были на том вечере у Д., когда герцог сказал..." - но мистер Попджой не пошел ему навстречу, а предпочел удалиться с миссис Бангэй к окну и наблюдать экипажи, подъезжавшие к дому напротив. Хозяйка дома решила, что, раз он не хочет разговаривать, пусть хотя бы эти несносные Бэконы видят, что она залучила к себе на обед высокородного Пэрси Попджоя.

Колокол на соборе св. Павла отзвонил время - на полчаса позже того, к которому мистер Бангэй звал гостей, а двух приглашенных еще не хватало; но вот наконец появились и они, и Пен с радостью убедился, что это - капитан и миссис Шендон.

После того как они поздоровались с хозяевами и обменялись поклонами или кивками с большинством из гостей, Пен и Уорингтон подошли к миссис Шендон и горячо пожали ей руку, а она, верно, взволновалась, вспомнив, где они виделись всего за несколько дней до того. Шендон был принаряжен и выглядел очень прилично в красном бархатном жилете и плоеном шейном платке, который его жена заколола своей лучшей брошью. Несмотря на любезность миссис Бангэй, а может быть, именно из-за этой любезности; миссис Шендон робела ее и побаивалась; и в самом деле, сейчас, в своих красных шелках и с райской птицей на тюрбане она выглядела особенно устрашающе, и лишь когда она своим глубоким басом справилась о здоровье прелестной малютки, жена капитана собралась с духом и осмелилась заговорить.

- Какая приятная женщина, - шепнул Попджой Уорингтону. - Будьте другом, Уорингтон, познакомьте меня с капитаном Шендоном. Говорят, это на редкость умная голова, а я обожаю умных людей, ей-богу!

То была правда: собственного ума бог отпустил мистеру Попджою в обрез, но зато наделил его способностью великодушно восхищаться чужим умом, даже если он не мог его оценить.

- И еще представьте меня мисс Баньен. Она, говорят, тоже очень умная. С виду она чудновата, но это ничего. Я, черт возьми, считаю себя литератором, и я непременно должен быть знаком со всеми умными людьми.

Так, к обоюдному удовольствию, состоялось знакомство между мистером Попджоем и мистером Шендоном, и тут распахнулись двери столовой, и гости потянулись туда и расселись вокруг стола.

По одну руку от Пена оказалась мисс Баньен, по другую - мистер Уэг; вернее, Уэг не рискнул опуститься на свободный стул рядом с поэтессой, и занять его пришлось Пену.

За обедом одаренная натура почти не разговаривала, но Пен заметил, что ест она с отменным аппетитом и ни разу не отказалась от вина, когда лакей доливал бокалы. А мисс Баньен, присмотревшись к мистеру Пенденнису, который держался довольно-таки надменно, был одет по последней моде и нацепил свои лучшие цепочки, запонки и манишки, не без основания решила, что он - не более как светская болонка и, чем обращать на него внимание, лучше заняться обедом. Много позже она с присущей ей прямотой сама ему об этом рассказала:

- Я приняла вас за денди и фата. Вид у вас был чинный, как у гробовщика, а так как по другую руку от меня сидел человек, который мне глубоко противен, я и решила придержать язык и приналечь на обед.

- И то и другое вы делали превосходно, дорогая мисс Баньен, - сказал Пен, смеясь.

- Да, это я умею. Но в следующий раз я намерена как следует с вами поговорить: вы, оказывается, и не такой чинный, и не такой глупый, и не такой нахальный, как кажется с первого взгляда.

- Ах, мисс Баньен, с каким нетерпением я буду ждать "следующего раза"! - отвечал Пен шутливо галантным тоном.

Однако возвратимся к обеду на Патерностер-роу.

Пиршество было устроено хоть куда. "В витиевато готическом стиле, так я это называю", - громким шепотом сообщил шутник Уэг своему соседу Пену. Мужчины в нитяных перчатках и в башмаках со скрипом были многочисленны и невозмутимы, и только наспех перекидывались словами за спиной у гостей, обходя их с блюдами. Дулан крикнул одному из них: "Эй, официант!" - и покраснел как рак от своей оплошности. Мальчик, состоявший в услужении у миссис Бангэй, совсем затерялся среди этих рослых, облаченных в черное слуг.

- Видите вон того, пузатого, - продолжал Уэг. - Он держит бюро похоронных процессий на Амен-Корнер, прислуживает на погребениях и на обедах. Так сказать, и по части холодного и по части горячего. Здесь он изображает дворецкого, а я заметил, как вы сами убедитесь, дорогой мистер Пенденнис, что если на лондонском обеде дворецкий поддельный, значит, там и вино никудышнее: этот херес - первостепенная дрянь... Бангэй, мой друг, где вы достали этот восхитительный херес?

- Рад, что он вам по вкусу, мистер Уэг, - отозвался издатель. Разрешите с вами чокнуться. А вино из запасов олдермена Беннинга, и досталось мне недешево, могу вас уверить. Мистер Пенденнис, присоединяйтесь! Ваше здоровье, джентльмены.

- И не стыдно старику врать, вино-то из трактира, - сказал Уэг. - Такой херес нужно пить вдвоем, для одного он слишком крепок. Эх, мне бы сюда винца от старого Стайна: мы с вашим дядюшкой, Пенденнис, распили у него не одну бутылку. Он даже посылает свое вино в дома, куда ездит обедать. Помню, у Родона Кроули, брата сэра Питера Кроули... он потом был губернатором острова Ковентри... повар Стайна являлся туда с утра, а к обеду дворецкий доставлял из Гонт-Хауса шампанское, прямо в ведерках со льдом.

- Как вкусно! - говорил между тем хозяйке добродушный Шшдзной. - Вы, верно, держите у себя в кухне cordon bleu? {Первоклассного повара (буквально: cordon bleu - синий шнурок - (франц.).}

- О да, - отвечала миссис Бангэй, решив, что он имеет в виду цепочку от вертела.

- Я имею в виду французского повара, - пояснил вежливый гость.

- О да, ваша милость, - снова отвечала дама.

- Обед заказан у Григса, в переулке Святого Павла, - шепнул Уэг Пену. И обед Бэкона тоже. Бангэй посулил дать по полкроны с головы дороже - и Бэкон тоже. Они бы рады один другому отравить мороженое, если бы могли до него добраться; а уж эти "готовые блюда" - и без того отрава... Дорогая миссис Бангэй, этот... гм... этот бримборьон а-ля Севинье просто восхитителен, - сказал он громко, накладывая себе какого-то блюда, которое поднес ему гробовщик.