<p>
Утро медленно переползало в день. Все «мотовозы», - в том числе и попутные, - которые могли подвезти Антона хотя бы до железнодорожной развилки на станции «Двадцать первый километр», давно уже ушли. Теперь на «гагаринский старт» можно было попасть только на пассажирском автобусе, ходившем примерно раз в полчаса до сто тринадцатой стартовой площадки. Проще всего в автобус было подсесть во время проверки документов у пассажиров на городском КПП.</p>
<p>
Антон прошел мимо центрального универсама, пересек улицу 50-летия СССР и по проспекту имени Королева добрался до бетонного куба городского Дома связи. У него мелькнула мысль заскочить на телефонную станцию и позвонить домой родителям, но, прикинув разницу во времени между Ленинском и Киевом, он сообразил, что и отец, и мать сейчас должны быть еще на работе, а дома может оказаться только двенадцатилетняя сестра Ленка - существо ветреное, своенравное и легкомысленное. Поэтому Антон отложил звонок домой до следующего воскресенья и продолжил путь.</p>
<p>
Автобуса на КПП Макарьев дожидался всего несколько минут. Пока шустрый солдатик из части охраны проверял документы у заполнивших салон пассажиров, Антон перекинулся со знакомым водителем парой дежурных фраз и уселся в свободное кресло сразу за шоферской кабинкой.</p>
<p>
Дежурный по контрольному пункту закончил проверку документов, выбрался из автобуса и опустил вниз цепь, закрывавшую проезжую часть. «ЛАЗ» выехал на шоссе, стремительно набрал скорость и нырнул под железнодорожный мост.</p>
<p>
Антон поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза. До второй площадки от Ленинска ехать чуть больше получаса. Значит, вполне можно расслабиться и немного вздремнуть. Он почувствовал, как по телу разливается приятная усталость, и сознание постепенно проваливается в уютное и по-домашнему теплое пространство сна.</p>
<p>
- Валера, ты слышал, что вчера ночью случилось на «двойке»? – раздался вдруг чей-то голос за спиной.</p>
<p>
- Нет, а что там произошло? - заинтересовано отозвался еще один голос.</p>
<p>
Сон как рукой сняло. Антон открыл глаза и повернул голову влево, делая вид, что рассматривает пейзаж за окном. А сам краем глаза посмотрел назад. Сзади него сидели и разговаривали между собой двое гражданских специалистов, - по внешнему виду, скорее всего, инженеры, командированные на космодром с какой-нибудь фирмы. Первому, худощавому, с крупными залысинами на голове, было около сорока. Второму, черноволосому, с заметным брюшком, можно было дать лет на пять меньше.</p>
<p>
- Говорят, стрельба была, - вполголоса сообщил первый.</p>
<p>
- Ну? А ракета, вроде бы, нормально ушла. Корабль уже на орбите, я по телику вчера репортаж видел.</p>
<p>
- Стрельба ведь не около ракеты была. У меня на второй площадке знакомый работает. Вместе институт заканчивали. Ну, вчера встретились, пивка попили. Он и рассказал: ночью к ракете из степи вышли диверсанты. Но караул их вовремя заметил. Ну, и началась пальба. Офицер наш погиб и солдатики полегли. Шесть или семь человек.</p>
<p>
- А что диверсанты?</p>
<p>
- Ушли, говорят, диверсанты. Степь прочесывали весь день, полк по тревоге подняли, но никого так и не нашли.</p>
<p>
- Да, полетят теперь головушки в армейских фуражках...</p>
<p>
«Ну вот, - Антон потерял интерес к разговору и снова закрыл глаза, - теперь появится еще одна байка. Слух про то, как во время запуска геройски погибли офицер и несколько солдат. А на самом деле? Я жив - здоров, Витя Русаков – тоже. А у Кольки Игнатова пуля прошила плечо навылет, не задев, к счастью, кости».</p>
<p>
Несколько минут Макарьев отрешенно сидел с закрытыми глазами, но, несмотря на усталость и мягкое, укачивающее движение автобуса, сон больше не приходил. Мысли Антона снова и снова возвращались к картинам и переживаниям прошлой ночи.</p>
<p>
Даже беглый поверхностный осмотр вчера утром тел троих незнакомцев, погибших около ограждения стартовой позиции, показал, что они не были ни военнослужащими одной из размещенных на космодроме воинских частей, ни работающими на Байконуре гражданскими специалистами. По крайней мере, двое из них, - те, чьи лица сохранились во время взрыва, - не могли быть отнесены и к местным жителям. Хотя кожа на лице у обоих убитых была смуглой, но разрез глаз был не характерен для коренных жителей Казахстана. Подбородки и щеки погибших закрывали короткие, аккуратно подстриженные бороды.</p>
<p>
Все трое погибших были одеты в песочно-зеленые маскировочные комбинезоны, но в их заплечных мешках обнаружились и комплекты гражданской одежды: легкие ветровки, рубашки с коротким рукавом и поношенные джинсы. Скорее всего, незнакомцы добрались до района космодрома поездом как обычные пассажиры, а уже потом переоделись в полувоенное обмундирование, вооружились и двинулись через степь к стартовой площадке.</p>
<p>
Вооружены погибшие нарушители были одной из модификаций портативного израильского автомата «Узи», западногерманскими пистолетами с глушителями и несколькими десантными ножами. Толстая труба, которую нес на плече один из убитых, оказалась ракетометной установкой с тепловой головкой самонаведения. Троица, очевидно, намеревалась стрелять по ракете-носителю в момент ее отрыва от стартового стола или в первые секунды полета.</p>
<p>
Среди развороченного взрывом багажа троих неизвестных были обнаружены документы на английском языке, карты с китайскими иероглифами и несколько осколочных гранат. Саперы, присланные из соседней части, тщательно их осмотрели и очень быстро пришли к выводу, что все гранаты имеют один и тот же дефект: если рвануть кольцо и отпустить чеку, то взрыв последует не спустя несколько секунд, а практически мгновенно. Именно поэтому во время боя, завязавшегося ночью около ограждения, граната взорвалась прямо в руках одного из нарушителей.</p>
<p>
«А вот если бы она не взорвалась до срока, - подумал Антон, чувствуя, как по спине вновь строем прошлись противные мурашки, - я сейчас вряд ли бы ехал в этом автобусе и медленно сходил с ума от усталости, духоты и жары.</p>
<p>
