«Запуск в северном направлении на полярные орбиты с космодрома им. Кеннеди влечет за собой значительный риск для жизни и имущества в США и Канаде, - больший, чем сейчас считается приемлемым.
Кроме того, необходимо минимизировать звуковой шум при запуске до приемлемого уровня над населенными пунктами.
Также необходимо сбросить твердотельные ускорители в относительно глубоководный район, чтобы они могли затем использоваться повторно.
Сегодняшнее мнение должностных лиц по безопасности полетов таково, что северные запуски шаттла над континентальной частью США имеют высокие риски, и их не следует принимать в качестве основы для обычных полетных операций, которые поддерживают нашу военную и гражданскую космическую деятельность в обозримом будущем» [16].
В-третьих, американских военных всерьез беспокоило то, что запуски шаттла в северном направлении с космодрома им. Кеннеди на мысе Канаверал могут быть приняты советской стороной за атаку ядерными ракетами. Еще одна цитата из беседы заместителя Министра обороны США Перри и сенаторов Стивенсона и Шмитта:
«Мы не можем игнорировать тот факт, что запуски шаттла, заходящие на Советский Союз с северной стороны, даже с предварительным уведомлением, будут приводить в замешательство и, возможно, нежелательны для Советов. Независимо от того, насколько совершенны советские радары, сходство таких северных запусков шаттла с потенциальными запусками межконтинентальных баллистических ракет в США может привести к неблагоприятным советским решениям.
Кроме того, есть несчастные случаи, которые, хотя это и очень маловероятно (например, взрыв внешнего топливного бака шаттла), могут запутать советские радары и, в худшем случае, повысить риск серьезного советского реагирования.
… Мы будем широко использовать запуски с космодрома им. Кеннеди, а также запуски с космодрома на базе Ванденберг. Мы рассмотрели возможность запуска спутников на полярные орбиты с космодрома им. Кеннеди, и это является неприемлемой альтернативой для нас.
Сенатор Стивенсон. Не могли бы вы объяснить подробнее?
Сенатор Шмитт. Вы могли бы объяснить это более подробно. Я не уверен, что председатель знаком с разницей между запусками (шаттла и ракеты с ядерным боезарядом – С.Ч.)
Доктор Перри. В Советском Союзе есть система раннего предупреждения о запусках баллистических ракет, - точно такая же, как и у нас, - которая ищет ракеты, летящие из Соединенных Штатов в сторону Советского Союза.
Полярный запуск шаттла с космодрома им. Кеннеди будет выглядеть примерно так же, как и запуск баллистической ракеты. Только усовершенствованная система раннего предупреждения с первоклассным компьютером могла бы различить их.
В любом случае, мы думаем, что это провокация, в которую мы не вступили бы легкомысленно.
Сенатор Стивенсон. Разве такого не может быть при запуске с космодрома на базе в Ванденберге?
Доктор Перри. Нет.
Сенатор Шмитт. При запуске из Ванденберга вы достигаете орбиты, прежде чем фактически пересечь советскую территорию?
Доктор Перри. Верно» [16].
Итак, подводим итог: космодром на базе Ванденберг необходим с точки зрения обеспечения эффективности запусков, их безопасности при стартах на полярные и околополярные орбиты и нежелания осложнять международные отношения, спровоцировать Советский Союз на некие ответные действия в ракетно-ядерной сфере.
Теперь подробнее остановимся на аргументах автора отчета Ю.Г.Сихарулидзе, приведенных в утверждении № 10.
А) «Большая гибкость в выборе цели».
Такая гибкость существовала бы только до собственно момента запуска «Спейс шаттла» с космодрома Ванденберг. После отрыва от стартового стола веер доступных целей определялся бы только энергетикой самого шаттла и энергетикой ракеты с ядерной боеголовкой. Причем в ходе полета этот веер возможностей все время бы сужался. После вероятного (предположим!) отделения ядерной ракеты во время «нырка» шаттла над советской территорией, перечень целей лимитировался бы только возможностями собственно ракеты.
