Самолет взлетел с блестящего огнями аэродрома. Внизу была Москва, я летела из Шереметьево на юго-восток, а потому могла увидеть весь город, рассыпанный цепочками дорог и крапинками зданий. Внизу была любовь. Сколько раз я пыталась искать что-то иное, лучшее, но, возвращаясь сюда, понимала, что люблю. На глазах выступили слезы – то, что принадлежало моему сердцу, лежало далеко внизу и постепенно скрывалось в темноте. Паутина, которую бережно сплели миллионы пауков.

В иллюминаторе появилась луна. Яркий свет проникал в темноту салона и падал на раскрытую книгу на коленях. Мне нравится летать ночью – все покрывается тайной и волшебством. Словно древняя ведьма летишь на большой метле современного мира, но все также заворожена магией луны. Внизу разлито темное море, среди которого попадаются островки света – города, деревни среди огромного массива лесов – еще одной любви, связанной с родным городом. Без леса я умираю, таю.

Слева показался рассвет. На часах – час ночи, а небо вовсю горит разноцветными полосами. Полусонные пассажиры не понимают, не видят этого чуда. Неужели я одна живая? Справа ночь, а слева рассвет. Магия, возможная только на высоте, только в полете и только ночью. Как необычайна наша планета! Как она огромна и одновременно мала. Как мы малы на ней – люди. Я, наконец, поняла слова Марка Аврелия. Внизу они были недоступны. А здесь раскрылись всей сутью и словно аромат отдали свой смысл. Великий стоик понял это на земле, а мне необходимо подняться в воздух, чтобы вздохнуть чистоту его философии. Спасибо, полет. Именно здесь я решила написать историю о Москве и о людях, живущих в ней.

Постепенно все покрывается дымкой, а восток становится все ближе и ярче. Еще немного, и внизу появятся безграничная степь и остатки древних гор. Моя вторая родина близко, скоро посадка.

Ни с кем не случается ничего такого, что не в силах было бы вынести.

(Марк Аврелий)

Алина посмотрела на ворох листов у нее в руке. Опухоль. Анализы, лечение, лекарства. Добиться бы еще этих анализов – говорят, превысила лимит, в этом году уже делала. А она виновата? Виновата, что просто хочет жить?

Врачи отправили, куда – непонятно. Обследование слишком дорого, жизнь человека куда дешевле. Тяжело вздохнула, смяла в руке бумажку и отошла от регистратуры – на сегодня сил больше нет.

Дома встретила голодная кошка, обошла вокруг ног, мяукнула и посмотрела в сторону миски. Алина улыбнулась – доброе, глупое создание. Мать работала в огороде, а на плите стоял суп из капусты. Когда живешь вдвоем на одну пенсию, сложно прокормиться. Какой толк в высшем образовании, если с ее здоровьем невозможно работать? Пятая спица в колеснице.

Хлопнула дверь:

– Уже приехала? Ну как, получила направления?

– Не все. Говорят, слишком дорого. Либо ждите год, либо за свои деньги.

Молчание. Денег нет, а, если ждать… Женщина тяжело вздохнула и повыше подняла железную чашу, что держала в руках:

– Смотри, я клубники собрала, сладкая.

Что делать? Нет денег. Алина сидела за компьютером и просматривала вакансии в интернете. По специальности работать не получится – с ее здоровьем невозможно. А куда ее возьмут без соответствующего образования? Да и ездить на другой конец города в толкучке, в час пик не может. В ближайшее кафе требуется официант. Алина несколько раз щелкнула кнопкой мыши и отправила резюме.

Через несколько часов ей перезвонили. Нет, опыта работы нет, но она способная. Да, согласна работать допоздна, ненормированный рабочий день. Завтра обучение, со следующей недели приступает к работе.

Работа официанта нелегкая. Сидя в кафе за чистым столиком, медленно попивая кофе и ковыряя в тарелке очередной чизкейк, можно подумать, что беготня туда-сюда – это для ленивых. Чуть позже забрали пустую тарелку – и мы уже ненавидим бедного официанта. Алине приходилось трудно.

