***

Дария помедлила перед дверью в кабинет декана рецептурного факультета. Вздохнула, отгоняя охватившую нерешительность. Учебный день еще не кончился, но секретаря в приемной не было, и ректору явственно вспомнилось увиденное вечером три дня назад. Жадные руки господина Куртиса и затуманенный взгляд его женщины. Тогда помощника тоже не было на месте. Правда, и час был совсем поздний, почти ночь. Тряхнула головой, отгоняя сомнения: сейчас у них с деканом назначена встреча и вряд ли он настолько безрассуден, чтобы забыть о ней.

Собралась с силами и постучала. Опекун посоветовал прежде всего наладить личные связи в непринужденной обстановке, вот она и напросилась на встречу под благовидным предлогом. Уже заглянула в гости к декану факультета активных зелий Лалии Клейт, судя по всему, редкостной самодовольной стерве, и сейчас настал черед еще одного неприятного визита. Прекрасно знала, что Эдриаса Куртиса прочили на место ректора, и поэтому готовилась к встрече с особой тщательностью, изо всех сил настраиваясь на дружеский лад. Рецептурник явно пользовался авторитетом у коллег: подружишься с ним – и, считай, дело сделано.

Декан открыл сам. Дария застыла от неожиданности. На расстоянии шага он вовсе не казался надменным гордецом, как тогда, в зале на совещании. Спокойное выражение каре-зеленых глаз, легкая улыбка на тонких губах, идеально выбритое лицо и немного растревоженная к концу дня темная коротко-стриженная шевелюра. Декан оказался выше на голову, и Дария вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которую того и гляди угостит мороженым добрый дядя-фокусник.

– Пойдемте, – приказал он вместо приветствия, будто не желая, чтобы ректор проникала в его кабинет.

– Куда? – нахмурилась Дария, мысленно усмехаясь предположению, что декан Куртис, должно быть, скрывает у себя раздетую и измученную любовницу.

– Вы же писали о голосах, о погребальной песне, – он перешагнул порог и ловким движением запер дверь. Ректор смущенно отступила, в ее планы не входила даже нечаянная близость. Декан невозмутимо продолжил: – Хочу, чтобы вы показали мне место. Посмотрим, что там за комнаты. Для смертельного зелья подходит не каждая…

– Понимаю, – торопливо закивала Дария, чувствуя, как на щеках выступает румянец. Отчего-то стало стыдно за тот свой страх. Может, Тутель Нут не соврал, и пел действительно дух особняка? А она, зеленая девчонка, развела панику на пустом месте.

– Ведите! – повторил мужчина, жестом предлагая ей опереться на руку. – Разберемся. Должность ректора мне, конечно, не досталась, но на своем факультете я полноправный хозяин и не желаю, чтобы у меня под носом проворачивали темные делишки.

Дария кивнула и взяла декана Куртиса под руку. Уловила едва заметный ореховый аромат и улыбнулась: к нему бы шоколада, и можно наслаждаться чаепитием.

– А много в особняке залов, где можно сварить смертельное зелье? – поинтересовалась она, чтобы настроиться на серьезный лад. Ускорила шаг. Не очень помнила, куда идти, но надеялась, поймет, когда окажется среди знакомых коридоров. Близость декана действовала ужасно. Вспоминались его руки на теле той женщины, и в глубине души зарождалось желание проверить, а так ли он хорош, как показалось тогда со стороны.

– Это философский вопрос, – усмехнулся спутник. – Я и, к примеру, декан Клейт можем сварить его в любом более-менее приспособленном для создания зелий помещении. Но для средней руки зельевара нужна особая комната, та, что преумножит его магические потуги. В этом особняке настолько точных залов два. Оба в старой части. В той самой, которую вы так жаждете перестроить…

Остановился и посмотрел на нее изучающим взглядом. Прищурился и поинтересовался с подозрением:

– Вы не зельевар?

– Нет, – Дария почувствовала себя пойманным на мелочи воришкой. – Я, как и отец, маг заклинаний, но очень слабый.

– Они все так себе воротилы, – ухмыльнулся декан Куртис, снова предлагая руку, чтобы продолжить путь. – Мало что могут.

