– Да, это довольно необычно, согласна с тобой. Но мы так же пока ещё не установили, был ли он один? Эта версия с поднятием тел, дает нам рассматривать вариант, что убийц было двое или больше. Может это какой то ритуальный обряд, возможно в дом к Эвансам пробралась какая то небольшая сектантская группа людей, такое тоже нельзя исключать. Ладно, расходимся, встречаемся через час.

***

Когда Кейт Браун вышла из дома, её, наверное, можно было назвать симпатичной девушкой. У неё были стройные ноги, а на голове – копна блестящих волос, хотя Кейт и не позаботилась о том, чтобы выпрямить их и покрасить из грязно-желтого цвета в более шикарный. Однако теперь девушка выглядела ужасно: распухшее красное лицо покрыто соплями и полосами поплывшей косметики, заплаканные глаза стали маленькими, как у поросенка. Она утирала лицо рукавом красной куртки. Она стояла рядом с нашей машиной и терла глаза, из которых бесконечно текли слезы.

Брайн опустился на одно колено у машины:

– Мисс Браун? – негромко спросил он.

Такому мягкому обращению мог бы позавидовать семейный доктор. Возможно, Брайн даже переусердствовал с вежливостью.

Кейт Браун медленно и неуверенно подняла голову. Казалось, она ничего не видела перед собой.

– Я вам очень сочувствую.

Секунду спустя её подбородок чуть наклонился – она еле заметно кивнула.

– Принести вам что-нибудь? Воды?

– Мне нужно позвонить мачехе. Как я… О Боже! Я не могу сказать ей, что Оливии больше нет…

– Вас проводят в больницу, если вам это необходимо – сказала я. – Кто-нибудь сообщит вашей мачехе, чтобы она встретила вас там, и поможет поговорить с ней.

Она меня не слышала – её мысли уже срикошетировали куда-то ещё.

– В любом случае мы надеемся, что вы нам поможете – ответите на несколько вопросов. Можете сделать это сейчас?

Она открыла рот, задыхаясь:

– Нет. О Боже, вопросы… Я не могу… Я хочу домой. Я хочу к маме. О Боже, я хочу…

Она снова была на грани истерики. Брайн начал отступать, успокаивающе поднимая руки.

– Мисс Браун, если хотите ненадолго вернуться домой и заехать к нам позже, мы вас задерживать не будем, – ловко ввернула я, пока Брайн её не отпустил. – Выбор за вами. Но с каждой минутой шансы найти того, кто это сделал, уменьшаются. Улики уничтожаются, воспоминания тускнеют, убийца уходит все дальше. Помните об этом, когда будете принимать решение.

В глазах Кейт появился огонек.

– Если я… Он может уйти? Если я приеду позже, он скроется?

Крепко взяв Брайна за плечо, я отодвинула его за пределы её поля зрения, а затем прислонилась к дверце машины.

– Верно. Повторяю, выбор за вами, но жить с таким грузом на душе лично я не хотела бы.

Её лицо перекосилось, и я испугалась, что сейчас мы её потеряем, но она прикусила щёку и собралась.

– Хорошо, хорошо, я могу… Ладно. Но… Дадите мне пару минут? Я покурю и тогда отвечу на все ваши вопросы.

– Вы сделали правильный выбор, Кейт. Не торопитесь, мы никуда не уйдем.

Она отошла от машины – неуклюже, словно после операции – и побрела по дороге мимо домов, затем присела на невысокую бетонную стену служившую ограждением цветочных клумб и закурила.

Мы в результате оказались у неё за спиной. Дорогой костюм Брайна не был рассчитан на загородные условия, а именно тут проживала Оливия; он стоял на месте, обхватив себя руками, и пытался делать вид, что пыли на его пиджаке слишком много, поэтому постоянно стряхивал с себя пылинки. «Чертов педант!» – подумала я.

– Собирался отправить её домой? – спросила я тихо.

Он резко дернул головой от удивления.

– Ну да, – осторожно ответил он. – Я подумал…

– Не думай. Только не об этом. Отпустить свидетеля или нет, решаю я, если мы вместе на выезде.

– Мне показалось, она сейчас сорвется.

