«Тимофей Лазарев хочет добавиться к вам в друзья».

Что? Что-о?! Усталые глаза распахнулись. Сам Лазарев? Да неужели!

Хотела было проигнорировать, но передумала. Интуиция подсказала не торопиться и посмотреть наперед — а вдруг пригодится контакт? Пока не отменила решения, осторожно нажала на панельку «Добавить»

Мессенджер тут же отозвался сообщением.

Тимофей Лазарев: «Мне не написать эти долбанные эссе. Тем нет в интернете. Ты понимаешь, что мне конец?»

Я закусила губу, перечитывая строчки: знаю, конечно. Пальцы неуверенно стукнули по клавиатуре — раз, другой, в окне сообщений наверняка заплясали точки набора, но я так ничего и не отправила. Ну что мне ему сказать?

Хоть темы спрошу. Может, помочь смогу.

Саша Коновалова: «Какие темы то хоть?»

Тимофей Лазарев: «Сейчас. Погоди»

Тимофей Лазарев: «1. Будьте внимательны к своим мыслям — они начало поступков. Лао-Цзы.»

Тимофей Лазарев: «2. У нас нет времени, чтобы стать самим собой. А. Камю»

Тимофей Лазарев: «Ты понимаешь, что это полный ад? Я даже на две страницы написать не смог, а надо по пять»

Тимофей Лазарев: «Что делать?»

Действительно. Что делать?

Эх, Саша-Саша, что же ты наделала. А если он тебя завтра и правда укокошит? Когда не сдаст эссе? Осталась-то всего одна ночь.

Я села в постели и снова включила телефон. Написать два эссе такого размера за быстрое время было под силу только одному человеку — мне, и я, пока не передумала, быстро написала:

Саша Коновалова: «Ложись спать»

Саша Коновалова: «Завтра перед уроками встретимся»

Саша Коновалова: «Не беспокойся, будут тебе эссе»

Тимофей Лазарев: «Не понял»

Саша Коновалова: «Скинь мне образец почерка»

Парень прислал фото, где на листе буквы танцевали брейк-данс. Ой, мамочки. Я, конечно, в курсе, что у пацанов проблемы с почерком, но это…

Саша Коновалова: «Напишу я за тебя! Сама же виновата.»

Шесть страниц? Плёвое дело, когда ты пишешь сочинения на половину тетради и всегда на «пять». Темы лёгкие, если подумать и порассуждать. Особенно, когда постоянно думаешь о подобном перед сном. Тимофею этого не понять. Он парень. Они не загоняются на такие темы.

Главная сложность написать так, чтобы Лариса Евгеньевна поверила, что Лазарев сам это сочинил. Заумные слова исключаем. Сложные формулировки тоже. Пишем простым, но красиво сложенным текстом.

И начала. Сначала написала на черновике. Потом отредактировала. Потренировалась в написании букв в стиле Тимофея. Получилось, вроде бы. Взяла чистые листы и начала переносить слова. Пару раз забывалась и начинала заново. Настоящее испытание, на самом деле, писать свои мысли чужим почерком. Особенно, когда эти мысли шли от чистого сердца.

Когда, наконец, поставила заключительную точку, то глаза слипались, а руки еле держали ручку. Посмотрела на время — три утра. Замечательно. Лазарев, после этого ты обязан на мне жениться!

По привычке зашла посмотреть сообщения.

Тимофей Лазарев: «Ты серьёзно?»

Тимофей Лазарев: «Я конечно знал, что в соц. гуме странные люди, но чтоб настолько»

Тимофей Лазарев: «И спасибо. Я подумал, что рано или поздно она бы все равно мне их дала.»

Тимофей Лазарев: «Чтоб я делал без тебя, Коновалова?»

И я, практически ложась на стол, из последних сил ответила:

«Жил бы спокойно»

Ночь — самое загадочное время, которому частенько сопутствуют сны. Наши переживания, наши мысли и желания сливаются воедино, проецируя красочную картинку в нашем сознании во время сна. И мало кто может похвастаться хорошим сном, без всяких кошмаров и ужасов.

Мне снился Тимофей. В своей привычной манере поведения, стоящий в коридоре и беспечно улыбающийся. Вокруг нас сновали люди, огромная толпа людей, лиц которых было не разглядеть. А мы, будто отдельно освещённые, стояли в нескольких метрах друг напротив друга. Смотрели и ничего не говорили. Вернее, я пыталась что-то сказать, вроде бы что-то про любовь (ну как обычно), а Лазарев приложил палец к губам, изобразив знак «молчи». Я ничего не понимала.

