Вскоре Луйтьес построил аппарат, горизонтальный пропеллер которого напоминал гигантскую мельницу около двадцати футов диаметром. Установлен был мотор в двадцать пять лошадиных сил, и в мае 1907 года машину вывезли на Спэрроу Пойнт для пробного полета. Вуд спросил: "А кто же полетит?" Луйтьес ответил: "Не я. Я нанял парашютиста, который согласен делать что угодно за пятьдесят долларов." Пропеллер был затянут полотном как крылья голландской мельницы, или парус яхты. Когда подошел парашютист, Вуд спросил у него: "Вы действительно решились, сделать это?" - "Конечно",- ответил тот спокойно.- "За полтораста долларов я сделаю спуск даже с бомбой". Вуд заинтересовался, как это делается, и прыгун рассказал: "Я подымаюсь на воздушном шаре, прыгаю оттуда с парашютом, а у меня под ногами на веревке около сорока футов длиной взрывается бутылка, с порохом. Один раз веревка запуталась, бомба разорвалась у меня между ног,- посмотрите на шрамы. И все равно за полтораста долларов я согласен спускаться с бомбой; так отчего же мне не испробовать этот аппарат за пятьдесят?".

Геликоптер установили на вагонные весы, и парашютист забрался в него. Запустили двигатель. "Паруса" винта надулись. Вуд говорит, что это было очень красиво и похоже на карусель. Наконец, аппарат задрожал, и стрелка весов упала на сто фунтов, но потом остановилась. Вуд говорит, что прыгун получил свои пятьдесят долларов, но сам он чувствует, что с ним поступили менее честно. Когда геликоптер вот-вот должен был взлететь, это была машина Луйтьеса, а Вуд являлся только "теоретическим консультантом". Но когда о неудаче опыта написали в газетах Балтиморы, там ясно говорилось, что машина Вуда не смогла оторваться от земли.

Кроме этого, Вуд принимал участие еще в нескольких из многих более серьезных, иногда удачных, а иногда кончавшихся трагически опытов с полетами в эти первые дни авиации. Один из них производился его другом, лейтенантом Томасом Селфриджем, который вскоре после этого погиб при неудачном полете у форта Майер с Орвилем Райтом, осенью 1908 года- через неделю после того, как Селфридж был гостем семьи Вудов в их летнем доме на Лонг Айленд. По приглашению Селфриджа Вуд съездил с ним в Хэмондспорг (штат Нью-Йорк), где Александр Грэхем Белл финансировал опыты Глена Кэртиса, Селфриджа и Мак-Карди по конструированию аэроплана. Они только что закончили постройку "Майского жука" и производили на нем короткие полеты по прямой каждый день. Они еще не летали по кругу, главным образом потому, что двигатель воздушного охлаждения, поставленный на "Майском жуке", слишком быстро перегревался. Вуд, вспомнив, свои лабораторные методы охлаждения раскаляющихся докрасна трубок с парами натрия, сказал им, что если обложить цилиндры мокрой хлопчатобумажной тканью, то двигатель сможет работать дольше. Кэртис решил, что идея абсурдна, даже как временное средство, в запретил следовать совету Вуда. Тот, как всегда очень настойчивый в вопросах, где считал себя правым, доказал правильность своей точки зрения на моторе шестицилиндрового гоночного мотоцикла Кэртиса, в его лаборатории. Но прежде чем они успели применить метод к "Майскому жуку", была изобретена система водяного охлаждения, сделавшая возможным более длинные полеты по кругу. Вуд, который летал на планере Лилиенталя, хотел на этот раз совершить самостоятельный полет на "Майском жуке", но самолет был неустойчив, а Кэртис совсем не желал, чтобы его аэродром был усеян костями знаменитостей.

Другой "посторонней", но в данном случае вполне удавшейся научной "шуткой" этого периода было изобретение фотокамеры с так называемой "рыбьей точкой зрения". Много лет назад, гуляя под водой в примитивном водолазном шлеме, который Вуд сделал из деревянной бадьи, он вдруг сказал себе: "Интересно, на что похож мир рыб?"

Рассказывая о преломлении света в своих лекциях по оптике, он всегда разбирал вид, который открывается пловцу, нырнувшему под воду и смотрящему вверх через ее спокойную поверхность. Кажется, что смотришь на темный потолок с круглым ярким окном прямо над головой. Все небо, от горизонта до горизонта, зажато в это окно, и предметы, окружающие пруд - деревья, дома, рыболовы - будут казаться находящимися по краям круга. Однако при погружении пловца в воду на ней образуются волны и рябь, и глаза его плохо фокусируют, так что невозможно увидеть резкую, хотя и искаженную картину, охватывающую угол в 180?. Вуд безуспешно пытался увидеть ее в своем деревянном шлеме в Кэтоумет много лет назад, забывая в то время, что лучи от горизонта, которые преломляются под большим углом, попадая в воду, принимают свое первоначальное направление, выходя сквозь стеклянное окошечко внутрь шлема.

Однажды во время лекции ему пришло в голову, что если погрузить фотокамеру, пластинку, объектив и все остальное в воду и подождать момента, когда рябь на поверхности успокоится, можно получить резкую фотографию этого явления. После предварительных опытов с жестяной банкой из-под сала, снабженной горизонтальной диафрагмой, он сконструировал то, что можно назвать "камерой с рыбьей точкой зрения". Был изготовлен латунный ящик, размером 6х5х2 дюйма. Пластинка вставлялась сквозь щель в его стороне, которая затем закрывалась резиновой прокладкой. Ящик наполняли водой сквозь маленькое отверстие, закрывавшееся плотной заглушкой на резьбе. Оптическая система состояла из маленького квадратика плоского стекла, покрытого непрозрачным слоем металлического серебра, лакированным сверху. В центре ее он сделал миниатюрное круглое "отверстие" для света, соскоблив пленку серебра. Пластинка была вделана в отверстие в середине одной из сторон ящика, стеклянной стороной наружу. Отверстие закрывалось крышечкой, на петлях, служившей затвором камеры. В этом случае поверхность пруда изображалась наружной стороной пластинки, а отверстие давало изображение на фотопластинке, которая была погружена в воду, заполнявшую ящик. Это была камера с полем зрения в 180?, и ее можно было направлять под любым углом вверх, вниз или в сторону.