Второй аргумент сыграл на честолюбии Глушко, мечтавшего создать «царь-двигатель» и войти в историю творцом самого мощного в мире ЖРД с рекордными характеристиками. При такой постановке вопроса было уже не важно, летим мы на Луну или создаем МКС - в любом случае создаваемый носитель использует новый двигатель Глушко. В этом смысле МКС является страховкой для «чудо-двигателя» на случай закрытия лунного направления (заметим, что так и получилось - наша лунная база осталась мечтой, но был создан уникальный ЖРД РД-170/171, который и сегодня, спустя двадцать лет, не имеет себе равных в мире по тяговым и удельным параметрам).

Глушко в конце концов сдался, с большим сожалением подписав справку 9 января 1976 года» [12].

Разработки «советского шаттла» постепенно набирают темп. А в 1976 году – как раз к 25-му съезду КПСС – выходят на финишную прямую. Читаем в статье «Полет «Бурана» Антона Первушина:

«9 января 1976 года Генеральный конструктор НПО «Энергия» Валентин Петрович Глушко утвердил Техническую справку «Многоразовая космическая система с орбитальным кораблём ОК-92». Очередная версия стала продолжением ОС-120, но имела два главных отличия — у неё отсутствовали маршевые кислородно-водородные двигатели (они были перенесены на центральный блок ракеты-носителя), но появились два воздушно-реактивных двигателя для обеспечения возможности самостоятельных полётов в атмосфере. Столь экзотическая схема была введена из-за того, что все аэродромы для посадки корабля располагались на территории СССР, куда можно было сесть далеко не с любого витка» [4].

Советский Союз – не Соединенные Штаты, у него нет военных баз, разбросанных по всему миру. А безопасность советских космонавтов во время космических полетов – дело вообще святое. Этот подход нашел свое место и в проектно-конструкторских решениях, о которых вспоминал М.Когут:

«Поиск повышения безопасности варианта ОК-92 привел к добавлению четвертого маршевого ЖРД на центральном блоке, выполнявшего функцию «горячего резерва» двигательной установки. Именно в таком виде наша Многоразовая космическая система была представлена в первом эскизном проекте НПО «Энергия» в 1976 г.

С переносом маршевых ракетных двигателей с корабля на вторую ступень ракеты-носителя она фактически перестала иметь что-либо общее с шаттлом уже с начала 1976 г. В то же время при этом, однако, оставалась значительная степень свободы при выборе облика орбитального корабля» [28].

Итак, дорога к созданию «советского шаттла» была открыта. Теперь все зависело от решения советского руководства – быть или не быть новой космической программе?

Участник проекта многоразовой космической системы Яков Айзенберг в книге «Ракеты.Жизнь.Судьба» вспоминал:

«К моменту принятия в СССР решения делать «Энергию»-»Буран» были два главных для советского руководства и военных аргумента. Раз американцы делают, то они все просчитали, в том числе экономику, и все получится. Второе - многоразовую космическую систему будут использовать для противоракетной обороны США, значит, и нам нужно делать свою многоразовую космическую систему» [29].

Вадим Лукашевич на сайте buran.ru приводит фамилии настоящих «отцов» программы «Энергия»-«Буран» (точнее, собственно ее орбитальной ступени):

«…Назовем авторов Технической справки «Многоразовая космическая система с орбитальным кораблем ОК-92». От исполнителей справка подписана начальниками отделов Е.А.Дубинским и В.П.Бурдаковым, но кроме них в составлении справки также принимали участие: Алиев В.Г., Ануфриев В.С., Банифатов В.С., Венедиктов Е.В., Голышев Б.Б., Демехин А.М., Заболотский Л.В., Иванов Р.К., Кравчинский С.В., Лапшин Л.Н., Минашин Г.П., Санин А.Л., Сердюк А.А., Солодилов В.А. и Тепикин И.В.

Восстановим историческую справедливость - именно эти конструкторы стояли у истоков «Бурана», в окружении именитых противников и скептиков, начиная проектирование, как говорят конструкторы, «с осевой линии». Конечно, круг работавших над справкой был шире, но текст самой справки сохранил для нас только эти фамилии»[12].

