Вопрос: Во время космического полета вы будете выходить в открытый космос?
Ответ: И да, и нет. Да, я надену специальный космический скафандр. Но выходить непосредственно в космос я не буду. Буду только следить из бытового отсека за работой в космическом пространстве Алексея Архиповича, за его перемещениями к космическому кораблю «Лунник». Но, если вдруг он забудет дорогу обратно, я, конечно же, буду готов выйти в космос и помочь ему добраться домой.
(Все смеются)
Вопрос: Вы можете управлять космическим кораблем «Лунник»?
Ответ: Не так хорошо, как Алексей Архипович. Я больше специализировался по подготовке к пилотированию космического корабля «Знамя».
Вопрос: Вы отрабатывали на тренажере стыковку космического корабля «Знамя» с лунным кораблем «Лунник»?
Ответ: Да, я очень серьезно готовился к управлению «Знаменем» и к стыковке.
Вопрос: При возвращении космического корабля на Землю будет ли применяться управляемый спуск посадочной капсулы с космонавтами в атмосфере?
Ответ: Спускаемый аппарат космического корабля в штатном режиме должен совершать управляемый спуск в атмосфере Земли и приземляться на территории Советского Союза.
Вопрос: А если спуск будет баллистическим?
Ответ: Мы с Алексеем Архиповичем сделаем все, чтобы полет корабля в атмосфере проходил по схеме управляемого спуска. Ведь если спуск будет баллистическим, то перегрузка достигнет девяти – десяти единиц. Поверьте, такую перегрузку очень нелегко выдержать. Что касается района посадки корабля при баллистическом спуске, то он будет находиться за пределами территории СССР. В этом случае нам с Алексеем Леонтьевым предстоит искупаться в водах Индийского океана.
Вопрос: У вас с Леонтьевым будут одинаковые скафандры для выхода в космос?
Ответ: Очень похожие. Но у Алексея Архиповича более прочные ботинки, рассчитанные на прогулки с большей длительностью (Макарин подмигивает журналисту, задавшему вопрос и смеется).
Вопрос: У скафандров полностью автономная система жизнеобеспечения?
Ответ: Да, у обоих скафандров полностью автономные системы.
Вопрос: Сколько времени может пробыть космонавт в открытом космосе?
Ответ: Время пребывания в открытом космосе зависит от ресурса системы жизнеобеспечения. Наши скафандры дают нам возможность выйти из корабля на шесть-восемь часов.
Вопрос: Как вы готовились к выходу в космос? Какие были тренировки?
Ответ: Мы отрабатывали выход в космос в условиях временной невесомости при полетах на самолете-лаборатории. Кроме того, в Звездном городке построен специальный бассейн для отработки выхода в условиях гидроневесомости. Мы с Алексеем Архиповичем много ныряли (Макарин улыбается).
Пресс-конференция подошла к концу.
Один из журналистов обратился к экипажу ракетно-космического комплекса:
- Дорогие Алексей Архипович и Олег Григорьевич, разрешите мне от всего нашего журналистского корпуса пожелать вам успешного полета и благополучного возвращения на родную Землю.
Леонтьев: Большое спасибо. Мы постараемся поработать как надо.
Макарин: Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
ГЕНЕРАЛ МАКАНИН: «ОПРАВДАТЬ ДОВЕРИЕ РОДИНЫ!»
«Николай Петрович Маканин - человек прямой, открытый и решительный. Не счесть вопросов, которые ему пришлось решить при создании нашего отряда космонавтов! К каждому слушателю-космонавту он относился доброжелательно и ровно, но и по-отечески строго. Николай Петрович всегда был одинаково требователен и к тем космонавтам, кто уже летал в космос, и к тем, кто только готовился к своему первому полету».
