- Леша, принято решение на спуск.

Мне кажется, или голос Володьки действительно дрогнул.

– «Флаг – один», как понял? Подтверди прием.

- Понял тебя, «Заря», - говорю я. – Идем на спуск! На борту порядок, самочувствие отличное.

Ловлю себя на мысли, что как-то неловко сейчас чувствовать себя пассажиром на борту «Лунника». Конечно, теоретически я могу в любой момент вмешаться в управление кораблем. Если вдруг откажет автоматика, то понадобится всего несколько секунд, чтобы взять управление на себя. И принять решение: спускаться дальше к Луне или увеличить тягу двигателя, чтобы уйти на орбиту.

Лунная поверхность под кораблем движется все быстрее и быстрее. Сейчас как раз тот участок траектории спуска, который корабль проходит очень резво.

Справа на пульте замигал круглый желтый глаз лампочки индикатора.

- «Заря», принимаю пеленг два, - сообщаю на Землю. Это значит, что система управления «Лунника» поймала сигнал с «Лунохода-5», который уже третьи сутки торчит в расчетной точке на лунной поверхности и ждет - не дождется моего прилета.

- Фиксируем пеленг-два, - подтверждает Шаталин.

Так, а где же пеленг - один? Должен быть еще сигнал с «Лунохода-3». И пеленг – три: с запасного «Лунника-3», который в законсервированном режиме стоит на Луне уже несколько месяцев. Сейчас третий «Лунник» и оба «Лунохода» образуют почти правильный треугольник, в центре которого находится район предполагаемой посадки. Садится можно не только по трем пеленгам, но и по двум, и даже по одному. Но… Но лучше все-таки по трем. Один пеленг – хорошо, а три – лучше!

Секунда ползет за секундой. Наконец, на пульте одновременно вспыхивают еще два огонька.

- Есть пеленги один и три, - рапортую немедля. – Работаем штатно!

Автоматика кораблика захватила все три радиоточки на лунной поверхности. Сразу же включились двигатели ориентации, расположенные над потолком кабины. В верхней части иллюминатора несколько раз полыхнули веселые оранжево-зеленые зарницы. «Лунник» чуть-чуть подровнял ориентацию по полученным с поверхности Луны пеленгам.

Внезапный и резкий толчок где-то под днищем корабля. Несколько секунд достаточно сильной вибрации. Толчки и вибрация в ощущениях подтверждают информацию с пульта управления «Лунника»: двигатели ракетного блока Д выключились.

- «Флаг», приготовиться к разделению, - теперь в голосе Шаталина прорезаются тревожные нотки. – Десять секунд до отделения ракетного блока Д. Твоя высота – три километра!

- Понял, «Заря», - отвечаю. – Проходим «троечку»!

Снова резкий толчок снизу.

- Есть разделение, - говорит Шаталин спустя несколько томительно долгих секунд после толчка. – Включение двигателей лунного корабля!

Поглядываю в иллюминатор. Кратеры за окошком ускорили свой бег.

Новый толчок снизу, но уже не такой резкий, как первые два. Лунный корабль начинает дрожать. И мгновение спустя я уже слышу приглушенное взревывание ракетного мотора. Это двигатель «Лунника» включился по сигналу бортового посадочного радиолокатора «Планета».

Звук работы двигателя становится чуть тише и размереннее. Он доносится не снаружи – там, за бортом, по-прежнему почти вакуум, какой там может быть звук? Звуковые колебания передаются снизу по всей конструкции моего кораблика.

Сначала тяга посадочного двигателя идет почти на режиме максимума. Кораблик прекращает движение к Луне, слегка заваливается на бок и даже поднимается на несколько десятков метров вверх. На мгновение мелькает перед глазами неровная полоса лунного горизонта. Потом тяга двигателя падает до шестидесяти процентов от номинальной. «Лунник» выравнивается и снова начинает приближаться к Луне. Если смотреть со стороны, то он только что выполнил что-то, отдаленно похожее на известную фигуру авиационного пилотажа - «петлю Нестерова». Это предусмотренная программой полета операция. Теперь с уверенностью можно сказать, что ракетный блок Д отстал от корабля окончательно и сейчас летит к Луне по баллистической траектории.

