Мужчина, залечив рану на плече заклинанием, снимал украшения с шеи и пальца мертвой женщины.

—Оставь это. Холодно потребовал Том.

—Здесь есть чем поживиться парень. Морфин усмехнулся.—Поищи сейф, пока полицейские не нагрянули.

Юношу стало раздражать животное поведение его родственника. Мраксу было невдомек сколь высокие цели он преследовал. Образ жалкого домушника, в жилах которого текла столь чистая и великая кровь был просто отвратителен.

—Я же сказал оставь. Том махнул палочкой и мужчину отбросило к стене.

—Ты что творишь щенок?! Здесь барахла хватит нам двоим. Мракс попытался противостоять магии племянника.

—Барахло меня не интересует. Том невербально обездвижил родственника, забрав его палочку.

Морфин начал произносить протяжные шипящие парселтанга.

—Ты недооцениваешь Мраксов полукровка!

Ответом послужило шипение подползающих рептилий, которых он призвал. Они быстро направлялись по лестнице на звуки зовущего их голоса. Это были три гадюки, которые плавно подползали к юноше. Но замерли, когда Том начал произносить слова на том же языке. Парень хищно улыбнулся.

—Неужели дядя ты думал, что являешься единственным змееустом?

Морфин приподнял брови в удивлении.

А Том подошел к нему ближе.

—Но как оказалось я владею не только этим. Он скользил палочкой по виску Мракса.

—Легиллименс.

Том был прав. Морфин Мракс недостойный наследник крови Салазара Слизерина. В его воспаленном сознании было только насилие с некотролируемыми приступами ярости. Он видел сексуальное насилие над девочкой 10-12 лет, издевательства и избиения женщин в публичном доме. Мракс пользовался парселтангом для заговора ядовитых змей, чтобы те проникали в дома магглов, убивали их во сне, а после он занимался грабежом. Последним воспоминанием была светловолосая женщина с младенцем на руках и тонкой сигаретой во рту.

—Представь всего-то лет пять-семь и они начнут приносить нам прибыль. Говорила она высоким голосом.—Ведь клиенты, предпочитающие такое платят втройне.

К чувству омерзения добавилось раздражение от крика младенца на ее руках и Том разорвал связь.

Почему потомок таких великих волшебников пал столь низко? Неужели ничто, кроме легкой наживы не интересует этого человека?

И юноша нашел способ избавить себя от связи с этим недостойным родственником.

—Обливиэйт. Четко проговорил парень.

“Остается совсем малое. Воспоминания.”

Том осмотрел карманы замершего в трансе дяди и вытащил все драгоценности и деньги, что у него были. Он снял с пальца кольцо, принадлежавшее его деду Марволо Мраксу.

Осмотрев остальные драгоценности юноша обратил внимание на тонкое кольцо с вьющимися лепестками, в которых были заключены изумруды и ярко фиолетовые аметисты. Кофейные глаза вернулись к телу женщины, его бабушке.

Повинуясь странному импульсу, Том подошел и пальцами прикрыл веки глаз, а кольцо спрятал в кармане мантии.

Джинни сушила волосы, стоя у зеркала. Ей не хотелось выходить, пока он был здесь. Она просто не смогла бы начать разговор, или даже посмотреть на Лорда.

“Потому что ты мне нужна”

Пять простых слов и она сдалась, растаяла как снег, наплевав на всех. А ведь там, в Румынии, ее душили стыд и совесть за это. Ее слабость…он.

Джин усмехнулась нелепой мысли в голове. Она стояла в майке и халате, подумав, что нужно купить новое белье, чтобы его так же разорвал на куски Волан де Морт.

Закончив наносить крем на лицо и шею, женщина пристально посмотрела на себя.

Из зеркала на нее смотрела незнакомка. Изящные черты похудевшего лица, светлая розовая кожа и большие глаза, ставшие словно другого цвета. Более темные и блестящие. Добавить к этому румянец на щеках и припухшие губы от его поцелуев. Он опять укусил и пил ее кровь. Как вампир. Но зачем ему кровь предательницы?

Хотя это не столь важно. Женщина почувствовала, что Лорда больше нет рядом и облегченно вздохнула. Она чуть улыбнулась своему отражению, заметив в себе знакомые черты и движения.

