Работа в издательстве шла своим чередом. В воздухе стоял бодрый запах кофе, корректоры стремительно перемещались между отделом верстки и принтерами, внося последние правки в готовящийся к выходу номер. Журналисты выстроились у окна, весело обсуждая прошедший вчера благотворительный бал.

Софи уже ждала Анну за её столом.

– Здравствуй, дорогая, – весело приветствовала её подруга. – Надеюсь, тебя задержал дома внезапный и бурный роман с белокудрым красавцем?

– Красавец был, но только темноволосый, – таинственно улыбнулась Анна. – А вот в постели меня задержали красивые несбыточные сны.

– Расскажешь по дороге, а сейчас вперёд, нам пора отправляться на съемки.

И Софи увлекла Анну за собой, оставляя после себя на рабочем месте еле уловимую дымку сладких духов и приключений.

Софи было тридцать два года. Великолепная высокая блондинка, она работала фотографом и помыслить себя не могла без светской жизни. В её огромной квартире, выходившей всеми окнами на одну из центральных набережных, всегда бурлил праздник, всегда были гости. Софи любили и ненавидели, смертельно завидовали – равнодушных не было. Брошенные любовники угрожали ей самоубийством, новые поклонники бросали к её ногам цветы и свои судьбы. Иногда Софи пропадала неделями, про неё пускали самые неправдоподобные и нелепые слухи, а когда она возвращалась в свет, становилась ещё красивее, ещё обаятельнее – и злые языки прощали ей все тайны. Анна любила Софи за её неистребимый гедонизм, жизнерадостность и стремление брать от жизни всё.

– Дорогая моя, – встревожилась Софи, выслушав рассказ Анны о ночной встрече. – Во-первых, тебе надо меньше гулять одной по ночам, это опасно, а во-вторых, твой незнакомец прекрасен, он не потребовал с тебя ничего взамен за глинтвейн и отправил домой в целости и сохранности.

Анна рассмеялась. – Ты знаешь, сейчас, при дневном свете, происшедшее этой ночью кажется таким романтичным.

– Тогда нам надо как-нибудь вместе отправиться в тот бар, и кто знает, может, бармен так же красив и обходителен, как и его хозяин? – подмигнула ей подруга. – Я как раз рассталась со своим поэтом, который, не поверишь, до жути надоел мне свои рефлексирующим нытьем о тщете всего сущего.

– Но ведь он был так красив и так талантлив! – улыбнулась Анна. – Разве ты не говорила, что за право обладать подобной красотой ты готова терпеть любые творческие капризы?

– Я люблю форму, но не насколько, чтобы забывать о содержании, он достал меня в конце концов, ведь любую эстетику можно испортить, лишь слегка исказив образ в кривом зеркале. Вот и мой поэт, он был красив, он был так притягателен, но стоило ему открыть рот и начать рассказывать о своих душевных муках, как форма тут же до уродливости искажалась отвратительным содержанием. Я устала, – вздохнула Софи.

– И где же он теперь?

– Бродит под окнами, подсовывает мне под дверь стихи, полные боли и отчаяния. Но я не удивлюсь, – встряхнула Софи волосами, – если уже через месяц он найдет себе новую пассию, какую-нибудь из моих хороших знакомых, которая с готовностью возьмется опекать это несчастное творческое существо.

Анна задумалась. Даже её красивая, самая красивая из всех подруга не могла найти счастья в любви, а что же тогда говорить о ней самой? Она вздохнула, вспоминая романтический ночной образ, потом собралась с мыслями, и они начали работать.

– Давай как-нибудь поедем на далекие Карибские острова, – предложила ей Софи в перерыве. – Только ты и я, и больше никаких мужчин. Мы будем до упоения плавать в океане, купаться в лучах жаркого тропического солнца и есть свежих устриц, запивая их ледяным белым вином из высоких хрустальных бокалов.

– Давай, – отвечала ей Анна. – Я готова уехать прямо сейчас.

– И бросить работу? – смеялась подруга.

– Она мне надоела, впрочем, как и все вокруг. Мне хочется чего-то нового, а чего – я и сама не могу определить. Только книги и спасают меня в этом мире, книги и твоя поддержка, твоя неиссякаемая жизнерадостность.

