Маловероятно, но вполне возможно, что Анатолия Землянова даже вызывали на медицинское обследование в Москву в 1959 году - маловероятно потому, что в «воспоминаниях» Землянова напрочь отсутствуют подробности собственно медицинского отбора, зато имеются взятые из популярной литературы по космонавтике описания тренировок уже отобранных в отряд кандидатов в космонавты.
Скорее всего, в начале 60-х годов минувшего века Анатолий Землянов был списан из военной авиации по какой-то причине (возможно, действительно из-за травмы барабанной перепонки) и далее летал только на самолетах гражданской авиации. На старости лет решил добавить себе заслуг и немного пофантазировать о своих «космических делах» - кто там будет разбираться? Факт, что многие пожилые люди к старости – в том числе, кстати, и некоторые космонавты, - склонны преувеличивать свою роль в тех или иных событиях.
Как к этому относиться? Шумно разоблачить ложь в средствах массовой информации? Заклеймить Анатолия Землянова, назвав его лжецом? Думается, этого делать не следует. Нужно просто снисходительно отнестись к фантазиям пожилого, но очень заслуженного человека.
Казалось бы, после многочисленных громких разоблачений «детей лейтенанта Шмидта» от космонавтики всякого рода выдумщики охладеют к этой исторической тематике. Но, увы, и сегодня еще можно встретить различные кино- и литературные поделки, в которых рассказывается о полетах фальшивых космонавтов. Во что писал недавно в социальных сетях известный исследователь истории космонавтики Павел Шубин:
«Несколько дней ходил на международный фестиваль короткометражного кино «Видение». И все было хорошо. Но в последний день руководители умудрились испортить мне настроение. Показали короткометражный фильм про тайного космонавта до Гагарина. Причем он, оказывается, и приз на Кинотавре успел получить. И в Канны его Роскино отправляло.
Ну а автор и режиссер пишет:
«Вот, в этом году мы сняли короткометражный фильм «Первый» с продюсером Катей Кононенко – история, основанная на газетной заметке о том, что до Гагарина были секретные полеты. Провокационная история про национального героя. Она мне показалась правдивой, как история, которую передают из уст в уста»...
Вот почему правда никому не нужна, зато все с радостью верят в легенды и мифы?»
…Значит, не было на Луганщине «четвертого космонавта», кроме уже известных нам Георгия Берегового, Георгия Шонина и Владимира Ляхова?
Нет, все-таки такой человек был! Он не родился на Луганщине, но получать летные навыки начинал в нашем Луганском крае, в авиационном училище на окраине Луганска. В отличие от Анатолия Землянова он и в самом деле был в первом отряде советских космонавтов. О нем в своей книге «Самые первые» упоминал наш земляк космонавт Георгий Шонин. А «рассекретил» его полностью в своих статьях, назвав имя и фамилию, журналист Ярослав Голованов и произошло это только в 1986 году – через четверть века после полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина.
Имя и фамилия этого человека были секретными целых двадцать пять лет потому, что он так и не смог увидеть нашу Землю с космической орбиты. Он трагически погиб 23 марта 1961 года, всего за девятнадцать дней до полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина…
Валентин Васильевич Бондаренко…
Глава 2. Его путь к Мечте
Валентин Бондаренко родился 16 февраля 1937 года в городе Харьков, Украинская ССР.
Семья Бондаренко жила в городском районе, который назывался Липовая Роща, в тихом переулке имени Герцена, в доме №15.
Отец Вали, Василий Григорьевич, работал начальником портновского цеха Харьковской пушно-меховой фабрики. На той же фабрике работала и мать будущего летчика Ольга Ивановна.
Поскольку родители были на работе, в дневное время маленький Валя часто оставался под присмотром брата Анатолия, который был старше его на семь лет. Братья играли в «войнушку», школьник Толя читал младшему брату сказки и всякие занимательные истории из школьных учебников.
Семья жила дружно. В выходные дни часто выбирались в город на прогулки. Ходили в театр и в кино, бывали в доме культуры на концертах приезжих и местных артистов.