И вот свершилось! Советское руководство «дало добро» на создание многоразового космолета! Дмитрий Пайсон подытожил:

«17 февраля 1976-го было принято соответствующее постановление (ЦК КПСС и Совета Министров СССР – С.Ч.). Таким образом, НПО «Энергия» и возглавившему его В.П. Глушко понадобилось около полутора лет, чтобы перейти в конечном итоге к концепции воспроизведения собственными силами основных решений системы «Спейс Шаттл». При этом, как выяснится впоследствии, как основные проблемы, так и достижения оказались связанными с созданием новых маршевых двигателей, то есть с непосредственной сферой деятельности нового руководителя НПО. Это стоит еще раз отметить» [27].

Вот так выглядит «Реальность № 2» в принятии решений о начале работ по созданию советской космической системы «Энергия»-«Буран» - ответа Советского Союза на разработку американского «Спейс шаттла».

Составим хронологический порядок основных событий в «Реальности № 2»:

- первое рассмотрение вопроса о создании многоразовой космической системы на правительственном уровне состоялось в Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) в марте-апреле 1972 года;

- решение ВПК, которое от 17 апреля 1972 года за №86 – теперь вопросы создания МКС были под постоянным вниманием ЦК КПСС и ВПК;

- решение ВПК «О разработке технических предложений по многоразовой космической транспортной системе» от 27 декабря 1973 г. за №298, предписывающее разработать технические предложения по МКС в трех вариантах;

- разработка «Комплексной ракетно-космической программы» в НПО «Энергия», представленной в правительство в конце 1975 года; завершение работ над томом 1Б «Комплексной ракетно-космической программы», в котором определялись основные параметры будущей МКС;

- 9 января 1976 года Генеральный конструктор НПО «Энергия» Валентин Петрович Глушко утвердил Техническую справку «Многоразовая космическая система с орбитальным кораблём ОК-92»;

- 17 февраля 1976-го было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о начале разработки будущей системы «Энергия»-«Буран».

Как мы увидели выше, в этой «Реальности № 2» совершенно не остается места для отчета Ю.Г.Сихарулидзе. Все основные управленческие и организационные решения принимаются без творческого вклада сотрудников отдела №5 ИПМ АН СССР.

Но реальность все-таки одна. Как же совместить две рассмотренные нами реальности? И как быть с воспоминаниями ветеранов космонавтики из «Реальности № 1», в которых отчету из ИПМ АН СССР отводилась роль своеобразного детонатора проектно-конструкторских, организационных и управленческих решений по осуществлению программы «Энергия»-«Буран»? Их книги и воспоминания известны:

- Эфраим Аким, цитаты в книге Азифа А. Сиддики «Вызов «Аполлону»: Советский Союз и космическая гонка, 1945-1974 гг.», 2000, и в газете «Известия», 2003;

- Борис Губанов, «Триумф и трагедия «Энергии», 1998;

- Борис Черток, «Ракеты и люди. Лунная гонка», 1999;

- Вячеслав Филин, «Путь к «Энергии», 2001;

- Олег Бакланов, «Космос – моя судьба», 2012.

Из этого списка можно сразу исключить Бориса Евсеевича Чертока – он упоминает о разработке ИПМ АН СССР в явно ироническом ключе:

«…Некие молодые и ретивые ребята из Института прикладной математики (ИПМ) просчитали возможные орбиты «Спейс шаттла» с учетом возможного аэродинамического маневра в атмосфере на 2000 километров в сторону от баллистической орбиты. Они перепугали Келдыша. Келдыш доложил Устинову, а затем и Брежневу».

(Однако если судить по воспоминаниям Ю.Г.Сихарулидзе, М.В.Келдыш вовсе не был так уж перепуган. Да и с докладами Д.Ф.Устинову, а потом Л.И.Брежневу он не спешил, а просто распорядился размножить и разослать текст отчета по многим инстанциям, которые потенциально могли заинтересоваться полученными математиками результатами – С.Ч.)