Вряд ли экипаж шаттла мог перенацелить ракету в период после отрыва до стартового стола до момента отделения ее от шаттла во время «нырка» - из-за своего физического состояния (пребывание в невесомости, затем переход к участку атмосферного полета с небольшими, но все же перегрузками). Да и особого смысла в такой операции не было. Единственное, во что мог вмешаться экипаж, это собственно отмена «нырка» или отмена отделения ракеты при «нырке» по команде с Земли (хотя последнее весьма проблематично: в момент непосредственно перед отделением орбитальная ступень была бы уже в плазменном облаке, где радиосвязь весьма затруднена или вообще невозможна). А тогда сразу возникает вопрос: зачем на борту вообще нужен экипаж? Все эти полетные операции можно выполнить с помощью автоматической системы на беспилотной ракете. Значит, единственная задача экипажа – замаскировать наличие на борту ядерной нагрузки. Но это противоречит логике: с момента получения информации об усилении активности на стартовой позиции космодрома Ванденберг, СССР был бы уже готов к вероятному сценарию космической ядерной атаки. С момента старта шаттла – даже внезапного – все необходимые средства противокосмической и противовоздушной обороны были бы немедленно приведены в полную боевую готовность (если бы такая боеготовность вообще не была бы объявлена еще заранее). Не остался бы без внимания и собственно заход шаттла с околоземной орбиты на атмосферный «нырок». В этот момент уже начала бы работать вся система активного противодействия. Ясно, что и отделение ракеты с ядерной боеголовкой во время «нырка» было практически тут же обнаружено. Естественно, в этих условиях ответ был бы уже мгновенным и достаточно эффективным.
Следовательно, нельзя не прийти к однозначному выводу: использование для программы «нырка» обычной баллистической ракеты да еще по возможности с шахтным базированием гораздо эффективнее. Хотя бы потому, что подготовку к старту такой беспилотной ракеты гораздо сложнее отследить средствами разведки, чем подготовку пилотируемого корабля «Спейс шаттл».
Б) «Малая высота орбиты».
Запущенный с космодрома Ванденберг «Спейс шаттл» будет обязательно отслежен имеющимися советскими средствами наблюдения уже в момент старта вне зависимости от высоты его будущей орбиты. А для проведения разведки с орбиты малой высоты сам шаттл не нужен – достаточно автоматического разведывательного спутника.
В) «Действие на первом витке».
Поскольку еще до запуска шаттла СССР только благодаря собственным средствам наблюдения и разведки получит информацию о предстоящем запуске, то под пристальным наблюдением американский космический корабль окажется сразу после выхода на орбиту.
Отметим, что в Советском Союзе еще 6 марта 1965 года был создан Центр контроля космического пространства. Так, эксперт Юрий Кнуров в статье «Советско-американское противоборство на космических орбитах» писал:
«В 1969 году вводятся в строй первая очередь центра контроля космического пространства (ЦККП) и несколько пунктов оптического наблюдения. В августе 1970-го система ИС (истребления спутников – С.Ч.) по целеуказанию центра ККП впервые в мире успешно выполнила перехват КА-мишени двухвитковым методом. Советский Союз продемонстрировал всему миру способность не только инспектировать, но и перехватывать разведывательные и навигационные космические аппараты противника на высотах от 250 до 1000 км.
В феврале 1973 года система ИС и вспомогательный комплекс по запуску КА-мишеней «Лира» были приняты частями ПКО в опытную эксплуатацию. С 1973 по 1978 год на системе ИС был введен одновитковый способ перехвата и в два раза расширен диапазон высот, на которых поражались ИСЗ-цели. Противоспутник стал оснащаться не только радиолокационной, но и инфракрасной головкой самонаведения, что значительно усилило его защиту от радиоподавления. Для повышения живучести ракет-носителей «Циклон» на космодроме Байконур их поместили в шахтные пусковые установки.
