«Эдгар Митчелл (американский астронавт, участник полета на Луну на космическом корабле «Аполлон-14» - С.Ч.) очень эрудированный и широкообразованный человек, глубоко понимающий проблемы, связанные с оценкой возможностей Человека, а также понимающий последствия от воздействия больших и предельных нагрузок на организм человека. Эдгар Митчелл говорит: «Самое неприятное для организма человека – это переходные процессы. Например, в режимах невесомости на самолете: сначала идет перегрузка, затем сразу же невесомость, затем опять перегрузка. Это очень вредно для организма и не остается без последствий».

Когда Эдгар Митчелл узнал, что Владимир Аксенов лично участвовал в выполнении 1400 режимов невесомости, он воскликнул: «Какое же надо для этого иметь здоровье!» И Аксенов, летчик-космонавт, выполнивший два космических полета, сделал вывод: «Если же попытаться сравнивать негативное влияние на мое здоровье космических полетов и полетов на невесомость, то значительно большее влияние все же за полетами на невесомость» (4.4).

Но двадцать молодых пилотов не обращали внимания на опасности. Они были готовы к любым испытаниям, чтобы лететь в космос.

Для кандидатов в космонавты проводились также специальные испытания на вибростенде для ознакомления будущих пилотов космических кораблей с субъективными ощущениями, возникающими при вибрации во время старта ракеты-носителя, а также для определения индивидуальной виброустойчивости каждого из кандидатов. По воспоминаниям друзей-космонавтов, Валентин Бондаренко - впрочем, как и подавляющее большинство его коллег по отряду космонавтов, - «трясся» на вибростенде без большой охоты.

Поскольку при старте с космодрома на ракете-носителе и при возвращении на Землю космонавт будет испытывать перегрузки, будущих покорителей космоса начали «катать» на центрифуге. Перегрузки постепенно доводили до отметки «10 G». В ходе этих тренировок создавалось направленное по линии «грудь – спина» утяжеление величиной 5, 7, 9 и 10 единиц, которое моделировало взлет ракеты-носителя, штатную и аварийную посадки спускаемого аппарата космического корабля на Землю. Валентин Бондаренко прошел эти испытания без существенных замечаний со стороны тренеров и врачей.

С будущими пилотами были проведены и занятия в термокамере, где температура менялась в достаточно широких пределах: не было гарантии, что системы терморегулирования космических кораблей смогут работать надежно, чтобы обеспечить комфортные условия космонавтам. Поэтому будущих пилотов «Востоков» тренировали и на устойчивость к тепловым нагрузкам.

Тренировки космонавтов в термокамере проводили для определения их индивидуальной устойчивости к перегреванию, а также для повышения их устойчивости к гипертермии. Обычно эти тренировки выполнялись в три этапа. Первый этап включал в себя два ознакомительных пребывания в термокамере при температуре + 70 °С и относительной влажности воздуха до 30 %, которые преследовали цель определения предельного времени переносимости кандидатом в космонавты температуры воздуха + 70°С. Второй этап был тренировочным и предусматривал постепенно нарастающее время пребывания в тех же температурных условиях - 30, 40, 50, 60 и 70 минут. Обычно перерыв между воздействиями составлял 1-2 дня. На третьем этапе каждый слушатель-космонавт должен был дважды «отсидеть» в термокамере для определения индивидуального максимального времени пребывания в условиях замкнутой кабины при температуре +70 °С и 30% относительной влажности. За часовую тренировку будущий космонавт с потом терял около полутора–двух килограммов веса (4.5).

Еще одно испытание включало в себя «отсидки» в специальной «комнате тишины» - сурдокамере. Сурдокамера имела хорошую звукоизоляцию, и в нее не мог проникнуть извне ни один звук. В камере имелся стол для работы, была смонтирована приборная доска. Стул и узкая тахта служили для отдыха, рядом располагались небольшой холодильник с продуктами, а за шторкой – умывальник и туалет. Космонавты проводили в сурдокамере в полном одиночестве и изоляции от внешнего мира по 10–15 суток. На первом этапе космических исследований совершать полеты вокруг Земли предстояло на одноместном корабле, и руководители будущих полетов хотели убедиться, что каждый из кандидатов в космонавты сможет перенести длительное одиночество. Связь с испытуемым осуществлялась только с использованием условных световых сигналов.

