-- Знаешь, Эгер, похоже, наш общий знакомый решил облегчить нам бегство из города. И затеял всю эту кутерьму. Ну что же -- хвала ему, все вояки и церковники увлечены своей суматохой.
-- Может... Хитрый он тип... Но мне кажется -- это кто-то на город напал. Или опять диверсия шайтанистов... Подослали очередное свое исчадие, вот и шум...
Дорогу повозке перебежал обалдевший от суматохи розовый поросенок. Эгер трижды сплюнул через правую подмышку, хитро щелкнул пальцами и продолжил путь.
Стражи у ворот не оказалось, и путники выбрались из Вольдара без малейших проблем. Верный своей привычке, Эгер при выезде кинул в придорожную кружку медяк, а затем ловко вытащил его за привязанную тонкую леску.
-- Они бы оценили твою щедрость, -- хихикнула Морена. -- Жаль только -у них сейчас спектакль поинтереснее... В южном секторе...
-- Был бы у меня Зрячий Шар, как у Мореда -- посмотрели бы, полюбовались... -- трактирщик довольно хрюкнул, подгоняя коня.
Вернулся трактирщик домой лишь под утро... Его не интересовало, куда дальше направится эта четверка... Зато удалось порезвиться на природе, где можно не опасаться инквизиторов и так приятно побегать по лесу в свинском состоянии. Буквально -- в свинском. Благо -- луна полная, погода хорошая, свежая после ливня. А какой же кабан откажется поваляться в грязи, потереться спинкой о дуб, на котором еще не созрели новые желуди, или перекусить свежепойманной зайчатиной: вепрь -- это не домашний поросенок, он и охотиться умеет...
Говорят -- встарь один из ихнего народа стал даже известным воином и военачальником, но, по правде признаться, Эгеру больше нравился теплый трактир, чем походные костры и бряцание доспехов...
* * *
Проснувшись утром, Брат Винченто спустился вниз и, за медяк купив себе на завтрак буханку хлеба, сообщил хозяину таверны, что сегодня покидает сие гостеприимное заведение по неотложным церковным делам.
Позавтракав хлебом и водой, досточтимый брат вышел на улицу. Утренний ветерок шелестел листвой, пели птички и ласково пригревало летнее солнце.
Немного поразмышляв, почтенный монах решил пройтись по магазинам и скупиться.
В супермаркете было довольно людно. Повсюду оживленно сновали покупатели, яркими цветами пестрели всяческие рекламные щиты, голосили зазывалы и глашатаи.
Первым делом слуга Господен приобрел себе кинжал, мешок и флягу. В харчевом отделе досточтимый брат купил поллитра вина, 3 буханки хлеба и килограмм сала. По подсчетам, еды должно было хватить до первого трактира вне города. Кинжал монах сразу же спрятал под одежду так, чтобы его не было заметно и можно было легко достать. Немного побродив еще по супермаркету, Винченто вышел и направился к восточным воротам.
Выходя из города, святой брат на прощанье смачно сплюнул на мостовую и, не оглядываясь, двинулся по дороге вперед, на восток. Неожиданно за его спиной раздался траурный колокольный звон. И тут же до его слуха долетели слова какого-то глашатая: "...и сегодня утром великий и мудрый владыка наш, король Макарий, навсегда покинул нас и отправился в мир иной..."
"Ну и мир его праху!" -- подумал Винченто и пошел далее. "Эх! А по такому поводу у нас в монастыре сейчас заупокойную служат! А после нее всегда Поминальная Трапеза! Эх!" -- почтенный священнослужитель тяжело вздохнул, сглотнул слюну и направился далее.
По дороге он тренировался в метании кинжала. Из различных рассказов он знал, что шпионы, орудуя таким образом, быстро и успешно убивают разбойников, которых им нужно было разыскать. А Винченто разбойников искать не собирался. Он их опасался. И поэтому резонно считал свои тренировки не лишними. Но то ли он был уже слишком стар для обучения таким штукам, то ли зрение подводило -- почти все его попытки попадать в деревья оканчивались безуспешно. И это было естественно, ведь Винченто не знал, что этот кинжал не предназначен для метания. В конце концов монаху надоело это бесполезное занятие и он, решив, что в крайнем случае воспользуется кинжалом как мечом, побрел далее.
Около полудня до слуха нашего почтенного монаха долетели странные звуки. Казалось, будто стрекочет огромная цикада. Неожиданно впереди над деревьями пронесся громадный зеленый дракон. Сверкнув на солнце огромной глазастой головой, он тут же скрылся за верхушками деревьев.
-- Уф-ф-ф! Слава тебе Господи! Спас ты мою душу грешную!... Пронесло-то как! -- Винченто вылезал из-под кустов, по ходу отряхивая с себя придорожную грязь.
Вечерело. Легкий туман покрыл дорогу и закатное солнце окрасило его золотом. На чистом небе проступил круглый лик ранней луны. Стояла неимоверная тишина. Брат Винченто предался меланхоличному настроению и потихоньку топал по направлению к трактиру.
Неожиданно его внимание привлек какой-то странный звук, исходивший справа из чащи. Монах настороженно вгляделся в лабиринт деревьев, но в вечерних сумерках так ничего и не смог рассмотреть. Тем временем звук повторился. Более отчетливее и ближе. Он был похож то ли на плач, то ли на мяуканье.
Брат Винченто ускорил шаг и пошел дальше по дороге, стараясь пройти никем не замеченным, и лишь пройдя пару километров и убедившись, что опасности нет, он перешел с бега на шаг, затем остановился, развел огонь, поел и заночевал под деревом.
Утро сияло небесной голубизной. Разбросав пепелище ночного костра по поляне, монах наскоро перекусил и продолжил свой путь.
Пройдя минут двадцать, слуга Господен увидел вдалеке одинокого путника, идущего навстречу. Некоторое время монах судорожно раздумывал, что ему делать: спрятаться в кустах или идти дальше. Пока он рассуждал, человек приблизился настолько, что пришлось выбирать последнее.
-- Доброе утро, брат мой во спасителе! -- почтенный священнослужитель поприветствовал незнакомца, с опаской покосившись на его павианью прическу и два меча, телепающихся на поясе.
-- Утро доброе. Далеко ли еще до города?
-- Полтора дня пути.
-- О, недалеко! Спасибо, святой брат, -- незнакомец поправил шлейку странной кожаной сумки.
-- А долго ли еще до ближайшего трактира? -- в ответ поинтересовался монах.