Ю.А.Гагаров, «Путь в космос»
Советские космонавты Алексей Леонтьев и Олег Макарин отправились в космический полет. Сегодня мы начинаем публикацию страниц из книги дневниковых записей «Открытый космос» Героя Советского Союза, генерал-полковника авиации Николая Петровича Маканина, посвященных подготовке к космическому полету экипажа ракетно-космического комплекса «Знамя-5»-«Лунник-5».
19 февраля 1961 года.
Сегодня встречался с Сергеем Павловичем Королевиным и около часа беседовал с ним о перспективах дальнейших работ по исследованию Луны и межпланетного пространства. Королевин убежден, что до конца 1965 года советский человек полетит к Луне. Может быть, он и прав, но мне все же кажется, что полет состоится не так скоро. Многое в этом вопросе будет зависеть от степени внимания к космическим исследованиям руководства страны.
22 марта 1961 года.
Вчера поздно вечером, где-то уже было половина одиннадцатого, я закончил записи в дневнике и собирался ложиться спать, когда телефон вдруг разразился пронзительной трелью. Я снял трубку.
- Добрый вечер, Николай Петрович, - голос на том конце провода звучал чуть приглушенно. – Моя фамилия Волянецкий, зовут Чеслав Сэмюэль. У меня для вас важная информация.
- Э… - я несколько опешил, не зная, что ответить. Наконец, спросил:
- Вы иностранец?
- В известном смысле, да, - в голосе моего собеседника мне послышался смешок. – Но, поверьте, это сейчас не важно. Важно другое: одному из слушателей отряда космонавтов угрожает серьезная опасность…
- Это провокация, - я резким тоном оборвал говорившего. – Откуда вы узнали номер моего домашнего телефона?
- Николай Петрович, номер вашего допуска к секретным работам по ракетно-космической тематике 112565, - проигнорировав мой вопрос, Волянецкий – так, кажется, он мне назвался? – чуть повысил голос.
У меня перехватило дыхание. Номер моего допуска был известен только мне и специально уполномоченному для работы с секретными документами офицеру из режимного отдела Центра подготовки космонавтов.
– Я знаю о вас даже больше, чем вы себе можете представить, Николай Петрович, - голос звонившего звучал мягко, вкрадчиво и ему почему-то действительно хотелось верить. - Но повторяю – все это сейчас не важно. В сурдобарокамере находится на десятисуточной тренировке старший лейтенант Валентин Бондаренков. Завтра его обязательно нужно выпустить из камеры. И вообще распорядитесь проверить все системы сурдобарокамеры на пожароопасность.
Я уже было совсем собрался прервать говорившего в довольно категорической форме, но он, не простившись, сам повесил трубку.
Утром я уведомил о звонке нашего куратора из Комитета государственной безопасности. Он меня внимательно выслушал и пожал плечами:
- На заметку этот звонок я, конечно, возьму. Но, скорее всего, это чья-то глупая шутка. Может быть, даже кого-то из космонавтов-слушателей. Хотя…
На секунду он задумался:
- Знаете что, Николай Петрович… А почему бы вам действительно не выпустить из сурдобарокамеры Валентина Бондаренкова на сутки раньше? Чем черт не шутит…
Вечером я распорядился досрочно прекратить тренировку старшего лейтенанта Валентина Бондаренкова. Действительно, мало ли что…
23 марта 1961 года.
Сегодня во время проведения профилактических работ в сурдобарокамере, в которой еще вчера находился старший лейтенант Бондаренков, вспыхнул сильный пожар. Два техника, выполнявшие работы, едва смогли спастись от огня. Помещение сурдобарокамеры полностью выгорело изнутри. Если бы Валентин Бондаренков находился в нем и сегодня, то с учетом большого содержания кислорода в сурдобарокамере во время тренировок слушателей-космонавтов, мы бы имели тяжелейшее происшествие в ходе испытаний, и вполне возможно, что со смертельным исходом. Получается, что некий Волянецкий своим вечерним звонком нас действительно предупредил, фактически предсказав аварию.
