— «Мустанг», — громко произнес он, чтобы перекрыть шум гаража. — «Элеонора фастбэк» 1967 года, — продолжал он, будто я должна была понимать, что такое «Мустанг Элеонора», хотя для меня это ни о чем не говорило, я встала с ним рядом.

— Хорошо, Кейн, — сказала я ему правду и тоже сделала это громко.

— Он твой, Рыжая.

Я моргнула, кровь, казалось, быстро побежала по всему моему организму, но в основном через голову, и мои ноги начали дрожать.

— Что? — Выдохнула я.

Он читал по моим губам, я поняла, что он прочитал из-за грохота по моим губам, потому что ответил:

— Твоя машина дикая и милая, надежная, солидная и достойная, тебе много миль предстоит на ней проехать, прежде чем у тебя начнется головная боль, — заявил он. — Но это ты.

— Я?

— Дикая и милая, может рычать, как сука, или мурлыкать, как котенок.

Я наклонилась, прижав подушечки пальцев к капоту крутого «Мустанга», который только что подарил мне мой мужчина, и сделала это, чтобы удержаться от слез и устоять на ногах.

— Ты не можешь подарить мне эту машину, — сообщила я ему.

— Нет?! Странно. Я только, что подарил.

Я уставилась на него, потом спросила:

— Это в ответ на жетоны?

Он дернул головой.

— Детка, ты серьезно спрашиваешь?

По правде говоря, вопрос был глупым. Он работал над этой машиной целую вечность. И когда он решил ее мне подарить, трудно было сказать. Я просто знала, что это произошло не сегодня утром.

Я посмотрела на машину.

Она была очень крутая.

Так кому какое дело, когда он решил мне подарить эту машину?

— Только что подарил тебе машину, Рыжая, ты не хочешь меня отблагодарить? — Спросил Тэк, и мои глаза переместились на него. Кейн «Тэк» Аллен стоял передо мной в выцветших джинсах, обтягивающей белой футболке, с татуировками, растрепанными волосами, отросшей козлиной бородкой, с щетиной на щеках, он не потрудился сегодня утром побриться, с сеткой морщинок в уголках глаз, таких синих, что в них можно было смотреть вечно, как на небо.

Боже, он был прекрасен.

По отдельности и во всем.

— Да, — ответила я. — У меня есть кое-что для тебя.

Потом я развернулась и в обтягивающей юбке, и в туфлях на высоком каблуке пошла обратно в свой кабинет. Оказавшись внутри, бросила ключи от своей новой машины на рабочий стол, закрыла жалюзи на окнах и заперла входную дверь. Когда я запирала входную дверь, Тэк вошел через дверь из гаража. Он молча наблюдал за мной, упер руки в бока. Я придвинулась к нему, не сводя с него глаз, его подбородок опустился, не отрывая от меня взгляда. Я подошла ближе, потянулась к двери за его спиной и заперла ее тоже. Потом опустила жалюзи на двери.

Потом повернулась, подошла к своему столу. Остановилась, повернулась к нему лицом, подняла на него глаза, задрала юбку до бедер.

Увидела, как глаза Тэка прошлись по моим бедрам, мерцая.

Затем я засунула пальцы за резинку трусиков и стала стягивать их вниз, они упали к моим ногам.

Я едва успела переступить через них, как оказалась спиной на столе, Тэк между моих ног, его торс прижимался к моему, а язык был у меня во рту.

Тэк проворчал мне в губы:

— Я же говорил, что ты дикая.

— Заткнись, красавчик, и трахни меня.

— Я так и думал, — заметил он, и не ошибся.

Мои пальцы скользнули в его волосы, и я выдохнула:

— Жестко.

— Дикая, — пробормотал он.

Да, что угодно.

Он быстро, резко вошел, и стал двигаться жестко и сильно, и меня волновало в данный момент только это.

Не была уверена, заглушил ли нас шум гаража.

Тэк так разошелся, что мой телефонный аппарат упал на пол и разбился.

Но я знала одно, мне было совершенно наплевать услышал ли нас кто-нибудь и то, что мой телефонный аппарат на рабочем столе разбился.

