- Побелели, поседели
Голова и усы от метели.
С чем пойдёшь домой, цыга-ан,
Конь хромой и пусто-уо-уой карма-ан.
А с утра-то детвора-то
По домам пошла клянчить хле-еба.
С чем придёшь домой, цыга-ан,
Конь хромо-уо-уой и пустой карма-ан...
- Если не научусь дамасский булат ковать, то и сам пропаду, и семья моя по миру пойдёт, нэ! - взмолился цыган. - Помоги, сударь-чародей, век тебя за это не забуду. Что хочешь для тебя выкую, нэ!
- Да мне в общем-то ничего не нужно, - пожал плечами мудрец, - что же до секрета... Много я по свету постранствовал, много чудес повидал, а ещё больше узнал из книг. Книги - моя страсть, только не какие попало, а наполненные величайшими премудростями. Я изыскиваю и собираю их везде, где могу... Хорошо помню, что в одном таинственном свитке действительно был начертан секрет дамасского булата. Есть только одна оказия, цЫган. Когда я возвращался из дальних странствий, на мой корабль напало ужасное чудовище, которое завелось в здешних водах, пока меня не было...
Почувствовав, что в горле пересохло, чародей щёлкнул пальцами. С ближайшего столика сам собою поднялся бокал с прохладительным напитком и прилетел к нему в руку.
- На кэр акадякэ! - цыган осенил себя защитным знаком против злых чар. - Не делай так больше, нэ! Не пугай меня всякой чертовщиной.
- Не чертовщиной, а магией, - поправил его чародей. - Ты ведь не забыл, куда и к кому пришёл? Здесь всё пронизано магией...
- А-а, - понемногу успокоился кузнец. - Значит ты без труда одолел то чудовище?
Мудрец нахмурил брови и недовольно засопел.
- Нет, цЫган, не одолел. Чудовище оказалось не от мира сего и на него не действовала никакая магия, а вот его магия действовала на всё. Из-за этой негодной твари вся морская торговля и весь рыбный промысел накрылись! Видел, какое запустение царит в порту? Люди боятся к воде подойти, чудовище, чуть что, сразу набрасывается и топит. А я, между прочим, привык к рыбной кухне, к икре, к трепангам, лобстерам и гребешкам, люблю устрицы с белым вином, люблю дважды в месяц вкушать черепаховый суп... А знаешь, как хорошо после баньки с девочками хватануть холодненького лагера с копчёным палтусом? Это если девочки светленькие! А если девочки тёмненькие, тогда, ради разнообразия, можно тяпнуть холодного портера с сушёным просоленным кальмарчиком... М-м-м!
Мудрец зажмурился от удовольствия.
- И вот уже который месяц ничего этого нет - ни акульих плавников, ни соуса из чернил каракатицы, ни захудалой трески!
- Причём здесь это, сударь? - не понял кузнец. - Мы же вроде про булат говорим, нэ?
Чародей тяжело вздохнул.
- Вот именно, цЫган, про булат. Обычно, когда я один и налегке, я путешествую по воздуху - на ковре-самолёте. Так намного проще, можно следовать всё время по прямой, невзирая на неровности ландшафта и наличие проторенных трактов, и существенно экономить время. Но в тот раз со мной была уйма ящиков и сундуков с бесценными фолиантами и манускриптами, пергаментными рукописями, загадочными свитками, клинописными глиняными табличками и даже каменными плитами, испещрёнными иероглифами - наследием древнейших цивилизаций... Воздушные полёты, чтоб ты знал, в особенности на небольшом ковре, накладывают неумолимые ограничения на грузоподъёмность. Это потом я построил себе летучий корабль и теперь могу горя не знать, а тогда его у меня ещё не было и я поплыл морем на обычном судне. То, что меня при это укачало, это отдельный разговор. То, что мы преодолевали море несколько месяцев, тоже неважно. Важно, что в болезненном состоянии я чародействую намного хуже, так что, когда морская тварь напала, я был несколько не в себе... А оно такое здоровенное, такое страшенное! Зубищи - во! Когтищи - во! Щупальцыщи - во! Я еле успел наложить на свои сундуки заглятие водостойкости, как останки судна пошли на дно вместе со всей командой...
При этом известии цыган машинально снял шляпу, украшенную алым бантом, и зашептал молитву.
- Можно не беспокоиться, что сундуки с ящиками сгниют, а их содержимое намокнет и испортится, - продолжал чародей, - однако поднять их со дна нет никакой возможности. Я пробовал несколько раз, даже построил себе летучий корабль, и всё без толку. Проклятая тварь словно неуязвима! Ты только представь, цЫган, как мне пред государем неудобно. Снарядил он флот супротив чудовища, только ничем хорошим это не обернулось, так и сгинули все моряки в пучине. Сам видишь, цЫган, нужный тебе свиток покоится на дне морском и стережёт его неуязвимый зверь, которого ни магия не берёт, ни обычное оружие.
- Намишто, нанэ шукар, - покачал головой кузнец. - Плохо это, сударь. Что же теперь делать, нэ?
- Не знаю, цЫган, думай. Мне пока ничего на ум не приходит. Но если найдёшь способ, как мои сундуки со дна поднять, тогда и секрет булата у тебя будет.
Опечаленный кузнец покинул терем чародея и какое-то время бродил по городу в состоянии крайней задумчивости. Несколько раз он заглядывал в городские кузницы и портовые таверны, но никто из его собратьев по ремеслу не знал про булат (а если и знал, то помалкивал) и никто из мореходов не был готов выйти в море - одни боялись чудовища, другие уже имели с ним дело и из-за этого лишились своих кораблей. Не нашёл цыган даже захудалой лодчонки, чудовище словно нарочно лишило горожан любой возможности выйти в море.
Хоть и обещал кузнец жене не возвращаться без булата, а всё ж пришлось вернуться ни с чем. Лишь только взглянула на него проницательная женщина, сразу всё поняла.
- Непростую задачку подкинул мне мудрец, - признался цыган и рассказал всё жене.
- Тьфу-тьфу-тьфу! - та три раза сплюнула через левое плечо, осеняя себя и мужа защитными знаками. - Я надеюсь, муженёк, ты не слишком там глазел на полуголых девок?
- Мэрав тэ хав! - в сердцах воскликнул цыган. - Лучше накорми меня с дороги, глупая, нэ! Есть ли мне дело до чужих прелестей, когда я места себе не нахожу? Думаешь, я ради себя заморочился, нэ? Я хочу, чтобы ты и дети были довольны и счастливы, ни в чём не знали нужды, как сыр в масле катались, нэ!