– И что? Это не значит, что ей можно идти домой. Это значит, что она должна собраться. Еще немного твоей вежливой манеры и она бы точно сорвалась у нас с крючка. Нам нужно как можно скорее собрать все составляющие, чтобы понять картину преступления.

– Я не нарочно. Лучше поговорить с ней через пару часов – ведь если её сейчас расстроить, она придет в себя только завтра.

– Нельзя отправлять её домой, чтобы она выпила чаю с печеньем и выбрала удобное для неё время.

– Я подумал, что должен дать ей выбор. Она только что потеряла…

– Я что, наручники на неё надела? Дай девочке выбор, не вопрос – но она должна выбрать то, что нужно тебе.

– Да, что-то с сегодня слишком сентиментален – сказал Брайн после небольшой паузы.

Наверное, в ту минуту он меня ненавидел, но с этим я готова мириться. Пусть он используют мои фотографии в качестве мишеней для дартса – лишь бы не нанес ущерб делу или своей карьере.

– Это больше не повторится?

– Нет. То есть да, ты права. Не повторится.

– Отлично. Соберись. Я понимаю, что тебе порой жалко родных и в тебе просыпаются человеческие чувства к ним, но нам нужно выполнять свою работу, а для этого надо оставлять сердце дома. Если ты готов, тогда приступим к допросу.

Брайн поправил галстук и с сомнением оглядел Кейт Браун. Она обмякла – голова опустилась почти до колен, в пальцах повисла забытая сигарета. Издали Кейт казалась тряпкой, которую смяли и выбросили за ненадобностью вместе с прочим мусором.

– Думаешь, она справится? – недоверчиво посмотрел на меня Брайн.

– Без понятия. Это не наша проблема, лишь бы не устраивала истерик во время допроса. Идем.

Не оглядываясь, я пошла по дороге и секунду спустя услышал хруст гравия – Брайн спешил за мной.

Кейт немного собралась: время от времени по её телу всё ещё пробегала дрожь, однако руки уже не тряслись, и тушь с лица она стерла, пусть даже и рукавом рубашки. Я отвела её в дом – подальше от солнечного света, который заливал ей всё лицо и от этого Кейт всё время щурилась.

Мы зашли в небольшую квартирку, в которой жила Оливия, Кейт села на стул за маленький столик, я уселась рядом с ней, а Брайн встал у подоконника, за моим плечом, чтобы наблюдать за ходом разговора и делать пометки не привлекая особого внимания. Условия не идеальные, но бывало и хуже.

– Может, вам ещё что-нибудь нужно? – спросила я, давая ей прикурить, очередную сигарету. – Хотите стакан воды?

Кейт уставилась на сигарету – крутила её в пальцах и делала быстрые короткие затяжки. Все мышцы девушки были напряжены – к концу дня она устанет так, словно пробежала марафон.

– Ничего не нужно. Давайте закончим с этим побыстрее! Пожалуйста!

– Без проблем, Кейт. Мы всё понимаем. Для начала расскажите мне об Оливии.

– Оливия.. – повторила она. – Оливия для неё слишком чопорно… Близкие её всегда звали Лиф – с самого детства.

– Кто из вас старше?

– Она. Мне двадцать три, ей двадцать пять.

Я так и думала, что Кейт моложе, отчасти из-за комплекции – она худая, невысокая, с узким несимметричным лицом. Но дело ещё и в одежде – в этакой студенческой небрежности. Во времена моей молодости девушки одевались так и после окончания колледжа, однако сейчас основная масса старается принарядиться.

Судя по тому, что мы видели, Оливия наверняка уделяла своей внешности больше внимания, чем ее сидящая напротив сестра.

– Чем она занималась?

– Работает секретарем при спортивном комитете… то есть работала. Последний месяц она была в отпуске.

– Логично. По работе не скучала?

Кейт попыталась покачать головой, однако была так зажата, что движение больше походило на судорогу.

– Вряд ли. Ей нравилось работать, но амбиции у неё завышенные, поэтому она часто спорила с начальством.

– Проблемы на работе? Может, она с кем-то не ладила?

– Нет, нет, ничего серьезного, обычные рабочие моменты, которые есть на каждой работе. Она не любитель скандалов, просто всегда пыталась отстоять свою точку зрения, и иногда бывала, чересчур напориста понимаете? Она не как основная масса людей, которые готовы ровно плыть по течению…