- Завали нахер свою белую расистскую сраку! - не дал ему договорить чёрный здоровяк и резким движением ударил кулаком в лицо. - Так ты, сучара, и впрямь грязная расистская свинья? Гаси! Гаси его! Гаси вонючего белого расиста!
Негры толпой набросились на Санту и принялись остервенело метелить его руками и ногами.
- Хорош! Хорош! Всё, хватит с него! - крикнул здоровяк через какое-то время. - Сваливаем!
Негры запрыгнули в свой фургон и резво укатили. Последний презрительно плюнул на Санту и бросил ему его колпак.
Лёжа на пустыре и глухо постанывая от боли, Санта извлёк из случившегося полезный урок: чёрная уличная гопота не ведёт разумных и рассудительных диалогов.
"Несчастные, невежественные дети улиц... - добродушно подумал Санта, с трудом поднимаясь на ноги. - Ладно, будем считать это случайным и досадным курьёзом. Праздник продолжается. Мне нужно развозить подарки..."
Он попробовал счистить с себя смолу и перья, но смола засохла и прихватилась к белью намертво. Справедливо решив, что дети всё равно спят и не увидят его в таком непрезентабельном виде, Санта махнул рукой и обрадовался, заметив, что гопники впопыхах позабыли про его мешок с подарками.
Усилием воли он подозвал оленью упряжку, кряхтя вскарабкался в сани и полетел дальше. Следующий ребёнок из внушительного списка жил в точно таком же пригороде и в точно таком же домике. Наученный горьким опытом, Санта вначале заставил упряжку облететь вокруг дома, прежде, чем зависнуть над дымоходом. Крыша была пуста.
Спустившись в гостиную, Санта, прежде, чем вылезти из камина, на всякий случай пропихнул перед собой мешок и прикрыл голову руками. Однако, никто на него не набросился и ничем не огрел.
Санта торопливо разложил игрушки под ёлкой и присел, готовясь вернуться через дымоход на крышу. В этот момент позади него мелькнула тень и прижала к его шее электрошокер. Санта дёрнулся и провалился в небытие, а очнулся уже в гараже, крепко привязанным к стулу. Его рот был заткнут красным шариком из арсенала садо-мазо. Такие шарики застёгиваются ремешками на затылке и выплюнуть их невозможно.
Гараж почему-то пустовал, обязательная для среднего класса машина отсутствовала. Скорее всего владелец дома на праздник уехал с семьёй куда-то в другое место. Зато присутствовали и внимательно разглядывали Санту четверо подростков: крепкая рослая девчонка с армейской стрижкой, маленькая худенькая анорексичка с тёмными кругами вокруг глаз, такой же худосочный и дёрганый паренёк с глазами навыкате и скромный тихоня-ботан в очках. Слабаки каждый по отдельности, вместе они сумели вырубить Санту, перетащить его в гараж и привязать к стулу.
Под потолком гаража горела тусклая 40-ваттная лампочка. Короткостриженная девица потыкала в чёрного от смолы Санту мыском армейского ботинка.
- Ты глянь-ка, чувиха по телефону не соврала! Урод и впрямь заявился на оленях!
Дёрганый парень подскочил к Санте и ухватил его за бороду:
- Что, мать твою, любишь издеваться над животными, а? Говори, мать твою, говори, любишь?
Худосочная подруга подёргала его за рукав:
- У него же рот заткнут, Рик, он не может говорить. Давайте поскорее со всем покончим, а то как бы нас не сцапали...
Санте отчаянно захотелось прибегнуть к какому-нибудь спасительному волшебству, однако с шариком во рту волшебство почему-то не работало.
- Никто нас не сцапает, Лина, а если попробует, то я, мать твою, точно кого-нибудь завалю, какого-нибудь наглого зажравшегося ублюдка, вытворяющего с животными что попало!
Санта кажется начал догадываться, кто перед ним, и короткостриженная девица подтвердила его догадку:
- Мы добровольные активисты, защитники животных. Меня зовут Пэм, вот это Лина, рядом с ней Рик, а там Билли. Скажи, дедок, оленья упряжка там, наверху, твоя? Кивни, если да.
Олени были личной гордостью Санты и гордостью всей Лапландии. Ради одного-единственного праздника в году Санта холил и лелеял оленей все остальные месяцы. Поэтому он утвердительно кивнул.
- То есть ты на самом деле приехал на оленях? - уточнила Пэм. - В санях, запряжённых оленями?
Санта снова кивнул, стараясь, по возможности горделиво выпрямиться на стуле.
- Даже не скрывает! - в ужасе охнула Лина. - Негодяй... Чудовище... Изверг...
Рик порывисто бросился к ней и прижал плачущую девушку к себе.
- Эй, ну ты чего, малыш? Скоро всё закончится и благородные животные вернутся на свободу. Мы сделаем это, малыш, сделаем вместе...
Лина доверчиво прижалась к нему, не переставая плакать. Пэм смерила вывалянного в перьях Санту тяжёлым взглядом.
- Дедуль, ты когда оленей в упряжку впрягал, ты ведь знал, что они ДИКИЕ? Дикие и свободные создания лапландской тундры. Киваешь? Знал? Так какого же, мать твою, хрена ты запряг их в сани? Как ты, мать твою, посмел? Кто тебе позволил? Как тебе вообще подобное изуверство в голову пришло? - Пэм постучала ему по шапке. - В твою ссохшуюся старческую башку... Кто тебе дал право распоряжаться свободой вольных созданий? Олени - не твоя собственность, грёбаный ты урод! Свобода и воля уже по определению не подразумевают никаких саней, упряжек, хомутов, уздечек, вожжей и бубенчиков. Животные - не твои рабы и не твои игрушки. Они - часть окружающей нас природы, как вода, воздух и гравитация. Они не МОГУТ и не ДОЛЖНЫ кому-то принадлежать! И я очень-очень надеюсь, старик, что после нашей сегодняшней встречи ты хорошенько усвоишь урок.
Пэм щёлкнула пальцами. Рик отпустил Лину, подошёл к Санте и рывком задрал ему до подбородка липкую от смолы фуфайку.
- Фу! - поморщился он. - Что за вонючим говном ты вымазан, грёбаный старый урод!
Пэм также рывком стащила до колен панталоны Санты. Стало видно его бледноватое жирненькое брюшко, дряблые морщинистые бёдра и гениталии.
