Братья и кровь.

Ничего более важного в жизни нет.

Ни одной вещи.

Даже Арло и Хай сделали такую татуировку. Можно сказать, что случившееся в тот день было тревожным сигналом. Ни деньги, ни адреналин не стоили того, что случилось с их братом или со мной.

Сейчас в Клубе все было хорошо.

Нет, на самом деле, все было хорошо со всеми и со всем.

Абсолютно со всем.

И должно стать еще лучше.

Мои глаза оторвались от тату на моем мужчине, поймав его взгляд, пока он шел ко мне. Он удерживал мой взгляд, прислонившись передом к моей спине, скользнув рукой по моей руке, остановившись на животе. Другая его рука обвилась вокруг моего горла.

Он часто так делал. На самом деле, постоянно. Я понимала теперь, что это значит для него, но по мере того, как недели превращались в месяцы, а он продолжал класть руку мне на горло, меня это начало беспокоить, поэтому я с осторожностью его спросила.

— Не спрашивай, — так же мягко ответил он. — Просто дай мне такую возможность, когда я буду в ней нуждаться.

Что я могла сказать? У него были свои демоны, и он должен был найти методы, чтобы их побороть.

Поэтому я согласилась предоставить ему свое горло в любую минуту, оставила все как есть.

Что касается меня, то первое, что я видела после пробуждения в больнице, а также последнее, что я видела каждую ночь перед сном, и первое, что я видела утром, был мой механизм адаптации.

Те часы, были адскими шестью часами, я не могла сказать, что у меня не было темных моментов, когда воспоминания этих часов дрейфовали у меня в голове, преследуя.

Но могу сказать только одно, что как только я потянулась к Тэку, он впустил свет.

Я видела, как он наклонял голову, чувствуя щекотание его козлиной бородки на коже плеча, прежде чем почувствовать прикосновение его губ, в котором я растворялась.

Он поднял голову и снова поймал мой взгляд в зеркале.

— Ты сегодня что-то тихая, — тихо произнес он.

— Я беременна, — ответила я, почувствовав, как его тело замерло у моей спины, пальцы на моем горле согнулись, рука на животе вжалась в кожу глубже.

Мы долго смотрели друг другу в глаза в зеркало, прежде чем он прошептал:

— Еще раз.

— Я беременна, красавчик.

Его рука снова вжалась мне в живот, и я увидела, как вспыхнули его глаза.

Затем обе его руки переместились, подцепив большими пальцами резинку моих трусиков, он дернул их вниз.

Дрожь пробежала по телу от его маневра, и между ногами мгновенно стало влажно.

Затем Тэк положил руки мне на бедра и развернул к себе, его губы прижались к моим, и я стала еще более влажной. Его язык проник в рот, мои руки скользнули по его плечам, его пальцы сжались на бедрах, дергая меня вверх, и я стала еще влажнее.

Моя задница приземлилась на столешницу, ноги обвились вокруг его талии.

Одной рукой он крепко обнимал меня за спину, другой блуждал по моему телу, целуя, а я целовала его в ответ. Потом его рука скользнула по боку, ребрам, вверх и внутрь лифчика, он нашел мой сосок и стал ласкать двумя пальцами.

Я вздохнула ему в рот, мои бедра задвигались на столешнице, решив получить его.

Его рука мгновенно покинула мой сосок, оказавшись между нами.

— Черт, прошу, будь готова, — прорычал он мне в губы, пока расстегивал джинсы.

— Я готова, милый, — выдохнула я.

Он снова поцеловал меня и оказался внутри. Я ахнула ему в рот, ноги сжались вокруг его бедер. Он наклонился, я отодвинулась, он уперся одной рукой в раковину, другой продолжал обнимать меня, войдя глубоко, что еще лучше, быстро и сильно.

— Да, — прошептала я.

Его рука, обнимающая меня, слегка меня передвинулась, чтобы он мог лучше до меня добраться, я застонала, почувствовав невероятное возбуждение, потому что это означало, что он мог войти еще глубже и двигаться еще сильнее. Я поняла это, потому что он так и сделал.

Он трахал и целовал одновременно, пока мои руки беспорядочно двигались по его спине и плечам, по всему телу, по каждому дюйму, до которого могла дотянуться, двигались быстро, лихорадочно, но как только на меня начал накатывать оргазм, я запустила пятерню ему в волосы и сжала прядь, другой рукой, обхватив его за спину.

