Но больше всего меня тревожили мысли о том, как будут сейчас развиваться события. Для меня разговоры с семьями погибших всегда давались особенно тяжело – гораздо хуже, чем осмотр сцен преступления или даже трупов. Мне кажется, что при этом очень легко оказаться под влиянием человеческой скорби, гнева и смущения. Такие сильные эмоции влияют на мою концентрацию и отвлекают от работы.

Мы всё шли, и Ник Паркер тихо произнёс:

– Папа уже дома, он приехал сразу же, как… – Он запнулся в середине предложения. Я почувствовала тяжесть его потери. – С тех пор, как мы узнали про Элизабет, – продолжал он. – Это ужасно. Особенно потрясена мать. Детектив Берч, постарайтесь насколько это возможно не расстраивать её ещё больше.

– Я очень сочувствую вашей потере, Ник – сказала я.

Ник проигнорировал мои слова и ввёл меня в просторную гостиную. Помощник сенатора Бен Паркер с женой, вместе сидели на огромном диване, держась за руки.

– Детектив Глория Берч, – представил меня Ник. – Детектив Берч, разрешите мне представить моих родителей – помощник сенатора Бен Паркер и его жена, моя мать Анна.

Ник предложил мне присесть, затем сел сам.

– Прежде всего, – тихо начала я, – позвольте мне принести вам, мои глубочайшие соболезнования по поводу вашей потери.

Анна Паркер молча, кивнула в знак благодарности. Бен Паркер продолжал смотреть перед собой. Я была полностью потрясена и растеряна их спокойным поведением. Все трое сохраняли безмолвное спокойствие, никто не лил слез, и не бился в истерике.

В последовавшем коротком молчании я быстро постаралась оценить их лица. Я видела Паркера много раз по телевидению – там на его лице всегда была нацеплена заискивающая улыбка политика. Сейчас он не улыбался. Миссис Паркер, я видела нечасто, она казалась типичной послушной женой политика.

Обоим было немного за шестьдесят. Я заметила следы болезненных и дорогостоящих мер, на которые они пошли, чтобы выглядеть моложе – пересадка и окрашивание волос, подтяжка лица, макияж. По моему мнению, они выглядели искусственно из-за своих усилий.

“Они похожи на восковых кукол”, – подумала я.

– Я должна задать вам несколько вопросов касательно вашей дочери, – сказала я, доставая блокнот. Раз майор Тед Броуди вас сам уведомил о смерти вашей дочери, думаю, повторяться не стоит, подробности смерти пока я раскрывать не могу, в силу определенных обстоятельств. – В последнее время вы тесно общались со своей дочерью?

– О да, – сразу отозволась миссис Паркер. – Мы очень дружная семья.

Я заметила некоторую натянутость в голосе женщины. Её слова прозвучали так, будто она говорила это слишком часто, и немного даже рутинно. Теперь я была убеждена, что семейная жизнь Паркеров совсем далека от идеала.

– Говорила ли Элизабет что-либо о том, что ей угрожают или угрожают её мужу Максу? – спросила я.

– Нет, – ответила миссис Паркер. – Ничего.

Я заметила, что сенатор ещё не произнёс ни слова. Почему он так молчалив? Мне нужно разговорить и его, но как?

Заговорил Ник.

– Она недавно прошла через тяжёлую процедуру аборта, детектив Берч. Из-за вопроса о детях, их отношения с Максом в последнее время немного разладились. Элизабет пока не хотела иметь детей, она хотела больше попутешествовать, она была романтичной натурой. А Максу нужны были дети, быт, он хотел создать типичную американскую семью, чтобы моя сестра сидела дома, наваривая ему ужины и воспитывая их детей.

– О, он никогда мне не нравился, – подхватила миссис Паркер. – У него ужасный, скверный характер. Знаете, а может это он убил нашу девочку? Вы думаете, это возможно, что… – её слова повисли в воздухе.

Я покачала головой.

– Макс не входит в круг подозреваемых, – сказала я.

– Почему же нет? – спросила удивленно миссис Паркер, так, как – будто очень этого хотела.

– Потому что, он тоже мертв.

Повисла долгая пауза. Странно, что майор Броуди сообщил им только о смерти дочери. Пока я не проясню все детали, я решила пока не распространяться о третьем трупе.