- «Флаг – один», высота две тысячи метров, - информирует Земля. – Переходим на ручное управление.

Я несколько раз щелкаю тумблерами на пульте, нажимаю добрый десяток кнопок, и аккуратно берусь пальцами правой руки за рукоять управления. И только проделав все эти операции, сообщаю:

- Перешел на ручной режим. Как поняли, «Заря»?

- Принято, «Флаг – один», - отзывается Шаталин. – Идешь на ручняке!

Автоматика «Лунника» подстраховывает, выдает команды, ободряюще подмигивает лампочками световой сигнализации. Но теперь, после перехода «на ручняк», у меня есть возможность в любой момент вмешаться в безупречную работу «космического робота» и перехватить управление «Лунником». После этого в моем распоряжении будет примерно минута времени, чтобы с помощью ручного управления двигателями ориентации и регулирования тяги основного двигателя выполнить зависание корабля, его маневр над лунной поверхностью, окончательно выбрать посадочную площадку и прилуниться. Всего ничего…

При выборе места посадки мои возможности ограничены пятачком в пятьсот-шестьсот метров. Если на этом пятачке я не найду удобную «полянку» для лунного «пикника», то придется увеличивать тягу двигателя кораблика до ста процентов и быстренько возвращаться на орбиту вокруг Луны. Но я почти абсолютно уверен, что убегать обратно в космос в аварийном режиме не придется. Все-таки не зря наши «Луноходы» чуть ли не полгода утюжили этот район, составляя самую подробную карту местности. Здесь нет больших кратеров или крупных камней. Везде практически ровная и гладкая поверхность. С учетом лунных реалий, конечно. Тут тоже есть кое-что… Но это так, мелочевка: два или три неглубоких метровых кратера, несколько десятков острых булыжников и россыпи лунной гальки почти повсюду. По мнению наших ученых, идеальное место для первого визита к «тетушке Селене».

- Ты на высоте тысячи метров, Леша, - говорит Шаталин, позабыв назвать мой радиопозывной. Волнуется товарищ дублер. – Баллистики только что сообщили, что ракетный блок Д упал на Луну примерно в пяти километрах от расчетного места твоей посадки.

- Понял, «Заря», - отвечаю. – На борту порядок.

«Лунник» продолжает снижаться и одновременно летит над лунной поверхностью. Во все глаза смотрю на проплывающие за окном пейзажи. Не столько любуюсь сменяющими друг друга видами Луны, сколько пытаюсь заранее оценить степень реальной опасности места будущей посадки. Я с закрытыми глазами могу нарисовать достаточно подробную карту посадочной зоны. Но теорию всегда нужно проверять практикой. А практика сейчас – это тщательное наблюдение за районом предстоящего прилунения.

«Тетушка Селена» значительно меньше Земли, и поэтому при полете над лунной поверхностью горизонт кажется необычно близким. Это затрудняет визуальную оценку высоты полета. Земной опыт довлеет, и создается впечатление, что «Лунник» летит гораздо выше, чем на самом деле.

Лик Луны с высоты около километра напоминает серый мрамор, покрытый грязно-белыми пятнами разной величины. Кратеры похожи на бело-серые оспины на более темном сером фоне. От некоторых из них радиально отходят светлые пылевые лучи, – наверное, следы разлета пыли при ударе метеоритов.

- Высота восемьсот метров, - доносится из эфира. – Давление в камере сгорания в пределах нормы. Корабль продолжает снижение.

- Ясно, «Заря».

Я и сам хорошо вижу, что снижение «Лунника» продолжается. Видимость прекрасная, бликов на иллюминаторе нет. Солнце сейчас находится где-то у меня за спиной, с противоположной стороны от иллюминатора корабля. Солнечные лучи падают на подстилающую поверхность примерно под углом двадцать градусов.