Я читал, сидя в складном кресле. Плакучая ива защищала меня от жары. Вдруг я услышал звонкий голосок: «Простите, но мне ужасно интересно, что вы читаете?»
Лисёнок лет двенадцати, не дождавшись ответа, бодро затараторил: «Мама забыла дать мне денег на автобус, мой телефон разрядился, а я должен забрать из школы младшего брата…» Юный аферист старательно морщил нос, пытаясь выжать из глаз слезы. Если бы он был одет не в футболку и джинсы, а в скаутскую форму, я решил бы, что сошёл с ума. Справившись с замешательством, я раскрыл кошелёк и увидел, что денег почти не осталось. Позавчера я дал своему приятелю Блицу взаймы, а ленивцы, как известно, ничего быстро не делают. Увидев, что клиент беден, лисёнок поспешил откланяться.
Я понял, что больше не гожусь для профессии поставщика мороженого, продавца фальшивого антиквариата или чего-то ещё. Увы, совесть заразна. Вернуться домой я не могу. Если в двенадцать лет ушёл из дома с помпой, стыдно возвращаться в тридцать два, поджав хвост. Впервые в жизни не знаю, куда идти, поэтому и пришёл сюда, на окраину Страны радости.
Увы, Морковка, психолог ты неважный. Ведь я забрал единственную улику против себя и отдал тебе заполненную анкету. Разве ты не знаешь, что, уходя навсегда, бумаги банально рвут? Компрометирующую запись я давно стёр, заявление осталось у тебя… Как ты думаешь, почему я выучил наизусть хит сезона, исполняемый популярной группой? Потому что каждый день прихожу сюда. Ведь в нашем тандеме действием являешься ты. К тому же у этой песни есть ещё один куплет:
Совесть — просто муляж,
Верить обществу — блажь:
Правда, в нём, увы, суррогатна…
Что мне правда и ложь…
И когда ты придёшь,
Чтоб меня убедить в обратном?
Хуже лиса-полицейского может быть только кролик-коп
Продолжаю. Ты всегда говорила, что ссора двух неадекватов не может длиться вечно. Морковка привезла с фермы голубику. Это крупные ягоды с экзотическим вкусом. Попробовав их, я стал настоящим наркоманом. Джуди рассказала мне о том, что произошло после того, как я ушёл.
Все считали дело завершённым, но ответ на главный вопрос следствия был не найден. В момент, когда офицер Хоппс благополучно пребывала в пессимизме, пришёл Буйволсон, внезапно проникшийся к ней горячей симпатией. Должен сказать, что симпатия была сильно подогрета неожиданным вниманием со стороны нового мэра.
В кресле мэра сидела мисс Барашкис. И как я тогда не углядел в её грустном взгляде скрытых амбиций? Она предложила Джуди стать спикером полицейского департамента, поскольку травоядные, составляющие большинство населения нашего города, теперь считали её своим героем. Подобное предложение вывело бы из депрессии кого угодно, только не Морковку. Джуди была уверена, что гонения на хищников начались с её слов из интервью. На самом деле её фраза: «Хищники предрасположены к агрессии» была лишь соломинкой, сломавшей спину верблюда. Морковка, окончательно разочаровавшись в себе, сняла полицейский значок, уволилась с работы и вернулась в Малые норки.
Джуди ехала домой, будучи уверенной, что её мечтам и карьере пришёл конец, не подозревая о том, что ответ на главный вопрос следствия ждет её на грядке родной фермы. Ты даже не представляешь, как полезно иметь напарника с богатым сельскохозяйственным опытом.
Второй день своей работы в полиции Джуди ознаменовала поимкой жулика, укравшего из цветочного магазина семена Рапум Лунатикум. Буйволсон, не привыкший напрягать извилины, обозвал семена цветов репчатым луком. И это был первый случай, когда недальновидный босс дал нам с Морковкой шанс проявить себя. Рапум Лунатикум — не просто синие цветочки, которые охраняют от гусениц и колорадских жуков ценные культуры. Сок этих цветов вызывает помутнение рассудка и неконтролируемые вспышки агрессии, а главное: их второе название Ночные горлодёры. Теперь нам оставалось лишь найти того, кто скупал семена Ночных горлодёров и использовал их сок против хищников. Не так давно я упоминал барана Дугласа. Он остался верен своей любви к природе, к тому же, в прошлой жизни он, скорее всего, был алхимиком. После ареста любитель цветов и лесных пейзажей стал более осмотрителен и поместил свою лабораторию в вагоне поезда метро.
