Этерелл Лир расхохотался.

— Ложь, — завопил он, король склонил голову, изображая стыд.

— Я не знаю других, — сказал Элиссан Диар. — Но были… скажем так, возможности.

— В этом вы не один, — сказал Марлен, и мужчины стукнулись бокалами, улыбаясь от приятных воспоминаний. Рианна вспомнила кошмар рождения ребенка и встрепенулась в кресле. Ее жизнь висела на волоске тогда и днями после этого, она была в лихорадке и бреду. Она хотела даже умереть, чтобы сбежать от боли.

Кровь прилила к ее голове не только от вина, но и от отвращения к ним.

— Я дальше, — сказала она.

— Не твоя очередь, — начал Марлен, но Элиссан Диар вмешался:

— Даме можно.

Она встала, чуть пошатнувшись. От воспоминаний о родах последовали другие. Призраки ее жизни стучали в дверь. Она выпрямилась и окинула комнату взглядом. Мужчины глядели на нее. Марлен выглядел скучающе, но намотал нить на пальцы так, что они побелели. Этерелл Лир лежал на боку, сияя красотой и легкостью. И король. Она знала только то, что он хотел ее слышать и боялся ее слов.

Она заговорила бодрым голосом:

— У меня был шанс убить человека, но я проявила милосердие.

Тишина. Дождь лил уже мягче. Завтра, наверное, будет хорошая погода для охоты.

Молчание затянулось. Рианна чуть рассмеялась.

— Никто не угадает?

— Попробую, — сказал Этерелл Лир. — Ложь, как по мне. Ты его не пощадила, — он улыбнулся радостно, напоминая волка. — Мы похожи. Я должен был раньше это увидеть.

Она отвела взгляд.

— Теперь я, — Марлен Хамбрелэй звучал подавлено. Он, наверное, хотел игрой открыть не такое. — В моем прошлом много грехов. Я совершил искупление.

— Нет, — Рианна опередила всех. — Такое не искупить, — за ее глазами была боль тяжелее слез. — Я спать, — сказала она.

Она пошла по лестнице со свечой в руке, слушая, как буря терзает деревья с новой силой. Ветер выл. В ее комнате было темно. Она села на край кровати и посмотрела на свои ладони. Она рассказала этой ночью все не только от вина. Такое не искупить.

Она не верила в это… наверное.

Что-то вошло в ее сердце в тот день в лесу, нечто холодное как нож, который она использовала. Нед не смог это растопить. Даже дочь не смогла. Она скрывала это, отвлекаясь на любовь. Может, она прожила бы так до конца, и холод лишь порой мелькал бы в ней от какой-то песни или ветра. Но, лишившись любимых, она видела только тьму и холод.

Когда постучали, она не удивилась. Но встала будто во сне и прошла к двери. В тихом доме из дерева все простое казалось странным.

— И? — сказала она, когда Элиссан Диар вошел и закрыл за собой дверь. — Что такое? — она еще так с ним не говорила. Еще не звучала так резко.

— Я не знал, — сказал он. Она подняла голову. Он хмурился, но не так, как обычно. Он прижал ладонь к ее груди. — Тут. Твое сердце. Ты не можешь убедить меня, что его нет. Чем больше ты пытаешься, тем больше я вижу то, чего не видел. До этой ночи.

Она отпрянула на шаг.

— И что это?

— Твою печаль.

Она покачала головой.

— Это недостающий кусочек тебя, — сказал он. — Или ключ. И я еще ни разу не был так тронут.

— Прошу, — с нажимом сказала она. Ей нужно было ненавидеть его. Ненавидеть все в нем всей душой, иначе она не справится.

Он понял ее не так. Он провел ее к кровати и потушил пальцами свечу.

— Я узнаю тебя во тьме, — сказал он. — Любимая.

ГЛАВА 7

Серость задела ее глаза, она проснулась на рассвете. Было тихо. Ни дождя, ни ветра. Идеальная тишина.

И она ничего не чувствовала. Даже когда повернулась на бок и увидела, что Элиссан ушел.

Это уже было раньше. Быстрая мысль. Она отогнала это. Она не хотела ничего думать или чувствовать. Она прошла обнаженной к комоду, намочила тряпку в чаше и стала тереть кожу. Позже, когда придет Элли, она помоется в ванне, смоет его с себя. Может, будет просто.

