<p>
- Внимание, включаюсь! - Антон остановился у электрощита. Он приподнял вилку на высоту своей груди и поднес к розетке. В то же мгновение очередной виток электрокабеля сполз с бухты. Упругая волна прошла по змеевидному телу, выворачивая запаянный в пластиковую изоляцию провод. Металлическая вилка на конце кабеля, словно живая, рванулась из рук Антона. Макарьев едва успел перехватить неожиданно высвободившийся электрокабель, левой рукой поймав его уже в воздухе за пластиковую оплетку почти у самой горловины металлической вилки. Может быть, это судорожное движение и спасло Макарьеву жизнь.</p>
<p>
Вилка, всего лишь на доли секунды выскочившая из рук Макарьева, коснулась корпуса розетки. И в тот же миг мощный бело - голубой электрический разряд молнией полыхнул между металлическими корпусами вилки и розетки. Антон шарахнулся назад, зацепился ногой за размотавшийся по полу кабель и повалился на спину, левой стороной затылка с силой ткнувшись в корпус стоявшего рядом гелиевого течеискателя. Макарьев еще успел увидеть летящие над головой яркие желто-оранжевые искры, прежде чем весь мир вокруг него вдруг завертелся в беспорядочном танце и погрузился в вязкую пелену мрака.</p>
<p>
...Наверное, он был без сознания всего несколько минут. Антон открыл глаза и увидел над собой яркие размытые пятна где-то почти в недосягаемой вышине, а чуть ниже - и вроде бы, чуть ближе, раскачивающиеся из стороны в сторону и непрестанно смешивающиеся друг с другом розовые и салатно-зеленые лоскуты. Уши словно заложило плотной ватой.</p>
<p>
"Где это я? - испуганно подумал Макарьев. - Что случилось?"</p>
<p>
Он зажмурился, а потом снова открыл глаза. Зрение постепенно стало восстанавливаться, пятна и лоскуты приобретать четкие очертания, превращаясь в горящие под потолком неоновые лампы и склонившиеся над Макарьевым испуганные лица испытателей. Несколькими секундами позже вернулся и слух. А потом пришла и тупая боль где-то в области затылка.</p>
<p>
- Смотрите, он открыл глаза! - произнес кто-то из стоящих над Макарьевым. - Приходит в себя.</p>
<p>
- Где врач? - рявкнул чей-то голос почти над самым ухом. Кажется, это был майор Михайленко. - Врача сюда, черт возьми!</p>
<p>
- Он дышит? - испуганно спросил слева вверху кто-то невидимый. - Может попробовать искусственное дыхание?</p>
<p>
Макарьев замычал и покачал головой. Затылок снова отозвался тупой и ноющей болью. Антон сделал попытку приподняться:</p>
<p>
- Не надо врача. Я сейчас встану.</p>
<p>
Ему показалось, что его губы стали чужими, невероятно пухлыми и бесчувственно - деревянными. Голос звучал хрипло и сдавлено.</p>
<p>
- Лежи, Антон, лежи, - это говорил Петровин. Он придержал Макарьева за плечи. - Пусть врач тебя сначала посмотрит, тогда и встанешь...</p>
<p>
- Гляди, какая ссадина у него на затылке, - громко зашептал кто-то сзади. Кажется, это был спустившийся с испытательного стенда Женька Шестюк.</p>
<p>
Антон окинул взглядом сгрудившихся над ним людей:</p>
<p>
- Да все нормально, ребята... Голова только немного болит...</p>
<p>
Кто-то с трудом пытался протиснуться сквозь собравшихся вокруг Макарьева испытателей.</p>
<p>
- Врач? Нет? Ах, да... Пропустите...</p>
<p>
Раздвинув в стороны испытателей, над Антоном склонилась Ульяна Сорокина. Ее испуганное лицо в обрамлении черных смоляных волос казалось мертвенно - белым:</p>
<p>
- Антон, Антошка... Ты меня слышишь?</p>
<p>
Она опустилась на колени рядом с Макарьевым.</p>
<p>
- Конечно, слышу. И даже вижу, - Макарьев сделал попытку улыбнуться. Лицо его все еще было одеревеневшим как после наркоза и улыбка получилась жалкой и едва заметной.</p>
<p>
- Живой, - облегченно выдохнула Ульяна. Ее глаза почти мгновенно наполнились влагой и крупные капли слез медленно покатились по щекам. Живой... Антошка...</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
4 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>
<p>
</p>
<p>
Контрразведчик исподлобья оглядел присутствующих, кашлянул в кулак и осведомился:</p>
<p>
- Ну, у кого есть какие соображения, голуби вы мои сизокрылые?</p>
<p>
Чекмаев неслышно вздохнул. За несколько лет совместной работы он уже хорошо успел изучить привычки Контрразведчика. "Голуби сизокрылые" да еще с вопросительной интонацией - означало крайнюю степень раздраженности и неудовольствия шефа.</p>
<p>
- Что молчите, как будто воды в рот набрали? - тон, которым была сказана эта фраза, действительно не предвещал для присутствующих на совещании офицеров ничего хорошего. - Сказать нечего? Ладно, тогда я скажу. Для завязки нашей предстоящей милой беседы.</p>
<p>
Контрразведчик скользнул по подчиненным испепеляющим взглядом и, чеканя слова, произнес:</p>
<p>
- То, что произошло, товарищи офицеры, - это не просто наша с вами оплошность. Это крайняя степень нашего ротозейства и разгильдяйства. За это в нашем ведомстве принято снимать с плеч погоны. Если перед этим вам, конечно, не сняли голову.</p>