Непросвещённый посетитель принял бы лабораторию Дугласа за великолепную оранжерею колокольчиков-мутантов: их крупные венчики с острыми голубыми лепестками плотоядно смотрели вверх. Устоявшийся запах спирта сразу напомнил мне о производстве Лунного сияния *, крепкого напитка, который изготавливался нелегально, под покровом ночи. Впрочем, прошлое аппарата, который я увидел, также было неразрывно связано с «лунным бизнесом». Аппарат представлял собой систему, состоящую из огромного металлического бака с краном и стеклянных колб разной величины, соединенных извилистыми трубками. Алхимик не заставил себя долго ждать. Судя по всему, изготовление экстракта Ночных горлодёров приносило ему немалые доходы: мой старый знакомый стал ещё упитаннее. Он надел лабораторную маску, вылил настойку из лепестков в перегонный куб и открыл кран. Голубая жидкость, постепенно принимая ядовито-бирюзовый оттенок, поднялась и заструилась по трубкам из одной колбы в другую. Система заканчивалась небольшим устройством, наполняющим готовым экстрактом маленькую капсулу. Киллер-самоучка деловито зарядил револьвер капсулой и положил его в чемоданчик. В этот момент его телефон зазвонил — киллер получил задание и весьма самоуверенно заявил, что о результатах заказчик узнает из последних новостей. Затем Дуглас совершил крупную ошибку: он пошёл открывать двери. В следующую секунду непризнанный гений, только что узнавший по телефону имя следующей мишени, сам превратился в цель для коронного удара Джуди Хоппс. Джуди заперла дверь, а я схватил чемодан с револьвером и капсулами. Тут Морковка заявила, что этих вещественных доказательств мало, и «необходимо взять всё, что есть».
На поездах противоугонные устройства, как известно, не установлены, но, если тот, кто не имеет внутреннего стоп-крана, присваивает себе роль машиниста, экспресс рискует сойти с рельсов, что и произошло.
Увы, взять в качестве вещественных доказательств всё, что есть, нам так и не удалось. Морковка, ещё не прошедшая стадию юношеского максимализма, слегка приуныла, но чемоданчик, который я всю дорогу не выпускал из лап, сразу повысил её настроение. В эту минуту горящий обломок взорвавшегося поезда триумфально просвистел над нашими головами.
Мы решили выбраться из подземки через зоомузей, тот самый, в котором ты работала контролером, когда мне было года четыре. Ты очень надеялась на то, что каждодневное посещение очага культуры расширит мой кругозор. Однажды какой-то гиппопотам в очках, страдающий от дефицита общения, решил рассказать тебе о своей диссертации. Дискуссия затянулась надолго, и ты заметила моё исчезновение лишь тогда, когда завыла сигнализация. Круглая ниша, имитирующая живописный, неиспорченный прогрессом уголок природы, притягивала меня давно. Умело изготовленные из пластика огромные глыбы и поблескивающие среди искусственной зелени ручьи казались мне настоящими, а большерогого оленя, вечно пьющего воду с застывшими пузырьками, я считал живым. Казалось, как только я спущусь в нишу, ручьи зажурчат, а замшевый олень, набитый поролоном, начнёт с аппетитом жевать пластиковую траву. Конечно, после этого инцидента тебя уволили с работы.
У входа возвышалась статуя мамонта с копьём, но оценить мастерство скульптора мы не успели, потому что нас ждал очередной сюрприз. Увы, этой ночью уровень культуры повышали не только мы, но и мисс Барашкис.
Вот и наступил кульминационный момент моего рассказа, сейчас не время для ностальгии и философии, но я не могу не вспомнить рассказ Джуди о том дне, когда Златогрив произносил торжественную речь о равных возможностях, а мисс Барашкис, в очередной раз униженная мэром, металась в поисках полицейского значка. Вручая значок, заместитель мэра сказала: «Поздравляю, офицер Хоппс. Сегодня великий день, особенно для тех, кто поменьше». Иногда склонная к самоедству Морковка говорит, что, если бы в нужный момент она обратила внимание на слова своей «подруги из мэрии», многих неприятностей можно было бы избежать. Но я отвечаю на это: «Планы тех, кто стремится к власти — лишь ничтожная часть замысла Того, кто вечно правит миром».