Подготовить зал, накрыть столы, принять заказ, принести, убрать, улыбнуться на оскорбление и так миллионы раз за день. Ноги отваливались, спина болела, но деньги были необходимы. Частенько она приходила домой далеко заполночь, прямо в одежде валилась на скрипучий диван и в таком положении спала до утра.

– Я заказывал эспрессо, а это помои, не кофе! – Мужчина лет тридцати в солидном черном костюме недовольно протягивал только что принесенную чашку.

– Извините, я скажу бармену.

– Ты что не могла посмотреть, что несешь? Тупые официанты. – Его речь не отличалась изящностью. Перекошенное лицо, искривленный рот делали, вроде бы, симпатичного человека похожим на сатира.

Алина взяла кружку и хотела поставить ее на поднос, но мужчина, будто случайно, взмахнул рукой и пролил горячий кофе на рубашку девушки. Черная жидкость обожгла кожу. На глаза выступили слезы, а мужчина, довольный собой, мерзко улыбнулся. Переделанный кофе принес уже сам бармен.

Вернувшись в час ночи домой, Алина впервые за долгое время не выдержала. Она захлебывалась и давилась слезами, тянула себя за волосы и била кулаками по ногам.

«Зачем я живу?» – Этот вопрос она задавала себе давно. Алина постоянно была привязана к дому, куда-то поехать, даже просто погулять, теперь, когда все силы уходят на кафе– невероятно сложно. Где искать другую работу? Кем? На какие деньги жить? Почти все, что она зарабатывает уходит на лечение и лекарства. Кому она нужна, если сама от себя устала? Говорят, у каждого есть свое предназначение, долг, с которым человек пришел в этот мир. Так в чем заключается долг ее жизни? Или она просто случайный сбой в этой огромной и сложной системе? Под утро она уснула.

Следующим днем девушка возвращалась из больницы. К остановке подъехал автобус, Алина вошла и встала возле окна, прямо напротив дверей. Когда автобус тронулся, в салоне раздался голос:

– Кто-нибудь меня слышит?

Алина обернулась по направлению к звуку. Слева от нее через ряд сидела старушка, одетая очень плохо. Она то и дело крутила головой, прислушиваясь к окружающему пространству. Ей никто не ответил, многие сделали вид, что не замечают.

– Кто-нибудь меня слышит? Следующая… какая остановка?

В автобусе не объявляли названия остановок, видимо, водитель забыл включить запись. Женщине снова никто не ответил.

– Помогите! Я слепая, не вижу. – Голос старушки дрожал, на щеках появились слезы.

Алина уже открыла рот, чтобы ответить, но какая-то женщина недовольно и грубо проговорила название остановки. Еще через две ситуация повторилась. Но больше ей никто не отвечал.

От отчаяния и беспомощности слепой, грубости и безразличия людей, а также от самой себя, поступающей подобно всем, Алину трясло. Ей очень хотелось помочь этому уязвимому, беззащитному человеку, так отчаянно просящему помощи, но что-то ее останавливало.

– Помогите! Какая следующая остановка? Кто-нибудь слышит? – Одни и те же фразы, меняется лишь последовательность, и голос, все более полный отчаяния.

Алина не выдержала, она подошла к старушке, наклонилась и спросила:

– Вам какая остановка нужна?

– Больница. Городская больница. – Старушка старалась говорить быстро, будто боялась, что человек задавший вопрос исчезнет.

– Я вам скажу, когда будет ваша остановка, я выйду вместе с вами, не беспокойтесь.

Алина испытала облегчение. Хотя ей и придется проехать гораздо дальше, но поступить иначе нельзя. Кем она тогда будет? И кто все эти люди вокруг? Люди? Или просто вещи, сиденья и поручни, которыми они так успешно притворяются? Девушку трясло, она сдерживалась и старалась не показывать эмоции прямо здесь, на глазах у этих существ.

На протяжении всего дальнейшего пути старушка несколько раз снова задавала свои вопросы, но Алина успокаивала и обещала помочь. На остановке она вышла вместе с ней.