Или не совсем. В ее сундуке была стеклянная бутылочка. Уже давно. Одна капля на язык утром, и семя, что он оставил в ней, умрет.

Думая о таком — помыться, помешать беременности — она сосредоточилась. Но, сидя на кровати в халате, она стала терять спокойствие разума. Фрагменты воспоминаний вернулись.

Она была беззащитна прошлой ночью. Это было ужасно. Печаль сковала ее, и она была пассивна. Даже реакция на него была будто из другого места, не от нее.

А теперь он ушел. Может, ее пассивность разочаровала его. Она обещала словами и взглядами за последние дни больше. Она точно спустится и увидит его отдаленным или заинтересованным одной из милых служанок. Он перестанет заигрывать с ней, поймет свою ошибку после прошлой ночью.

Прошлой ночью она раскрыла, что была сломлена, и король мог все получить. Но он точно хотел кого-то целого.

Травы были горькими на ее языке. Вкус был таким ужасным, словно был наказанием за преступление, что женщина не хотела ребенка. Она платила за акт любви.

Вскоре ее стошнило в горшок, громко и долго, пока она не лишилась сил. Это казалось правильным. Она надеялась, что травы работали. Она ополоснула рот водой с мятой. Еще были способы сделать себя чистой.

Она готовилась к ванне, когда дверь открылась. Она повернулась, чтобы зашипеть на того, кто посмел войти, и увидела Элиссана Диара на пороге, румяного и с сияющими глазами. Рианна знала, что была уставшей и бесцветной, и могла лишь смотреть.

Его восторг увял, когда он увидел ее.

— Прости, — сказал он. — Я должен был постучать. Просто… я прибежал сюда. Не мог сдержаться.

Он был в одежде и точно побывал снаружи. Его одежда была в росе.

— Вам нужна сухая одежда, — тут же сказала она, и он засмеялся. Он подбежал к ней, поднял ее на руки и закружил. Когда он опустил ее, голова Рианны кружилась. — Что, — начала она, ее мутило.

— Милая, ты хорошо спала? Я должен был спросить, — сказал он. — Ты такая бледная. Давай присядем. Мне скоро придется сказать остальным, но я хочу поделиться только с тобой, — он усадил ее на кровать рядом, сжал ее ладонь. — Ты устала из-за меня, но послушай.

Он был прав в одном — она устала. Она невольно прильнула к нему для поддержки.

— Говорите.

Он сжал ее талию, будто пытался выпустить восторг.

— Я проснулся еще до первых лучей, — сказал он. — Словно меня звал голос. Музыкальный голос, сладкий и далекий. И он будто приказывал мне.

Рианна выпрямилась, уже не уставшая. Она насторожилась.

— Что приказывал?

— Я знал… нужно идти в лес. И я пошел. Оделся и пошел. Дождь уже не шел. После бури было тихо. Я не видел птиц или зверей. Я шел, зная только, что голос манил меня. И потом я увидел это.

Он опустил ладони на ее плечи, посмотрел ей в лицо.

— Музыка достигла пика, и я увидел белую вспышку в лесу. Я пошел за ней. Она ждала меня на поляне. Белый олень с гривой как из серебряного инея. В черных глазах не было видно дна. А рога, Рианна…

Элиссан покачал изумленно головой.

— Это был олень с двенадцатью зубьями. Не десятью, достойный короля. Двенадцать, еще выше.

Она невольно заинтересовалась.

— И что случилось?

Он вздохнул.

— Я глупо не взял арбалет. Но я не просто так ощутил этого оленя. Что-то из другого мира звало меня. Ты понимаешь, о чем я, — он посмотрел на нее нежно. — Я не первый поэт, которого ты полюбила.

Она опустила взгляд.

— Да, — сказала она. — Я знаю об Ином мире.

— Я думаю, это была проверка, — сказал он. — Сегодня мы будем охотиться на оленя.

* * *

Она осталась в комнате в тот день. Смотрела из окна, как уехали мужчины, выглядя прекрасно в охотничьем снаряжении.

Рианна забралась в постель и спала. Может, из-за трав, может, чтобы сбежать от мыслей. Сны были спутанными, и она не ощущала себя отдохнувшей, когда проснулась.

С первым сиянием заката она услышала крики людей и лай собак. Они возвращались. Рианна успела уже помыться и одеться, и ей нужно было спуститься.