Летом мирную жизнь семьи Бондаренко разрушила война. Василий Григорьевич в первые же дни боевых действий ушел добровольцем на фронт. Получив контузию в оборонительных боях под Киевом, Василий Бондаренко попал в плен. В начале 1942 года он совершил дерзкий побег и сумел пробраться в лес к партизанам. Начал воевать рядовым членом отряда, отличился в боях. К августу 1944 года стал комиссаром отдельного отряда разведки партизанского соединения. И совсем не случайно, что семь боевых наград украсили к концу войны грудь фронтовика Василия Григорьевича Бондаренко.
«Самые лучшие годы любого человека, - писал в книге «О тех, кто не вышел на орбиты» исследователь истории космонавтики Вадим Молчанов, - годы детства - у Валентина пришлись на войну и на тяжелое послевоенное время. Во время войны его отец Василий Григорьевич был комиссаром кавалерийского разведдивизиона. После побега из плена он стал партизаном и подпольщиком. Валентин очень гордился своим отцом. Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Георгий Степанович Шонин рассказал в своей книге, что Валентин очень часто рассказывал ему о своем отце, временами прерывая вдруг себя вопросом: «Я тебе говорил, что папаха моего батьки лежит в музее партизанской славы?» Конечно же, Валентин хотел быть похожим на своего отца».
Ольга Ивановна Бондаренко с двумя детьми эвакуироваться в советский тыл не смогла. Ей и детям пришлось провести большую часть военного времени в оккупации.
Что такое фашистская оккупация? Вот что написал о том времени писатель Юрий Никитин, который, - как и Валентин Бондаренко, - еще мальчишкой пережил то страшное время в Харькове:
«У нас на Журавлевке существовал маленький рынок, называемый «базарчиком». Однажды там партизаны подстерегли и застрелили двух немецких солдат.
Немцы мгновенно оцепили весь район, вытолкали из домов всех, кого обнаружили из мужчин, пересчитали, выбрали из строя двадцать человек и объявили, что расстреляют их из расчета по десять русских за каждого немецкого солдата, если… партизаны не объявятся.
Партизаны, конечно же, не объявились, и всех двадцатерых расстреляли. Самое удивительное для жителей Журавлевки было в том, что в число двадцати попал и настоящий немец, что приехал в нашу страну восемь лет тому и работал здесь главным инженером на заводе.
Несмотря на его мольбы, офицер, руководивший расстрелом, ответил хоть и с сочувствием, но непреклонно:
- Закон есть закон. Мы не можем вас ни отпустить, ни заменить другим, потому что это будет… нечестно. Пусть эти русские видят, что немцами правит закон. И этот закон мы несем по всему миру.
После расстрела двадцати жителей ближайших к базару домов партизанская активность прекратилась полностью.
Немцы ушли, две недели в городе безвластие, точно так же, как и при отступлении наших войск. Народ растаскивает все, что бросили немцы. Особым спросом пользуется мыло, многие бабы натаскали целые ящики, однако мыло оказалось каким то странным, мылится совсем мало. Вернее, совсем не мылится. Знатоки объяснили, что это не мыло, а очень похожий на мыло тол, взрывчатка такая.
…Несказанно повезло: удалось наткнуться на брошенные или забытые ящики консервов! Собралась вся семья с ложками, вилками. Открыли и… заорали дурными голосами. Бабы разбежались, зажимая рты: лягушачьи лапки! Одни лягушачьи лапки – и больше ничего! Вспомнили, что в городе стояла итальянская дивизия, это все от них, проклятых лягушатников. Да лучше с голоду помереть, чем лягушек есть…
Традиционно выждав пару недель, опасаясь засады, в город вступила Красная Армия. Говорят, что это во второй раз. Первый раз вошли нищие и ободранные, одна винтовка на троих, пулеметы везли на коровах, а сейчас и вооружение намного лучше, и танки идут рядом. Дедушка сказал знающе, что на этот раз город уже не сдадут. Техника не хуже немецкой, а воевать наши научились»(2.1).