Миссис Паркер взволновалась ещё больше, но она стойко держалась и пока не проронила ни одной слезинки.

– А тогда мы-то тут причём? – выпалила она.

– Мы имеем дело с профессиональным убийцей, – сказала я. – Это не бытовой конфликт. Ваша дочь и зять могли вовсе не знать убийцу. Есть все основания верить, что преступление не было направлено именно против только Элизабет.

Теперь миссис Паркер уже рыдала. Я тут же пожалела, что выбрала такие слова.

– Как это не против неё? – Анна почти кричала. – Против кого ещё оно могло быть направлено!? Весь город сейчас узнает, чья она была дочь. Мы уговаривали её не выходить замуж за этого пройдоху Макса Эванса, он работал тренером бессбойной команды, и организовал молодежный клуб по футболу. Ему и дело не было до нашей дочери, он был весь увлечен только спортом. Женитьба на Элизабет дала ему хорошую финансовую площадку, для реализации своих планов и проектов. Но, Элизабет, вопреки всем нашим уговорам, сказала, что любит его и хочет быть только с ним. Даже не захотела жить с нами в одном доме, поэтому, мы купили им тот дом, в котором вы их и обнаружили.

Бен Паркер холодно заговорил с сыном:

– Ник, пожалуйста, отведи свою мать куда-нибудь и успокой её. Мне нужно поговорить с детективом Берч наедине.

Ник Паркер послушно встал и увёл свою мать. Какое-то время Бен Паркер ничего не произносил. Он пристально смотрел мне прямо в глаза. Я была уверена, что он привык запугивать людей таким взглядом. Но со мной это не работало, я спокойно его выдержала.

Наконец, он сунул руку в карман пиджака и достал небольшой конверт. Он подошёл к моему креслу и передал его мне.

– Вот, – сказал он. Затем вернулся к дивану и сел обратно.

– Что это? – спросила удивленно я.

Паркер снова посмотрел на меня.

– То, что вы ищете, – ответил он.

Теперь я была совершенно озадачена.

– Могу ли я открыть его? – спросила я.

– Сделайте одолжение.

Я открыла конверт. В нём был единственный листок бумаги, на котором в два столбика были написаны имена. Некоторые были мне знакомы: три или четыре принадлежали известными репортёрами на местном телеканале новостей, ещё несколько – выдающимся политикам. Это ещё больше запутало меня.

– Кто все эти люди? – спросила она.

– Мои враги, – ровным голосом ответил Паркер. – Список, возможно, неполный. Но это самые основные. Преступник кто-то из них, начинайте искать.

Сказать, что я была потрясена, значило, не сказать ничего. Я просто сидела, не в силах выдавить ни слова.

– Я не говорю, что кто-то из этого списка сам лично убил мою дочь, лицом к лицу, – сказал он. – Но точнее некуда, что кто-то из них нанял для неё убийцу.

Я медленно и осторожно заговорила:

– Мистер Паркер, со всем уважением, но ведь я только что сказала, что вероятней всего убийство вашей дочери было не личным. Есть, по крайней мере, ещё одно доказательство, как убийство вашего зятя. Я не могу пока вам сказать большего.

– Вы хотите сказать, что моя дочь стала жертвой по чистой случайности? – спросил Сенатор. Или, этот кретин Макс задолжал, кому то денег и его решили убить, а вместе с ним и мою дочь?

“Вероятно, первый вариант больше подойдет”, – подумала я.

Но я знала, что вслух этого лучше не произносить.

Прежде, чем я успела ответить, он добавил:

– Детектив Берч, тяжёлый опыт научил меня не верить случайностям. Не знаю, как и почему, но смерть моей дочери носит сугубо политический характер. А в политике всё лично. Поэтому не пытайтесь мне говорить, что в данном случае это не так. Задача вашего Бюро и вас лично – найти ответственных и привести их ко мне для восстановления справедливости.

Я долго и глубоко вздохнула. Я внимательно изучила лицо мужчины сидящего напротив меня. Теперь я это увидела отчётливо. Бен Паркер был законченным эгоистом.

«Не то чтобы я удивлена», – подумала я.

Я поняла и кое-что ещё. Паркеру казалось неубедительным, что что-то в жизни сделано не специально для него и для него одного. Даже смерть его дочери была для него. Элизабет просто встала между ним и тем, кто его ненавидит. Видимо, он в это верит.