<p>

     - А знаешь, иногда  очень  хочется,  чтобы  мои  действия  кто-то  оценил со стороны.  Согласись,  очень  приятно,  когда  тебя  называют  профессионалом. Особенно, если это говорит поверженный противник.</p>

<p>

     - Да, в известной степени, это способствует самоутверждению. Хотя  бы в собственных глазах, - Макарьев холодно улыбнулся.</p>

<p>

     - Иногда и этого достаточно.  Ты  правильно  угадал,  что  я  для  звонка на КПП использовал Ушакова.  Уговорил  его,  дурака,  вроде  бы  подшутить  над  тобой.  Он,  правда,  собирался  потом  еще  раз  тебе  позвонить. Чтобы,  значит,  извиниться  и  сказать,  что  пошутил.  Но  телефон, как ты уже, наверное, догадался, именно в этот  момент  вдруг  перестал работать. А перезвонить с другого аппарата он уже  не  успел,  бедняга.  Потому  что  внезапно  заболел  и  умер,   -   Шестюк  снова  осклабился. - Пацан он был  зеленый,  твой  Ушаков.  Пока  он  на  КПП  названивал,  я  с  Виталиком  и   Белановым   доблестно   трудился  на  "Прогрессе". Правда, Виталя?</p>

<p>

     - Правда, - буркнул в ответ Кузин. Он сидел на  стуле  бледный  и  совершенно поникший.</p>

<p>

     - Согласись, красиво было  придумано,  Макарьев,  верно?  Вывести  тебя на диверсантов и одновременно  обеспечить  себе  самое  настоящее  алиби. Железное алиби, не так ли?</p>

<p>

     - Задумано действительно красиво, -  согласился  Антон.  -  А  от  Ушакова  ты  избавился  уже  потом,  когда  началась   суматоха  после  перестрелки с диверсантами?</p>

<p>

     - Конечно, - тонкие и почти бесцветные губы Шестюка расплылись  в  довольной улыбке. - Правда, для этого мне пришлось  уговорить  Ушакова  еще раз пошутить: вызвать водителя "газика" ночью к  административному  зданию. Ну, а потом все было уже делом техники.</p>

<p>

     - А смерть Рахманинова? Она зачем тебе понадобилась?</p>

<p>

     - Да ты ведь  и  сам,  кажется,  догадался?  -  на  лице  Шестюка  отразилось удивление. - Это же так просто... Рахманинова я достал  уже  почти утром. Предложил ему выпить по  сто  грамм  для  бодрости  после  бессонной ночи. А в стаканчик его незаметно кое-что подсыпал.  Н-да...  Тогда я уже точно  знал,  что  после  перестрелки  с  диверсантами  ты  остался в живых. Сам понимаешь, говорящий  майор  Рахманинов  в  такой  ситуации мне был совсем ни к чему. Чтобы он уже через час или  два  на  вопросы контрразведки ответил, что не звонил тебе?  Меня  это,  видишь  ли, никак не устраивало. Ну, и пришлось попросить майора помолчать. Да  ты не расстраивайся. Он хорошо умер, быстро. Почти не мучался.</p>

<p>

     - Да, получается, что ты закрылся со всех сторон, - констатировал  совершенно  бесстрастным  голосом  Антон.  Он   едва   сдерживал  свою  ненависть к стоявшему напротив и скалившему зубы  в  довольной  улыбке  человеку. - Даже и не подступишься. Признайся  честно,  наверное,  уже  решил, что оставил всех с носом,  а?  Ну,  а  тут  вдруг  я  со  своим  сегодняшним рассказом на "посиделках". Вот ты и заволновался. Так?</p>

<p>

     - А ты бы на моем месте не заволновался? - глаза Шестюка  недобро  блеснули. - А вообще, конечно, ты молоток. Трупик Ушакова нашел вполне  профессионально.</p>

<p>

     - Спасибо за комплимент, - одними губами улыбнулся Макарьев  и  с  едва заметной иронией добавил:</p>

<p>

     - Мне исключительно приятно услышать такую высокую оценку  именно  от тебя.</p>

<p>

     - Да, жаль такой талант губить, а придется, - Шестюк  вздохнул  и  поиграл  пистолетом.  -  Но  только  сначала  ты   мне   тоже  кое-что  расскажешь. В частности, меня очень интересует, кто же все-таки  видел  меня около "газика", и какую потерянную мной вещь  ты  нашел  в  самой  машине.</p>

<p>

     - Отвечу на  все  твои  вопросы  с  величайшим  удовольствием,  - ­­­Макарьев уже совершенно искренне широко улыбнулся. - Тебя никто  около  "газика" не видел и ничего я в автомобиле не находил.</p>

<p>

     - Нехорошо, Макарьев, - Шестюк укоризненно покачал головой.  -  Я  тебе тут исповедовался со всей, понимаешь, откровенностью, а  ты...  В  герои решил поиграть, лейтенант? В Мальчиша - Кибальчиша?</p>

<p>

     - Не веришь? Жаль... А ведь я говорю правду. Все это  просто  моя  выдумка. И порез на левом колесе  "газика",  и  штуковина,  которую  я  якобы нашел в машине. Я же просто хотел  спровоцировать  тебя  на  эту  нашу встречу. Лицом к лицу. И вот видишь, получилось.</p>

<p>

     - Сука ты, лейтенант, - зло прошипел Шестюк. Лицо его побелело от  гнева, а глаза хищно прищурились. - Все равно моя взяла,  слышишь?  Ты  ведь сейчас подохнешь! Неужели ты этого  не  понимаешь?  Я  же  сейчас  кончу и тебя, и этого придурка!</p>

<p>

     Он кивнул подбородком в сторону оцепеневшего от страха  Кузина  и  ловким  движением  выхватил  из  кармана  десантный   нож.   Щелкнуло,  раскрываясь, лезвие.</p>

<p>

     - Да, экипировался ты солидно, - уважительно заметил Макарьев.</p>

<p>

     - Виталика я пристрелю из твоего  пистолета,  -  сообщил  Шестюк,  делая шаг к  столу.  -  А  тебя  немного  порежу  вот  этим  маленьким  ножичком. Пистолетик потом положу тебе  в  руку,  а  на  ноже  оставлю  отпечатки пальцев нашего Виталика. Вот и получится, что Виталик  напал  на тебя. Зарезал он тебя, гад, а ты,  значит,  теряя  сознание,  успел  пальнуть в него из табельного оружия. И все, Антоша, концы в  водичке.  Кстати, Виталику я положу в карман  свой  старый  шифроблокнот.  Пусть  потом следствие разбирается, кто из  вас  настоящий  вражеский  агент!  Хотя, можешь поверить, долго они разбираться не  будут.  Когда  завтра  космонавты на орбите закопытятся окончательно,  здесь  начнется  такая  суета и полетят такие большие головы, что  вычислять,  кто  из  вас  ­­­настоящий шпион, а кто  -  невинная  жертва  спецслужб,  будет  просто  некогда и некому. А я, милые мои ребятишки, буду уже очень  далеко.  И  главное, при очень больших деньгах.</p>

<p>

     - Вот как получается, - Антон нахмурился. - Значит,  неприятности  с системой управления на "Союзе" - это и в самом деле твоя работа?</p>