<p>

     Он сделал паузу, словно  пытался  тщательно  подобрать  слова,  а  потом продолжил:</p>

<p>

     - Вас совершенно зря  причисляют  к  литературной  школе  братьев  Строгановых, Николай Львович. Нет,  формально  вы,  конечно,  с  ними.  Участник  литературных  семинаров.  Всех  этих  подпольных  "Аэлит"  и  "Звездных мостов". Ученик, одним словом. Очень талантливый ученик.  Но  если копнуть глубже... Вы ведь совсем другой, Николай Львович. Вы наш.  Глубоко советский человек.</p>

<p>

     - Ну-ка, ну-ка, - он и впрямь  меня  заинтриговал.  -  И  что  же  такого просоветского вы обнаружили в моих опусах?</p>

<p>

     - Я очень внимательно прочитал все  ваши  произведения,  -  Павел  Петрович прищурился и взгляд его сделался еще острее. - Все, даже  те,  которые вы так и не успели напечатать и которые мои сотрудники  изъяли  у вас во время обыска. Прочитал и пришел к очень любопытному выводу...  Ваши книги воспевают маленького человека,  Николай  Львович.  Человека  общей системы. Человека единой команды. Обычного рядового  человека  в  выдуманных вами фантастических мирах.</p>

<p>

     - Мещанина будущего, иными словами, - ухмыльнулся я.</p>

<p>

     - Может и так, - согласился он. - Хотя это ваше  определение  мне  не совсем нравится. Выражение "простой человек" звучит все-таки  более  приятно, чем "мещанин". Да, так вот... В той системе ценностей, в  том  мире, который конструируют братья Строгановы и их ученики, вы занялись  разработкой темы простого человека. Человека, встроенного  в  систему,  покорного этой системе. Человека, который по духу своему  не  является  бунтарем, носителем  идей  радикального  свойства.  Человека,  который  получает удовольствие от того, что  живет  в  стабильном  обществе.  В  обществе, где все размеренно, своевременно  и  четко  спланировано.  А  ведь партии и правительству как раз и нужны  именно  такие  люди.</p>

<p>

     - Винтики! - фыркнул в ответ я.  -  Ошибаетесь,  уважаемый  Павел  Петрович! Да, я пишу о простых людях. Но это люди будущего. В  котором  вашему сегодняшнему миру места нет!</p>

<p>

     - Ну, это как сказать! - Павел Петрович широко  улыбнулся.  -  Мы  ведь как раз и строим это  светлое  будущее.  И  моя  задача,  Николай  Львович, просто убедить ваших читателей в  том,  что  светлое  будущее  начинается уже сегодня. Убедить в том, что идти в общем строю, в  ногу  со всеми, - это единственно верный путь.  А  для  этого  нужно  просто  перебросить мостик между простым человеком из вашего светлого будущего  к рядовому советскому труженику.</p>

<p>

     -  Да,  оригинальный  подход...  Использовать  мои  опусы,  чтобы  укрепить ваш режим...</p>

<p>

     - Наш общественный и государственный  строй,  -  поправил  он.  ­­­Привыкайте к правильной терминологии, Николай Львович. Как будущий наш  сотрудник.</p>

<p>

     -  У  вас  богатая  фантазия,  -  я  едва   сдержался,  чтобы  не  рассмеяться. - Писатель-фантаст на службе у ПГБ! Павел Петрович, а  вы  сами фантастику писать не пробовали?</p>

<p>

     - Увы, я реалист. И прагматик. С хорошо развитой интуицией.</p>

<p>

     - И что же, интуиция подсказывает вам, что я  начну  работать  на  госбезопасность?</p>

<p>

     - Непременно  начнете,  -  в  голосе  его  прозвучала  абсолютная  убежденность в сказанном. - И чем скорее начнете, тем будет  лучше.  И  для вас, и для нас.</p>

<p>

     - Гм... Откуда такая уверенность?</p>

<p>

     - Я уже довольно  долго  изучаю  вас,  Николай  Львович.  Заочно,  конечно. Вы не созданы для борьбы с советской властью. Легкая фронда ­­­это да. Это для вас. На кухне пошептаться, фигуру из  трех  пальцев  в  кармане  показать,  пару  рассказиков   с   антисоветским   подтекстом  в каком-нибудь альманахе тиснуть... Вот и  вся  ваша  оппозиционность.</p>

<p>

     - А вот посмотрим, - попытался задиристо возразить я. Собственный  голос  почему-то  показался  мне   совершенно   чужим.   -   Жизнь  не  заканчивается сегодняшним днем.</p>

<p>

     - Тюрьма, суд, колония, ссылка...  -  Павел  Петрович  продолжал,  словно и не слышал моей реплики. - Вы о таком будущем  мечтали,  когда  посылали ваш первый рассказ в редакцию "Техники  -  молодежи"?  Долгие  годы за решеткой, потом несколько десятилетий в  какой-нибудь  деревне  Мухоморово в восточно-сибирской глуши. Там,  где  из  литературы  есть  только сборник постановлений пленумов нашего ЦК за прошлую  пятилетку.  А телевизор - только в  кабинете  председателя  местного  леспромхоза.  Хамство, бескультурье, пьянство... И разумеется, полная  невозможность  писать. Поверьте, об этом позаботятся в первую очередь.  Ведь  намного  проще лишить вас возможности кропать  ваши  чудные  опусы,  чем  потом  перехватывать на пути за рубеж ваши рукописи.  Перефразируя  Пруткова,  нужно рубить под корень!</p>

<p>

     Он замолчал и некоторое время буквально буравил  мое  лицо  своим  цепким взглядом. Потом его губы тронула едва заметная улыбка:</p>

<p>

     - А вы слегка побледнели, Николай Львович. Что,  слишком  мрачную  картину вашего ближайшего будущего я вам нарисовал?</p>

<p>

     - Да, мрачновато, - согласился я и закашлялся. В горле совершенно  пересохло.</p>

<p>

     - Но альтернатива этому мрачному будущему все-таки есть! -  Павел  Петрович щелкнул пальцами. Как фокусник, который собирается достать из  перевернутой шляпы белоснежного  крольчонка.  -  Тюрьма  или  свобода,  забытье или слава...  Выбор  теперь  будет  зависеть  только  от  вас,  Николай Львович!</p>

<p>

     - И в чем конкретно состоит эта ваша альтернатива? Что  я  должен  сделать, чтобы выйти из этих стен?</p>

<p>

     - Как я уже говорил, мне вовсе не интересны мелкие секреты  вашей  писательской тусовки, Николай Львович. Мне нужно только одно: чтобы вы  дали свое согласие писать так,  как  пишите  сейчас.  Мне  нужно  ваше  согласие писать о маленьком человеке из нашего светлого завтра.</p>