- И эти почтенные мастера, разумеется, не обучают запретным искусствам, а лишь проводят консультации и делятся опытом, - понимающе кивнул фрайгерр.

   - Воистину так, - подтвердила его слова воевода.

   - В таком случае нам пора закругляться, - ответил де Монтиньи, - здесь, - он ещё раз указал на изуродованные стены и пол, - нужны специалисты совсем иного профиля. Кстати, - доверительно обратился он к Ратмире, - скажите, я не забыл вам передать, что этот алкаш нужен Её Величеству живым? А то неудобно может получиться.

   - Что-то такое я говорила Горяне и её бойцам, - успокоила фрайгерра воевода.

   - Тогда забираем нашего незваного гостя и во дворец, - распорядился фон Фалькенхорст, - между прочим, а что это за параллелепипед? - как бы небрежно кивнул в сторону плиты Гадеса де Монтиньи, - деталь интерьера? Я смотрю, он единственный, кто не пострадал в этой кутерьме. Ни одной царапины.

   - Этот параллелепипед, - холодно осадила я фрайгерра, - кого надо параллелепипед.

   - Я очень надеюсь на это, - усмехнулся фон Фалькенхорст, - вы понимаете, полковник, что во дворце вас ожидает очень увлекательный разговор, от которого вы так настойчиво пытались отказаться.

   - В тот раз речь шла о вашей резиденции, - напомнила я де Монтиньи.

   - И чем она не подходит вам? - почти искренне удивился фрайгерр, - впрочем, вас женщин трудно понять. В любом случае, готовьтесь. Некоторые вопросы могут оказаться весьма неприятными.

   - Тут вы не правы, - иронично улыбнулась я, - вопросы неприятными не бывают. А вот ответы на них - да.

   Завтрак на четыре персоны и разговор за ним.

   Обитатели Радужного Дворца редко собирались вместе. На то, как вы уже убедились, было множество веских причин. Но сегодняшнее утро (весьма условное, в Хёлльмунде всегда царил гнетущий полумрак) стало тем самым исключением, которое лишь подтверждает правило.

   Как это ни парадоксально, но причиной всему послужила всё та же взаимная неприязнь, которая в последнее время разделила принцев на две непримиримые партии. Так же как их привычка обсуждать важные дела с партнёром за утренней трапезой. А если добавить, что завтракали принцы не у себя в покоях, а в общем зале Радужного Дворца, за одним и тем же огромным, квадратным столом, вытесанным из добротного дуба, и зал этот имел не один, а два входа, то. Конечно же, во всём виноват дворецкий, вернее, вся прислуга, допустившая досадную накладку. Ибо в это утро и Лионель ле Гранд с Даймоном фон Инфернбергом, и Мишель ле Блан де Мерите с Майклом Александром Редвортом одновременно вошли в зал, соответственно через западные и восточные двери. Разумеется, никто из них не захотел уступить.

   Завтрак проходил в глубоком молчании. Дух недавней стычки у красивейшего особняка ещё витал в воздухе, а потому одни этим молчанием выражали суровое порицание и осуждение хулиганской выходке венценосных особ, а другие, тем же самым безмолвием, ясно давали понять, что ничего постыдного, и тем более ужасного в ней в упор не видят.

   Как известно, ничто не длится вечно. И Лионель ле Гранд ещё раз подтвердил, что он выше любых условностей.

   - Знаете, - обратился он к сидевшему напротив него ландграфу Инфернберга, - мне отчего-то вспомнилась одна презанятная история, которая приключилась со мной, когда я, по просьбе моего приятеля - редактора, замещал его в одном солидном литературном журнале. Полагаю, вам она покажется весьма любопытной.

   - Я обожаю истории, которые случаются с теми, кто замещает редакторов всевозможных журналов, - сразу же оживился четвёртый принц Тьмы, - они всегда интересны, забавны и полны неподдельного остроумия. С удовольствием послушаю вас.

   - Что, будете рассказывать, как у вас митрополит возложил на голову Его Императорского Величества сначала ворону, а затем корову, - ехидно усмехнулся Редворт.

   - Я редактировал уважаемый литературный журнал, а не дешёвую провинциальную газетёнку, - презрительно процедил Лионель, - к тому же я не интересуюсь политическими сплетнями.

   - Уважаемые читатели, в одну из статей нашего прошлого номера вкралась досадная ошибка. Его Императорское Величество не посылало господ офицеров на Украину формировать офицерские части, потому что уже три месяца как мертво, - сострил фон Инфернберг.

   - Я попросил бы вас... воздержаться, - помрачнел Мишель ле Блан.

   - Да как вам будет угодно, - беззаботно пожал плечами Даймон, - так я слушаю вас, - обратился он к ле Гранду.

   - Изволите ли видеть, - начал первый принц Тьмы, - приходит в один из дней к нам в редакцию некий молодой человек, совсем ещё юноша и приносит свой рассказ. Рассказ нам всем понравился: интересный, дельный сюжет, живые персонажи, сочный, красивый язык, в общем, решаем мы его напечатать. Отправляем рукопись в типографию, выплачиваем автору гонорар, к слову, совсем не маленький. И вот представьте, журнал с рассказом издан, о нём сразу же начинают говорить в литературных кругах, юноша становится известен и знаменит. А спустя какое-то время выясняется, - весело хлопнул по столу Лионель.

   - Что выясняется? - с видимым интересом спросил фон Инфернберг.

   - Что это не его рассказ, - хитро подмигнул Даймону первый принц Тьмы.

   - То есть как не его? - не понял Предвестник Вечного Хаоса и Небытия.

   - А вот так, не его. Он его украл! - радостно воскликнул ле Гранд,- вообразите, в каком положении, по его милости, очутились все мы. Деньги выплачены, рукопись напечатана, ничего уже не изменить среди писателей начинают ходить слухи, что мы поддерживаем и поощряем воровство, репутации журнала нанесён непоправимый ущерб. Моего приятеля, он только что вернулся из Баден-Бадена, хватает удар, и он две недели не встаёт с постели. Каково, а?

   В этот миг рассказ Лионеля был самым грубым образом прерван громким и протяжным звоном серебряного ножа, который Редворт в сердцах бросил на стол.