Серебристые глаза вспыхнули задорными искорками, показывающими, что мой невольный вызов был услышан. А в мыслях билась когда-то брошенная мужу фраза, приведшая меня в его постель, и я рассмеялась. Впервые за много лет искренне и непринужденно.

Мужчина смотрел на меня, и все его благодушие смывалось напряженной хмуростью. Повеяло угрозой, а под резким цепким взглядом захотелось упасть на колени и молить о пощаде. Только вот падала я почему-то на колени в короткой юбочке и пощаду вымаливала весьма однозначно.

В очередной раз удивилась сама себе, своим мыслям и желаниям, так непривычным для меня. Нет. Я любила заниматься любовью, но не понимала этого повального схождения с ума по сексу, не залипала на мужские тела, хотя искренне радовалась их красоте, а тут…

Встряхнула головой и поняла с чем сравнимо это ощущение. Так на меня действовал клубный наркотик, подлитый Борисом на корпоративе. Итон тогда летал в Чехию и задерживался, а я вынуждена была присутствовать, как же первый корпоратив, посвященный первой крупной сделке. А потом я плавала словно в тумане, в голове не было ни одной мысли, кроме горького осознания, что что-то не так, а тело… В теле бурлило желание, неразборчивое, сводящее с ума. Все бы закончилось согласно задуманному плану. Но стоило мне выйти из клуба, как я врезалась в стальную, затянутую кожаной курткой, грудь лучшего друга. Молния царапнула лицо, заставив того всмотреться в мои глаза. Как он понял, что я под воздействием? Не знаю. Рассказывал потом, что-то про подружку сестры и замутненные глаза. А пока была больница, полиция и протокол. Вот и сейчас меня пьянило что-то, вызывая неконтролируемые, несвойственные мне желания.

– Вы меня чем-то опоили? – вопрос вылетел раньше, чем я все обдумала. И я попала под обстрел двух таких разных, но таких обжигающе яростных взглядов.

А этот когда успел вернуться? Глаза зависли на брюнете, держащем в руке поднос. С вазочкой и очень красивым цветком в ней, ярким красным. Щеки заалели смущением и стыдом. Ну почему я такая. Парни ко мне всей душой, ухаживают, а я…

Додумать, что я мне опять не дали. Брюнет сделал два резких шага и поставил поднос на столик у окна.

– Я позабочусь об одежде, – отвернулся. Резкий, непредсказуемый, злой.

– Спасибо, – крикнула я уже в уходящую спину. Он замер на пороге, смерил меня оценивающе-раздевающим взглядом и вежливо кивнул. Насмешливо, так что я поняла сразу, куда могу засунуть свое «спасибо».

Боже, мы знакомы всего пару часов, и в моей голове полная каша из нереализованных желаний, обрушившихся лавиной чувств и ощущений. Наверное, так чувствует себя курица, вытащенная из морозилки и помешенная в микроволновку для разогрева. Только я не курица.

Живот заурчал. Все еще прибывающую в какой-то прострации меня усадили за стол. Ела я также ‑ машинально поднося вилку ко рту, не ощущая вкуса пищи, не разбирая, что я ем. А вот это состояние было очень даже на меня похоже и такое привычно-знакомое. С этим состоянием я уже почти сроднилась.

– Леон, я арендовал миринг. Мне нужно до вечера попасть в Ниларту. Да и тут небезопасно…, – услышала я краем уха голос брюнета.

– А что так можно было? – подумала я, судя по тому, как обернулись на мой голос мужчины вслух. Растерявшись, под внимательными взглядами, выронила вилку.

– Как? – поинтересовался блондин.

– Ну, вот так. Леон вместо этого Шер, Шарль…, – подняла глаза, мысленно выговаривая себя за неспособность запомнить имя.

– Шеорлеон Уирон Кехдайн, – снова козырнул насмешливо расплывшийся в улыбке блондин, – Можно просто Леон. А он Рон, – стрельнул глазами в сторону брюнета этот несносный типа, – на Мари он сильно обижается. А еще его зовут Черный Лорд. – Вскинутая бровь последнего видно была признаком того, что ему и дела нет до того, кто и как его зовет.

– Почему черный? – поинтересовалась, внимательно рассматривая брюнета.

– За грешки его темные, – рассмеялся блондин.

– А у тебя, стало быть, все грешки светлые? – проснулась во мне привычная язвительность и дотошность.

