— Эрнан, да что в этом такого? Подумаешь, курицы! Они и так пропадают десятками. Как не ястреб утащит, так сама убежит и потеряется.
Кортес оставался непреклонен:
— Педро, была ведь уже похожая ситуация. Когда ты начал хозяйничать на Юкатане и разорил селение. Я тогда ясно сказал, что не потерплю грабежа мирных жителей. Он отлично знал о моем запрете.
— Ради бога, да это же войско! — горячился вспыльчивый Альварадо. — Они и так ведут себя здесь скромно, как монахи. Ни одной девчонки пальцем не тронули, ни одному дикарю даже по морде не дали. Сам знаешь, что армия в чужой земле — вечный источник хлопот. А тут всего-то первый случай. Да и то, смешно сказать, кража домашней птицы. И что, из-за этого казнить?!
— Есть мародеры в войске или же нет — это напрямую зависит от командира и его решимости, — твердо ответил Кортес. — В моем войске их не будет. Сегодня закрою глаза на кражу, завтра — на изнасилование, послезавтра кто-нибудь из наших перережет индейцу горло. А через три дня местные жители соберутся и скажут: «Плывите туда, откуда прибыли». Этот дурак ведь не голодал, так что за нужда хватать несчастных куриц?! Неужели не понимал, что под угрозой наш союз с тотонаками? Не хватало из-за этого поссориться с индейцами. Они, равно как и наши воины, должны увидеть, что ждет грабителей.
Альварадо понял, что разговорами тут ничего не изменишь и разочарованно умолк. Фернан от досады закусил губу — ему тоже жалко было соотечественника, но он отлично понимал, что Эрнан Кортес во многом прав. Несколько солдат, нехотя подчиняясь приказу, связали руки несчастному мародеру и накинули ему петлю на шею. Когда тот заболтался в воздухе, Альварадо не выдержал.
— Будь я проклят, если позволю повесить испанца из-за такой ерунды!
С этими словами он подскочил к дереву и хлестким ударом меча перерубил веревку. Неудачливый грабитель рухнул на землю, дергаясь всем телом и судорожно кашляя. Все настороженно застыли. Фернан положил ладонь на рукоять меча. Рано или поздно это должно было произойти. Сложно долго удерживать в повиновении такого человека. Педро и сам прирожденный лидер: сильный, решительный, уверенный в себе. Вот и первый конфликт.
Гонсалес внимательным взглядом окинул конкистадоров. Кто из них, в случае столкновения, встанет на сторону Альварадо? Может быть, все сейчас решится поединком? Эрнан Кортес не зря слыл на Кубе грозным фехтовальщиком. Но и Педро не уступал предводителю искусством, а силой и ростом даже превосходил.
Сам Кортес не спешил ничего говорить. Такое явное неповиновение ставило под угрозу судьбу всей экспедиции. Этим поступком Альварадо бросил вызов власти генерал-капитана. Если между испанцами произойдет раскол, то их силы, и без того незначительные, станут просто ничтожными. Педро, Педро! Как можно быть таким импульсивным? Эрнан Кортес надеялся, что помощнику хватит рассудительности загладить свою вину. Иначе придется отдать приказ арестовать Альварадо. А он не хотел лишаться своего лучшего капитана.
Педро, все еще сжимая оружие в руке, медленно повернулся к командиру. Тот молчал. Альварадо спокойно спрятал меч в ножны и посмотрел в лицо Кортесу. Взгляд был лишен вызова, но исполнен абсолютной уверенности в своей правоте.
— Я сам заплачу индейцам за этих кур, Эрнан, — сказал Альварадо, примирительно разводя ладони в стороны. — Будь они неладны — и курицы, и сами дикари. У нас слишком мало людей, чтобы вот так их вешать.
Лицо Кортеса оставалось абсолютно непроницаемым. Какие бы чувства не вызвал в нем поступок подчиненного, но внешне это никак не отразилось.
— Ну что же, Педро, ты теперь для него, можно сказать, второй отец, подаривший жизнь. Сумеешь проследить, чтобы сын вел себя достойно впредь?
Альварадо лишь благодарно кивнул. Он схватил мародера за шиворот, рывком поднял его на ноги и разрезал связанные запястья кинжалом. Фернан облегченно вздохнул — на этот раз конфликт исчерпан.