– Зато не ходят обвешанные склянками, как торговцы посудой…

– Если бы наши пользователи владели только тремя заклинаниями, как ваши маги, им бы тоже не приходилось таскать на себе много склянок. Только три.

– Допустим, не три, а около сотни, – возразила Дария, но тут же осеклась. Этот спор между зельеварами и магами заклинаний стар как мир, и незачем ссориться с деканом Куртисом еще и из-за этого. Вдохнула поглубже и продолжила примиряюще: – Я не зельевар, но с управлением академией должна справиться.

– Посмотрим, – хмыкнул собеседник.

Дария ничего не ответила. Наверное, следовало бы возмутиться его тоном, но она еще верила в возможность найти общий язык и не стала усугублять ситуацию. Тем более что они, кажется, пришли на место.

С дверей вокруг пропали таблички, на стенах снова невесть откуда возникла мрачная роспись. Магических огней еще не зажигали, и от этого коридор выглядел еще зловещее, чем в темное время суток. Знакомо пахнуло сыростью и плесенью. Дария поежилась. Показалось, они с Куртисом гуляют по старому склепу, где за каждой дверью много лет лежат мертвецы, ожидающие роковой ошибки случайно забредших к ним путников.

– Я слышала голос где-то здесь, – поделилась она и смерила взглядом собеседника. Тот лишь нахмурился вместо ответа.

Молча окинул взглядом все вокруг и направился к одной из дверей. Низкой, узкой, даже немного неровной. Словно она не прямоугольная вовсе, а какой-то искривленный пятиугольник. Дария поспешила за ним. Оставаться в этом коридоре в одиночестве не хотелось.

Декан Куртис почти с нежностью погладил дверное полотно: бордового цвета дерево с нарисованными на нем узорами, извлек из кармана связку ключей, выбрал один и вставил в замок.

– Не был внутри с того дня, как получил место декана, – пояснил он, с трудом проворачивая ключ. – Почти шесть лет прошло. Но, кажется, эта единственная более-менее подходящая комната для сильных зелий в западной части особняка, – ухмыльнулся, толкнул полотно и с удовлетворением вынул ключ: – Но если использовали ее, зельевара найдем быстро: способных эффективно петь погребальную здесь пересчитать по пальцам двух рук.

Пропустил ректора вперед и сам вошел следом.

Дария прищурилась: в наступающих сумерках сквозь окна комнаты просачивалось мало света, и ничего, кроме странной, кажется, девятиугольной формы помещения, разглядеть толком не удалось. Декан Куртис фыркнул, взял с полки у входа большую толстую бутыль с пахучим зельем, откупорил и прошептал несколько слов. Жидкость засветилась, окутала руки мужчины, а затем он сжал кулаки и над головой забегали три магических огня. Небольших, но достаточно ярких.

– Оставили специально, – пояснил он, возвращая пробку на место и брезгливо отряхивая руки. – На тот случай, если навестим комнатку в темноте.

Дария поморщилась: после полутьмы коридора свет тут был слишком ярким. Восхищенно закивала и с уважением посмотрела на господина Куртиса: декан-то на все руки мастер! Смог самостоятельно использовать жидкость в бутыли. Не было секретом, что каждый умеющий творить активные зелья без труда варил ординарные, все знали, что большая часть зельеваров умеет самостоятельно добывать ингредиенты и спецы нужны только для особо редких составляющих или больших объемов, но маги-пользователи были отдельной кастой. Их дар не имел ничего общего с зельеварением: они скорее обращались к сути, почти душе зелья и заставляли его проявлять нужные свойства. Человека, сносно освоившего все направления, Дария видела в первый раз.

– Кто бы там ни пел, он явно пел в другом месте, – подытожил спутник.

Ректор огляделась и с досадой заключила, что он скорее всего прав. В свете фонарей отлично проглядывался толстый слой пыли, покрывающий все вокруг: полки с пустыми бутылями, плошками и двумя перевернутыми котлами, очаг, пол и даже подоконник.

– А есть зелье, чтобы замести следы? – поинтересовалась она первым, что пришло в голову. – Или засыпать пылью все помещение?