* * *

После того, как Тэк трахнул меня на моем рабочем столе, я отправилась на своей новой малышке на тест-драйв.

Когда вернулась в «Прокатись», то увидела Тэка, выходящим из одного отсеков гаража.

Припарковавшись, направилась к нему, положила руки ему на грудь, прижалась и привстала на цыпочки.

Я широко улыбнулась и прошептала:

— Ты прав, милый, дикая и сладкая, мурлычет, как котенок, и рычит, как сука.

— Я так понимаю, она тебе нравится.

Я скользнула рукой в его волосы, ответила не словами.

А использовала свои губы для ответа.

* * *

Два часа спустя Дог встал со стула, стоящего напротив моего стола, направился к двери со словами:

— Увидимся.

— Пока, Дог, — крикнула я.

— Увидимся, брат, — сказал Хоп, развалившись на моем диване.

Дог вышел за дверь.

Дог и Хоп последние полчаса зависали у меня в кабинете, вытряхивая свое дерьмо.

Теперь в моем кабинете остался только Хоп, и я была не уверена по поводу своих чувств к нему. Прошло достаточно времени с тех пор, как случилось то, что случилось, но после той истории, я никогда не оставалась с ним наедине, поэтому неплохо справлялась, когда видела его издалека, или когда он приходил ко мне с кем-то из байкеров. Теперь я осталась с ним одна.

— Черри, — позвал он.

— Ум? — Спросила я, повернувшись к нему спиной.

— Детка, ты можешь посмотреть на меня?

Его слова прозвучали немного неожиданно мягко. Хоп не относился к мягким парням. Он мог смеяться, мог поддразнивать, но в нем присутствовало что-то такое, чего в других парнях не было. Я бы сказала, у них у всех были свои грани. Просто у Хопа эти грани были более острыми.

И это о чем-то говорило.

Но то, что он тихо произнес свою просьбу, меня немного беспокоило.

Тем не менее, я повернулась к нему, и когда я повернулась на стуле в его сторону, то обнаружила, что он уже не развалился на диване. А сидел, упершись локтями в колени, подавшись вперед ко мне.

О боже.

У Хопа были черные волосы и черные густые усы, вдоль верхней губы, по бокам, по бокам подбородка они становились еще гуще и немного длиннее. Скорее всего такие усы выглядели бы нелепо на другом человеке, потому что у него были полные губы, сильная челюсть, фантастические скулы и большие серые глаза, с морщинками, расходящимися по бокам, как у Тэка.

О, и он был байкером, и это были байкерские усы, затмив все байкерские усы.

— Что случилось? — Спросила я.

— Не надо было оставлять тебя на милость Биби.

Я поняла, что дело именно в этом.

— Хоп…

— В свою защиту скажу, красавица, не думал, что эта сучка настолько глупа. Может быть настолько тупой, что решит заговорить с одной из женщин. С женщиной Тэка! Это совершенно новая разновидность ее глупости.

С этим я не могла поспорить.

— Нам не стоит об этом говорить, — сказала я ему.

— Я оставил тебя одну с ней, разозлил Тэка, и он набросился на меня.

— Сожалею об этом, — быстро сказала я, он поднял руку и покачал головой.

— Я заслужил, Черри.

— Я…

— Потому что не подумал, — подчеркнул он, опуская руку. — Большинство других женщин смогли бы выстоять против этой суки. Ты, я видел, как ты выходила из здания, когда уезжал, знал, что она там, должен был включить мозги.

Я улыбнулась ему.

— Думаю, в тот вечер я доказала, что могу сама о себе позаботиться.

Хоп не улыбнулся.

— У женщин другое оружие, более острое и смертоносное.

С этим я тоже не могла поспорить.

— Ее больше здесь не будет, — продолжил Хоп, — больше этого не повторится, но все же я хочу сказать, что больше этого не повторится. То, как ты ведешь себя с Тэком, как позаботилась о проблеме Тэбби, братья всегда прикроют твою спину.

Я почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Классные мурашки.

Я заслужила их уважение.

Я узнала, что заслужила их уважение во время барбекю и картофельного салата.

Просто хорошо, что он подтвердил все еще раз.

— Тэк что-нибудь говорит обо мне? — Спросила я.