—”Он меняет меня”

Но Том стал менять ее гораздо раньше, определив и повлияв на судьбу наивной девочки.

Джин прикрыла глаза, предаваясь моментам прошлого.

Из воспоминаний Джиневры Уизли.

Хогвартс 1993 год. Начало нового учебного года.

Второй курс обучения в школе магии и волшебства. Вроде нужно радоваться, но зажившие за лето раны здесь стали кровоточить. Она молчала всю дорогу и братья доставали ее своим вниманием, беспокоясь за ее состояние. Молли даже не хотела отпускать ее на учебу. Но отец переубедил ее. Зато теперь Джинни не оставалась одна, почти совсем. За ней по пятам ходили близнецы, как ее личная стража. Но это не помогало. Она все равно все видела и слышала.

“Смотри, это та чокнутая Уизли, что чуть не погубила всех!”

“Как ее вообще пустили в школу?!”

“Если бы не Поттер, она бы умерла от этого чудовища”

“Как можно было слепо верить призраку?!”

И не только это, обычно стоило ей кинуть взгляд в сторону этих шептаний, как они тут же прекращались.

Гарри Поттер. Мальчик-герой, спасший непутевую сестренку друга. Она бросала мимолетные взгляды на него, боясь посмотреть прямо в красивые глаза и сказать такое простое и сложное “спасибо”.

Со временем девочке стало нравиться это состояние. Она чувствовала волнение и страх, когда на нее смотрели или обращались к ней. Однокурсницы не докучали глупыми разговорами, хотя смешки и издевки тоже были. Особенно со стороны слизеринцев.

Стеснение от столь пристального внимания сменилось чем-то вроде удовлетворения собой. Джинни часто стала смотреть в зеркало на себя, проговаривая:

—Посмотри, как они боятся тебя.

В эти моменты ей казалось, что ее плеч касаются тонкие, холодные пальцы улыбающегося юноши из ее кошмаров.

Не только учащиеся отмечали изменения в девочке-подростке, но и преподаватели. Она перестала прятать взгляд, перестала молчать, но говорила медленно и мелодично, дерзко и открыто.

Большой зал, тысячи свечей в воздухе, шум голосов студентов. Больше внимания привлечено к столу Гриффиндора, где в компании друзей восседает Избранный. Но голоса стихают и взгляды оборачиваются в другую сторону.

Где у входа тихими шажками с прямой как струна спиной шла она. Больше нет той веснушчатой, пухлощекой, смеющейся девочки с растрепанными волосами. Теперь острые скулы режут взгляд, огромные глаза словно потемнели от тоски и печали. Пламя волос собрано в высокий аккуратный хвост, чтобы ни одна прядка не выбралась. А кожа стала светлее, добавив некую аристократическую бледность. Джинни начала бояться солнца, а осветляющее косметическое зелье избавляло от ненавистных веснушек. Ее форма сидела на ней идеально, подчеркивая появляющиеся женственные изгибы. Она выделялась из общей толпы своих братьев, своей таинственностью и печальным взглядом. Внешне это была уже не 12-летняя девочка, она казалась старше и притягивала внимание мальчиков и парней.

Джинни видела внимательный взгляд светлых глаз директора и темный пристальный профессора зельеварения.

Когда пир и речи закончились, все студенты дружно направлялись в свои комнаты.

Толпа смешалась и спешно выдвигалась из большого зала.

—Что Уизлета. Послышался голос Драко Малфоя со стороны группы слизеринцев.—Потеряла своего призрака?

Малфой всегда задевал ее братьев и семью, но после случившегося, под удар насмешек попала она.

—Сходи в библиотеку поройся, может очередного прЫнца себе найдешь ахаха…его высокий смех подхватила толпа в зеленых мантиях.

—Пошел на хер Малфой! Раздался рядом голос Рона, который в поддержке положил ладони на плечи Джинни.

Она должна была смолчать, равнодушно осмотрев всех смеющихся, но не могла. Не сегодня, не сейчас. Что-то внутри нее рвалось наружу и прикрыв на миг глаза, она увидела Тома. Она прекрасно помнила все, мимику, тембр и мягкость голоса, даже его еле слышное дыхание в тайной комнате. Неизвестно откуда взялись у нее силы, но она отбросила руки брата и сдела пару шагов навстречу слизеринцу.