Софи покачала головой, надолго замолчав и задумавшись о чём-то своём.

***

Шёл апрель, весна уверенно вступала в свои права. Софи была увлечена новой любовью – модным московским художником – и не встречалась больше ни с кем из друзей, игнорируя любые попытки отвлечь её от бурного романа. Анна не виделась с ней уже месяц и проводила свои вечера в обществе книг.

Она любила читать, любила открывать очередную новую книгу в бумажном переплете, и, нежно поглаживая страницы, переворачивая их одну за другой, впитывать чужие сюжеты, чужие истории, переживать за судьбы никогда не существовавших людей, с болью осознавать неизбежность исторических событий, каждый раз потрясавших мир и изменявших его навсегда. История смотрела на неё сквозь переложенные на бумагу сюжеты, и она становилась частью этой истории, не желая возвращаться в действительность после того, как последняя страница была уже прочитана. Закрывая книгу, она воображала себе продолжение этих историй, перенося себя в гущу событий, выдумывая новые хитросплетения сюжетов, становясь героиней средневековых легенд или приключений космических путешественников в далеких звёздных мирах.

– Почему я не писатель? – вздыхала она, не решаясь переносить выдуманные сюжеты на бумагу.

Наконец наступил май, и уверенно вступившая в свои права весна принесла в её распахнутое окно ароматы цветения. Анна вдохнула их полной грудью, отложила книгу в сторону и вышла из дома в напоенные чудесными запахами сиреневые сумерки. Ноги сами принесли её в кафе на Новом Арбате, где она собралась поужинать в одиночестве, и вдруг там, за стойкой бара увидела Софи. Подруга была одна и, неспешно потягивая коктейль из мартини и лайма, смотрела в телефон. Она улыбнулась, увидев подругу, и пересела к ней за столик.

– Где же твой художник? – спросила Анна.

– Улетел на очередное биеннале в Вену, а я не захотела ехать с ним, – отвечала Софи, радостно обнимая подругу. – Не люблю этот город, он для меня слишком грандиозный и пафосный. Все эти двуглавые каменные орлы, королевские мраморные статуи, величественные дворцы, запруженные толпами туристов, навевают тоску… Уж лучше я останусь в своей Москве и буду наслаждаться обществом приятных мне людей… Знаешь, я так соскучилась по тебе!

– Уж не поссорились ли вы?

– Нет, даже и не думай! Кстати! – Софи в голову пришла блестящая идея. – Раз уж он там, а мы с тобой здесь, давай проведем этот вечер вместе. После ужина ты не идешь домой спать, мы отправляемся гулять по городу.

Река неспешно несла свои волны в далёкое море, гранитные набережные дышали теплом после напоенного солнцем дня, по небу стремительно проносились облака, и самолеты чертили в небе радужные, подсвеченные огнём заката полосы. Круглый жёлтый диск луны висел высоко в небе прямо над головой. Пахло приближающейся грозой и цветами сирени.

– Как твоя работа?

– Как обычно, – отвечала Анна. – Ничего не меняется, а мне хочется новых идей и новых открытий.

– Не пора ли тебе сменить обстановку?

– Не пора ли мне сменить жизнь? – рассмеялась в ответ Анна.

– Об этом мы подумаем позже, – взяла её под руку Софи. – Знаешь, после того, как ты рассказала мне про своё затянувшееся тоскливое настроение, я решилась пригласить тебя в одно место. Его существование держат в строжайшей тайне, и нигде за его пределами ты не можешь говорить о нём, нигде и никому.

– Что за бойцовский клуб? – заинтригованно спросила Анна.

– Ну почти, – смущённо улыбнулась подруга. – Мне там нравится, потому что там собираются люди, которые живут совсем по-другому. Это не пустые слова, они и правда другие, не такие как мы, они могут рассказать много интересного, такого, что заставит тебя посмотреть на жизнь под другим углом.

– Что же это, какая-то секта?

– Нет, это место не имеет отношения к религии. Они не будут навязывать тебе свои истины, мы просто зайдем, выпьем по бокалу вина и поговорим.

– Если только это, я согласна, – кивнула Анна.