– Можно и так сказать, – хмыкнул Леон.

– Тебе нужно сегодня закрепить связь с одним из нас, иначе тебя просто выкинет в Междумирье, – прервал нашу пикировку Рон.

– И как это сделать?

– Ооо, это совсем не страшно и не больно, а очень-очень приятно. Тебе понравится, – снова вклинился в наш разговор чем-то довольный Леон. – А так как Рон уезжает, я тебе помогу.

Предвкушение в его глазах смущало и сбивало с толку и так разбежавшиеся в разные стороны мысли, и я перевела взгляд на единственного рассудительного в нашей компании.

– Я поеду с тобой, – удивленно взметнулись черные брови, а досада еще секунду назад плескавшаяся в глазах сменилась предвкушением. Кажется, я уже сама догадалась, как закрепляется эта их связь.

Стоило это сказать, как зеленые глаза сверкнули удовольствием, а серые наполнились сожалением:

– Ты же поедешь с нами, Леон? – задала я вопрос блондину.

Тот, усмехнувшись, торжествующе кивнул. Эх, рано вы радуетесь, парни. Не готова я пока выбирать. Да и как можно выбирать из двух потрясающе красивых тел? А душ и мыслей ваших я не знаю.

Можно было бы поступить как многие мои подруги «сначала секс, потом любовь». Правда, насколько я знаю, секс не приводит ни к любви, ни к уважению, а именно этого мне хотелось от этих красавчиков. Я всем сердцем чувствовала, что могу влюбиться в одного из них и разрушать эту призрачную возможность, меняя на прозаичный секс мне не хотелось.

– Расскажите немного о себе, – попросила я, отгородившись от них дверцей шкафа (и чего я вообще нервничаю? Они всю ночь рассматривали мое тело, а я стесняюсь).

Облачилась в принесенное платье: простое, длинное, полностью закрытое, прямого кроя, из ткани чем-то напоминающей лен. Затянула шнуровку на груди, выдернув шнурки из двух верхних дырочек немного оголяя яремную ямку: застегнутые воротники и одежду под горло я не люблю. Перехватила талию тонким, как шелк шарфом-шалью, не став накидывать его на плечи. Смотреться в зеркало не стала, и без него зная, что такие простые без изысков платья мне идут, как и платья рубашки. Жаль, ходить неудобно и от пары боковых разрезов я бы не отказалась.

Закрыла обратно шкаф и поймала два восхищенных взгляда. Будоражащее тепло разбежалось по телу, разливая возбуждение: все-таки приятно, когда на тебя так смотрят мужчины.

– Да, нечего рассказывать, – неуверенно развел руками Леон.

– То есть вы терпеть друг друга не можете и явно не первый год, а рассказать вам не о чем? – покачала головой с сомнением. – Хорошо. Как будете делить меня, если я так и не решусь выбирать?

Видели когда-то испуганно-удивленных, растерянных взрослых мужчин? Я вот лицезрела. Впервые в жизни. Они переглядывались между собой несколько долгих минут, но, так и не решившись, пожали плечами.

– То есть вы меня сюда притащили, а теперь еще и хотите повесить ответственность за свои жизни? Правильно! Пусть Аля решает, кому жить, а кому умереть и ничего, что она ничегошеньки не знает, – разозлилась я на их безразличие. – Арбалет есть? – поинтересовалась вкрадчиво, задумав каверзу.

– Арбалет? – переспросили удивленные парни.

– Ну, можно лук, пистоль, ружье… – начала перечислять я оружие, которым владела.

– Зачем тебе? – удосужился спросить брюнет.

– Да, раз мне предстоит выбирать, пристрелю обоих, а то выберу не того, а меня потом совесть замучает, – ехидно улыбнулась, просверливая их взглядами.

– А так не замучает? – язвительно спросил блондин.

– А так я сама вас догоню без привязки к вашему миру, – отфыркнулась я.

– Ты совсем не хочешь жить? – задал свой вопрос, обволакивающе-спокойным тоном Рон, напряженно вглядываясь в мое лицо.

«Знал бы ты, чего я действительно хочу, поостерегся бы спрашивать», – вихрем пронеслось в моей голове.

– Почему же? Хочу, – призналась я и поспешно добавила, – Но именно жить, а не мучиться угрызениями совести, которые меня обязательно настигнут. Знаю. Проходила.