Вот как описывает сурдобарокамеру и работу в ней журналист Борис Лукьянов в своей книге «Мы верим, друзья, караваны ракет…»:

«Сурдокамера изолирует человека от внешнего мира. Тишина, постоянное наблюдение телекамеры, изменение давления, неожиданные яркие вспышки света и другие факторы создают условия, приближенные к космическому путешествию. Вот где проверяются самочувствие, психологическое состояние, моральная закалка космонавта!

Что же представляет собой сурдокамера? Вообразите небольшую комнату, спрятанную за тремя стенами. Комната установлена на мягкие амортизаторы. Стены и потолок ее обиты особым материалом. Цвет его светлый и действует успокаивающе. Из мебели всего-навсего одно кресло, похожее на то, что установлено в космическом корабле, и стол. Переключатели передатчиков и радиоприемников, пульты управления, телевизор являются как бы «художественным» оформлением. Космонавта обеспечивают водой, продуктами, предметами быта. Ему ставят часы, но идут они... беззвучно.

В течение всего испытания за космонавтом при помощи новейших регистраторов велось постоянное наблюдение. Врачам открывался весь внутренний мир индивидуальных физиологических и психологических особенностей этого человека.

За космонавтами следили не только врачи. Киноаппарат зорко подмечал поведение, а магнитофон записывал каждое слово, каждую фразу».

Испытания слушателей-космонавтов в барокамере проводили для определения их индивидуальной устойчивости к умеренным степеням кислородного голодания, большим степеням разряжения атмосферы и быстрым перепадам барометрического давления. Будущих пилотов космических кораблей обычно «поднимали» в барокамере на пять и десять километров. Особенно неприятным для ребят из космического отряда оказалось испытание с «подъемом» на пять километров, а потом с быстрым «спуском» до земли. У некоторых космонавтов после этого «полета» были отмечены сильные головные боли.

В сурдобарокамере на стене находилась и специальная таблица с красными и чёрными цифрами. Она предназначалась для всестороннего изучения психологических особенностей человека и его реакций в условиях изоляции. Метод разработали профессора Ф.Д.Горбов и Л.Д.Чайкова. В таблице 49 квадратов, в ней без последовательности, в случайной комбинации, исключающей возможность запоминания, чередуются цифры черного (от 1 до 25) и красного (1-24) цветов. Испытатель должен найти и назвать поочередно, то черное, то красное число, черные - в возрастающем порядке, а красные - в убывающем (например, 1-черная, 24 - красная и т.д.).

Во время выполнения этой методики, кода наступал наиболее трудный этап, создавались помехи: речевые и звуковые. Приборы точно регистрировали время выполнения отдельных этапов задания, а на магнитофон записывались голосовые реакции испытателя, которые могли рассказать о его эмоциональном состоянии. Одновременно можно было проводить регистрацию биотоков мозга, а потом все сопоставлялось, анализировалось. Выверялись различия при выполнении заданий в первый, второй и последующие дни пребывания в камере, а также индивидуальные реакции и особенности исследуемых.

На первый взгляд испытания в сурдобарокамере кажутся несложными – какая сложность отсидеть в замкнутом помещении 10 или 15 суток. Но так только кажется. Владимир Лебедев в книге «Личность в экстремальных условиях» подробнейшим образом рассматривает проблемы, которые могут возникнуть у испытуемого в ходе одиночной изоляции:

«1. Монотонность.

В условиях космического полета – да еще в одиночестве, как на кораблях «Восток», - имеет место не только недостаток впечатлений из внешней среды. Наблюдается еще и значительное изменение в получении информации со стороны рецепторов вестибулярного и опорно-двигательного анализаторов, объясняемое малым объемом помещений и динамикой космических летательных аппаратов.