— Я… уже, — выдохнула я.

— Мать твою, — пробормотал он, и я смутно почувствовала, как его губы улыбаются на моих, но я обращала гораздо больше внимания на свой оргазм.

Оргазм был долгим, я крепко обхватила Тэка, но он снова начал действовать, и я снова кончила, потом только он, наконец, застонал мне в рот.

За исключением периода моего выздоровления и косметических процедур, ничего не изменилось. Тэк постоянно хотел меня. А я всегда жаждала его.

Нет. Все изменилось. Все становилось лучше и лучше.

Его губы двигались по моей шее, мои руки скользили по его коже, когда я повернула голову и спросила:

— Итак, я правильно понимаю, что это был способ Кейна «Тэка» Аллена сообщить мне, что он счастлив, что я залетела.

Тэк поднял голову, его губы, окруженные крутой козлиной бородкой байкера, улыбались.

— Да, детка. Это мой способ общения, я рад, что ты залетела.

— Хорошо, — тихо сказала я.

Его улыбка исчезла, когда рука поднялась к моей шее, ладонь оказалась за ухом, пальцы в волосах на затылке, большой палец поглаживал мою щечку.

Боже, как мне нравилось, когда он так делал.

Его глаза следили за движением большого пальца, затем он встретился с моими глазами, и я затаила дыхание от того, что увидела в них.

— Я прошел, — прошептал он.

— Куда, детка? — Прошептала я в ответ.

— Бог не дал бы мне тебя и всего, что ты можешь мне дать, растущего внутри тебя, если бы я не искупил свои грехи.

Мое сердце подпрыгнуло, живот перевернулся, я выдохнула:

— Красавчик, — подняв руку, чтобы обхватить его за шею, так повернув голову, чтобы упереться своим лбом в его.

Его мягкие слова коснулись моих губ, и это было самое сладкое прикосновение, которое он когда-либо мне дарил, когда он сказал:

— Я люблю тебя, Рыжая.

— Я люблю тебя, Тэк.

Мы с силой прижались друг к другу, наслаждаясь моментом, потом он поднял голову и объявил:

— Нас ждут на тусовке, дорогая.

В этом он не ошибался.

Еще раз прикоснулся губами к моим, осторожно стащил меня со столешницы, нежно, поставив на ноги. Он прижимал меня к себе, пока я уверено смогла стоять на своих ногах. Потом опустил голову и поцеловал меня в шею.

Я закрыла глаза.

Второе самое сладкое прикосновение, которое он мне сегодня подарил. Определенно.

Я открыла глаза, когда Тэк отошел, поправляя джинсы. Повернулась к раковине, открыла краны, чтобы помыться.

Все было хорошо в мире, и я знала это, когда Тэк, выходя из ванной, скомандовал:

— Поторопись, детка. Потратив время, чтобы тебя трахнуть, мы теперь опаздываем.

Я перевела взгляд на отражение в зеркале на дверь, за которой он исчез, и закатила глаза.

Потом проделала все необходимые процедуры.

Натянув трусики, потянулась к флакону своего увлажняющего крема, но замерла на полпути.

В нашей ванной была бледно-желтая плитка, окаймленная тонкими белыми плитками. Я выбросила старые, разномастные полотенца Тэка и купила новые, пушистые, толстые изумрудно-зеленые. Они висели на вешалке для полотенец.

Мои глаза задвигались.

Мои флаконы с увлажняющим кремом и тоником были глубокого цвета мха. Моя зубная щетка была ярко-розовой, у Тэкса — ярко-синей. У крана стояла маленькая миска, куда я бросала драгоценности, когда мыла руки или готовилась ко сну. Она была керамической, блестящего солнечно-желтого и травянисто-зеленого цвета. Я перевела взгляд на зеркало. Мои трусики были вишнево-красными с кружевами.

Я усмехнулась своему отражению в зеркале.

Я жила в цвете каждый день, моя жизнь стала яркой.

Я наложила увлажняющий крем, надеясь, что у нашего ребенка будут сапфирово-голубые глаза его отца.

Но я бы согласилась и, если бы его глаза были как у меня, зелеными.