— Прекрати дразнить меня, Элени. На этот раз тебя это не спасет.

Она затихла, немного повернув голову, чтобы слышать меня.

— Я хочу рассказать тебе один секрет. Последний гвоздь в твой гроб, просто чтобы ты знала, что ты за мусор.

Она вскрикнула, когда я сильнее сжал на ее груди руки, ногтями задевая чувствительную кожу, а член внутри нее дернулся, уже полностью готовый к бою.

— Хочешь узнать мои секреты, Элени? Обещаю, они порежут глубже, чем скальпель, которым я заставлял тебя изранить себя сегодня.

Ответное молчание меня порадовало. Не хотелось, чтобы она открывала рот, прерывая пытки, которым я собирался подвергать ее и без того слабое сознание. Я унижал ее и раньше, раздевал догола, пока девушка не начала видеть в себе шлюху — ту зависимость, которая контролировала ее. Я показал Элени, что она не лучше людей, которые дали ей жизнь. Я заставил ее ненавидеть себя так же сильно, как она ненавидела их.

Я покинул ее киску, улыбаясь при мысли, что буду трахать девушку, разрывая ее мир на части. Уже предвкушал, как она начнет кричать под моим членом. Одновременно я поведаю правду, которая обрушится осознанием того, что Элени не заслуживает оставаться в живых. Не после того, как узнает, что стала результатом идеального союза жалких людишек, которые разрушили мою жизнь.

— Скажи мне, Элени. — Я толкнулся внутрь, и она застонала, приоткрыв рот от удовольствия. Мне нравилось обладать такой властью над ее телом. — Расскажи, как умерли твои родители.

Снова выйдя, я придвинулся к ее входу, желая, чтобы она заговорила, прежде чем снова войду в нее.

— Я... я не хочу говорить о них.

Убрав руку от груди, я провел ею по нежной спине, вниз по заднице, пока мой палец не остановился чуть выше ануса. Она ахнула, затаив дыхание и ожидая очередного вторжения моего члена.

— Расскажи мне, как они умерли.

Сунул палец в сладкую попку и сразу же ощутил сокращение мышц влагалища возле члена.

Девушка пыталась заговорить, тяжело дыша и постепенно заваливаясь на стол.

Опустив голову вниз, я провел зубами по шее. Элени задрожала подо мной, и я начал медленные поступательные движения рукой, пока она не расслабилась, а потом и стала сама насаживаться на мой палец.

— Скажи мне... — прорычал я.

Наконец она открыла рот и заговорила тихо, едва способная озвучить то, что собиралась.

— О... они умерли от передозировки...

Я с силой вошел в нее, и она закричала от ощущений. Насколько мне было видно лицо Элени, по нему заструились слезы, и я стал толкаться в нее резче и быстрее, пока не услышал, как ее тело бьется о деревянный стол.

Замедлившись, я хохотнул, а потом приблизился губами к ее уху и прошептал:

— Ты уверена?

Девушка замерла подо мной, очевидно, находясь в полном замешательстве. Я же вздохнул с улыбкой, радуясь, что сейчас она впервые узнает о том, как тесно связаны наши жизни.

— Когда я впервые увидел тебя возле тату-салона, ты меня отшила. Я был для тебя ничем. Ты не хотела меня знать. Только вот я сразу же почувствовал нашу связь, догадался, что не без причины нас свела судьба. Таким образом мне открылся факт твоего существования.

Замедлившись настолько, что просто находился внутри нее, я охнул, когда вокруг меня сжалась тугая киска, словно моля о продолжении. Сама же Элени ничего не хотела сильнее, чем сбежать от меня. Она знала, что я что-то скрываю. Знала, что я уничтожу ее своими словами.

— Я узнавал о тебе. Это оказалось совсем не трудно, ведь ты светилась в интернете. Выкладывала фотографии с каждой пьянки, интимные снимки, которым следовало стать доказательством твоего позора, тем не менее, ты смеялась и улыбалась, и вела себя так, будто жила по другим правилам, чем все остальные приличные люди. Я преследовал тебя, Элени, а ты предоставляла мне для этого возможности.

Мой член обмяк, пока я рассказывал, а девушка так ни разу и не шевельнулась, поверхностно и медленно дыша, но очень внимательно слушая. Оторвавшись от нее, я облокотился о стол, схватил свою пленницу за руку и развернул ее так, чтобы смотреть ей в глаза.

— У меня нет жизни. Я сижу тут, в этом гребаном доме, у меня масса времени, чтобы играть в онлайн игры, выслеживать тебя и узнавать о тебе. Я прячусь в тени, выхожу поесть, беру все необходимое и, твою мать, все оставшееся время, долгие ЧАСЫ, провожу в одиночестве в этом доме, наблюдая за тобой.