Проснулась со странным ощущением, будто бы что-то должно случиться. А потом посмотрела на экран включившегося телефона и поняла, что именно. Я, блин, опоздаю в школу!

А ещё обнаружила, что спать за столом нельзя. Спина жутко болит. И щека затекла.

Собралась, как реактивная. Хлебнула сделанный мамой чай, откусила бутерброд и наскоро оделась во что первое под руку попалось. Да, какой парень на тебя посмотрит, если ты надеваешь чёрные джинсы и какую-то стрёмную розовую кофту, а твоя сменка — это бордовые кроссовки? На выходных проведу ревизию шкафа.

— Мам! — позвала я родительницу, застегивая куртку.

— Что?

— Я же могу привести завтра девчонок? — спросила с надеждой в голосе. Хотя, чего я так волнуюсь? Мама всегда разрешает приводить подруг и даже оставляет конфеты в шкафу.

— Приводи. Меня все равно не будет. Только прошу, не разносите квартиру. Нам же нужно где-то жить.

— Спасибо! — завязала шарф и сунула ключи в карман. — Не волнуйся, мы тихо посидим. До вечера!

И унеслась в школу, молясь, что бы Тимофей дождался меня и никуда не ушёл из раздевалки до начала уроков. Иначе все мои ночные труды были насмарку!

Как только зашла в школу, сразу вылепила его из толпы. Он сидел со своими друзьями-одноклассниками на скамейке и что-то смотрел в телефоне. Правда, мельком увидим меня, показывающую в сторону вешалок, что-то кому-то сказал и подорвался. Интересно, как он объяснил свой резкий уход?

— Привет, юный философ, — поздоровался Тимофей. — Принесла?

— Принесла, — восстанавливая дыхание, я полезла в рюкзак. Достала оттуда аккуратно сложенные между тетрадями листочки. — Держи. Вроде неплохо получилось.

— Офигеть. Коновалова, ты какая-то машина. Так подделать почерк, — наверное, Лазарев никогда не пробовал, поэтому для него это умение является талантом.

— Восхищайся потише, — осадила я его. — Иначе кто-нибудь по-любому услышит и запалит.

— Да мне пофиг. И всем вокруг тоже. Это школа, тут все списывают.

— Списывать это одно. А сдавать написанную чужой рукой чужую работу, это, знаешь ли, уже перебор, — я повесила куртку на свободную вешалку и достала из пакета обувь. — Но ты прав, всем пофиг.

— Спасибо большое, ты настоящий друг, — понимаю, конечно, что это вежливость, но так приятно стало. — Когда там мы сегодня встречаемся? В три в библиотеке?

— Да, всё верно, — я улыбнулась во все тридцать два. — Увидимся.

— Ага, — и свалил.

Боже мой, Тимофей сам предложил заниматься сегодня. Вернее, не предложил, в вспомнил о моём вчерашнем предложении. Какой класс. Всё-таки, всё что не делается, делается к лучшему. Молодец я, что вчера влезла. И Лазареву помогла, и себе. Ура в мою честь!

Пока шла в класс написала в нашу с Аленой и Нютой беседу.

Саша Коновалова: «УРА! Мы сегодня после уроков идём заниматься в библиотеку! Кто молодец — я молодец!!!!»

Алёна Жданова: «ОФИГЕТЬ! Я поздравляю»

Саша Коновалова: «Конечно. Жду вас завтра в четыре у моего дома»

Алёна Жданова: «Окей»

Алёна Жданова: «Смотрите там не перестарайтесь. Физика дело тонкое…»

Я закатила глаза.

Нюта Туманова: «Ну да, с ним перестараешься. У него ж одни формулы на уме»

Я ничего не ответила, потому что прозвенел звонок и начался урок литературы. Опять что-то про любовь. И опять мне одной отдуваться за всех. Что, так сложно порассуждать, что ли. Можешь подумать, что я читала этого «Обломова». Мне обломовщины и в жизни хватает, спасибо.

Хотя, ещё большая обломовщина наступила на пятом уроке. Самостоятельная по алгебре по степенным неравенствам. Спасите меня, пожалуйста, я ничего не понимаю в этих числах. Решила процентов шестьдесят, наверное. Позор и стыд для человека, который учится на «пять». Может, просить Тимофея, чтобы он ещё и алгебру с геометрией мне объяснял? А я ему ещё эссе напишу, мне несложно. Будет у нас взаимовыгодное сотрудничество.