Случай с курицами произвел большое впечатление как на испанцев, так и на индейцев. Конкистадоры получили наглядный пример того, что будет с грабителями — кто знает, спасет ли в следующий раз вмешательство Альварадо? Тотонаки же прониклись к чужакам еще большим почтением. Теперь они окончательно уверились в том, что новые союзники высоко ставят справедливость. Да и в целом авторитет испанцев в глазах местных жителей вырос просто до небес. Раньше они не могли и вообразить, что кому-либо хватит дерзости отнять у ацтеков провинцию, и уж вовсе неслыханным было то, что Монтесума в ответ прислал не армию, а посольство с дарами.
10. Свержение богов
Эрнан Кортес решил, что теперь настал подходящий момент, чтобы низринуть языческих богов. Как раз нашелся подходящий повод — посетив в очередной раз Семпоалу, испанцы получили в подарок восемь девушек. Все они оказались молодыми, стройными, в богатых, искусно расшитых перьями одеждах, в причудливых головных уборах, усыпанных драгоценностями. Они были дочерьми касиков и те надеялись скрепить союз с чужеземцами этими браками. Генерал-капитан поблагодарил, но поведал, что может принять девушек, только если и они и все остальные местные жители примут истинную веру. А главным условием стал отказ от человеческих жертвоприношений.
И вот тут-то индейцы взбунтовались. Возмущенные крики вождей и жрецов звучали подобно реву многоголосого водопада.
— Это добрые боги! Они дают нам урожай и оберегают от всяческих невзгод. Это могущественные боги наших предков. Невозможно отказаться от их покровительства.
— О каком еще покровительстве идет речь?! — изумился Кортес. — Разве уберегли они вас от порабощения ацтеками? Нет! Освободил вас только я, с помощью настоящего бога. Разве не видите вы, что лишь мой бог является истинным и всемогущим? Его покровительство спасало меня в самых трудных ситуациях.
— Смилуйся, Малинче! — стенал касик Семпоалы. — Ты не знаешь, что если мы перестанем кормить богов, то мир погибнет. Солнце перестанет восходить на небе.
— Да что это за глупости! — возмутился Эрнан Кортес. — У меня на родине никто не приносит людей в жертву, но солнце, тем не менее, не перестало светить.
— Это потому, господин, что хотя бы мы его кормим сердцами, — охотно разъяснил касик. — Если же и мы перестанем это делать, то оно ослабнет и погибнет, равно, как и человек без пищи. Не губи мир, ведь и тебе тогда не уцелеть!
Этот богословская полемика стала раздражать Кортеса. Вот уж не думал он, что будет спорить о божественном с дикарем, который свято верит в то, что нужно резать людей на алтарях, иначе мир рухнет. К сожалению, местные индейцы куда крепче держались за веру предков, чем жители Табаско.
— Хватит! Ты жаловался на Монтесуму из-за того, что он убивает на алтарях ваших близких, но сами вы ничем не лучше! Наши друзья не могут совершать таких ужасных злодеяний. Если вы не желаете отречься от своих кровожадных идолов, то нам придется искать более разумных союзников.
Касик Семпоалы застыл, не зная на что и решиться. Остаться без поддержки чужаков? Но тогда ацтеки придут сюда с войной. Императору ничего не стоит истребить тотонаков всех до последнего человека в назидание остальным племенам. Отречься от богов? Эта мысль ужасала. Ситуация казалась безвыходной.
— Я не могу допустить поругания наших богов. Мои подданные не побоятся защитить их своими руками! — нашел он выход из ситуации.
— Посмотрим! — бросил Кортес.
Вельможи и жрецы тут же кинулись врассыпную по Семпоале, громко сзывая людей на защиту богов. Со всех сторон на площадь стали стягиваться многочисленные индейцы. Голоса их крепли и возмущение совсем скоро должно было прорваться. Генерал-капитан не стал этого дожидаться и отдал приказ — полсотни испанцев тут же двинулись вверх по ступенькам самой большой пирамиды.
Фернан в составе этого отряда спешно карабкался вверх. Оглянувшись через плечо, он увидел, что обширная площадь почти заполнилась тотонаками. Конкистадоры построились в боевом порядке, преграждая им путь к пирамиде, но не спешили первыми начинать сражение. Впрочем, что ему до того, что творится на земле? Кортес найдет правильный выход! Его задача добраться до идолов на вершине.