От моего признания ее глаза расширились, но в голубых глазах я не заметил удивления и прекрасно понял, почему она не шокирована. Эта девочка была умной. Когда привел ее в это место, я знал ее имя, привычки, все о ней. Ей следовало догадаться, что я преследовал ее, что она не случайная женщина из случайного бара. Она видела меня на тату-фестивале и узнала, стоило мне вмешаться, когда на нее напали. Однако мои следующие слова должны были вызвать шок, который я желал видеть все это время.

— Было в тебе что-то знакомое, мелькающее на задворках сознания, вертящееся на кончике языка. Мое подсознание знало это до того, как я достаточно сфокусировался, чтобы разобраться, что именно видел. Но потом... ПОТОМ... когда я просматривал твой недавно выложенный в сеть позор, взглянул на твое имя, меня осенило.

Я поднес пальцы так близко к ее уху, что она подпрыгнула от щелчка.

Элени ни на секунду не отрывала от меня взгляда, а приоткрытый рот ясно давал понять, что она внимает моему рассказу. Она словно цеплялась за каждое слово, каждый слог и интонацию моего голоса. Такую реакцию вызывала смесь любопытства, страха и медленного понимания, что в ее похищении крылось нечто большее, чем я показывал изначально.

— Я не какой-то извращенный козел, Элени. Я не похищаю женщин, не трахаю, не мучаю и не заставляю поверить в то, что это некий подготовленный план, цель которого избавить от разрушающих привычек. Если честно, мне плевать, чем биомусор и шлюхи занимаются ежедневно. Они сами причина своего отчаяния и боли, и я с радостью отойду в сторону и позволю им продолжать саморазрушение. Глупость порождает страдания, но большинство из них слишком невежественны, чтобы понять это.

— Тогда... тогда почему я? — едва шевеля губами, спросила она и посмотрела мне в глаза.

Я на секунду замолк, проникаясь тем, что она не только слушает, но и хочет понять. Улыбнулся. Она не боялась меня, не сломалась до степени полного порабощения, вопреки всему, через что я заставил ее пройти, не утратила голос. Несмотря на произошедшее, она оставалась сильной, в ней не погас внутренний свет, которому я страшно завидовал те месяцы, что вел слежку.

— Твое имя показалось мне знакомым. — Я провел пальцем вдоль ее щеки, вниз по челюсти и по шее, пока не остановился в том месте, где ощущалось неровное биение пульса — физическое проявление страха. — А именно, ФАМИЛИЯ. Сначала я не обратил на нее внимания, но потом вспомнил, где слышал ее раньше.

Я снова помолчал, давая девушке еще несколько секунд побыть в неведении относительно нашей связи.

— Твои родители умерли из-за наркотиков, Элени. Это часть правдива. Однако не передозировка стала конкретной причиной их смерти. Скажи, видела ли ты их тела после смерти? Возможно, в гробах?

Она слегка покачала головой, начиная понимать, что ей лгали с детства.

— Они погибли в автомобильной аварии. Сгорели до такой степени, что их невозможно было опознать. Они умерли, крича от боли, даже если их нервы были притуплены действием алкоголя и наркотиков. Они умерли, Элени, когда в теплый воскресный день их автомобиль пересек разделительную полосу и лоб в лоб врезался в авто другой семьи. МОЕЙ семьи.

Я мог поклясться, что в этот момент у нее в голове раздался щелчок. И пусть во взгляде читалось замешательство, но свет уже погас. Без сомнений, необходимость рассказывать остальное отпала, ведь девушка и сама догадалась.

— Моих родителей убили. Они погибли в том же пламени, что убило и твоих родителей. Я пылал вместе с ними. И если бы проходящий мимо мужчина не оказался достаточно храбр, чтобы открыть дверь и сгореть самому ради спасения ребенка, я бы тоже погиб на той дороге. Однако вместо этого я выжил. Большая часть моего тела обгорела и была изрезана стеклом. Я почти год провел в больнице, проходя один курс лечения за другим, одну пересадку кожи за другой. Пока рос, мне раз за разом приходилось возвращаться в больницу, срезать кожу и пересаживать ее, чтобы она растягивалась вместе с растущими костями. Ты хоть представляешь, насколько БОЛЬНО расти вот так? И физически, и психологически. Меня все время прятали. Ребенок, который не мог играть с другими детьми, жизнь, разрушенная выбором демонов, которые породили ТЕБЯ.