Сейчас Тропина мылась в душе, позволяя побыть немного одному. Это хорошо. А вот звонок на телефон — не очень. Кому я там понадобился? Какого хрена звук не выключил? Ай, ладно. Оп-па, Ника звонит! Надо же, как это в тему. Хорошо, что она ничего не знает о том, что вообще в моей жизни творится. Я взял телефон и вернулся на балкон.

— Алё, — устало выдохнул я, зажимая сигарету в зубах, второй рукой почесав макушку.

— Саша! — голос Макаровой был сильно взволнован, если не сказать, что испуган. — Мне нужна твоя помощь! Меня… Меня…

Она замолчала, и как-то мне стало не по себе. Что случилось с ней?

— КУРИШЬ, СВОЛОЧЬ? — неожиданно крикнула она так, что пришлось отодвинуть трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть.

— Н-нет! — соврал я, устремив взгляд на сигарету. Как она догадалась?

— Не ври! Знаю же, что куришь! — продолжала орать Ника.

— Да я не…

— А ну дыхни!

— Что? К-куда? — я окончательно впал в замешательство.

— В трубку, придурок!

Я честно дыхнул, не понимая, чего она вообще добивается. Но через мгновение барабанные перепонки рисковали элементарно лопнуть от ее вопля:

— КУРИШЬ! — на секунду установилась тишина. — Мы же договаривались, сволочь ты богохульная!

— Ник, слушай, я, правда… — новая попытка соврать не увенчалась успехом.

— Вот не надо мне тут! Не надо! Знаю, что куришь! Стоишь где-нибудь на балконе, смотришь на небо, думаешь о смысле жизни и КУРИШЬ!!!

Гребанный. Блять. Экстрасенс. Кто-нибудь, скажите мне, КАК такое возможно вообще? Откуда она знает?! Я посмотрел вниз, но никого, кто мог бы наблюдать за мной, не заметил.

— Хорошо-хорошо, твоя правда! Ты говорила, что тебе помощь нужна, — попытался я вернуться к изначальной теме.

— А, да, помощь. Я… Ай! Нет, не надо! — голос Макаровой как-то удалился, но я ее прекрасно слышал. В нем действительно был страх. А когда неожиданно взвизгнула, мой живот скрутило от беспокойства. Кто и что с ней делает?

— Ну, здравствуй, Саша, — послышался на другом конце голос, из-за которого меня бросило в дрожь. Не может быть!

Глава 32

Стыдно вспоминать, как я сбежал из дома Марины, ничего не объяснив. Пообещал потом рассказать вроде бы… Вот только кому пообещал? Что-то смутно подсказывало, что себе самому. Но разве это важно, когда я несусь уже мимо своей школы, дыхалка не выдерживает, а я все равно бегу. Тварь. Сука. Ненавижу! Как только до него доберусь — убью на месте. Я ведь даже подумать не мог, что он может вообще в принципе тронуть Нику! Как он вообще узнал? Ладно, разберусь на месте. Убью, убью, убью…

Пробежав где-то двести метров от школы, я понял, что если не остановлюсь, то сдохну. Сбавив темп, я все же продолжил свой путь быстрым шагом. Мысль о том, какая Ника хрупкая и маленькая по сравнению с этим ублюдком… Как он мог?! Она же вообще ни при чем! Она же еще и болеет! В голову приходили воспоминания о похождениях Макаровой до кухни и обратно, как она опиралась на стенку, как пошатывалась, вставая с кровати… Ладно, осталось еще чуть-чуть. Неподалеку показалась двадцатипятиэтажка. Почти рядом. Живот как-то нехорошо скрутило. А что смогу сделать я? Так, не важно, что-нибудь придумается на ходу, нужно торопиться. В один момент я снова побежал. Внесшись в открывшийся подъезд, забыв поздороваться с соседом и вдавив до упора кнопку лифта, я начал мерить шагами небольшую площадку перед двумя лифтами, нервно сжимая и разжимая кулаки. Стоило двери одного из лифтов сдвинуться с места, как я бросился к ней, пытаясь пролезть в пока еще узкий проход. Казалось, что так будет быстрее. Время тянулось невероятно медленно, и я уже думал, что эта гребаная конструкция никогда не сдвинется с места, но лифт все же закрылся и поехал. Делал он это, будто назло не торопясь, заставляя нервно постукивать пальцами по стене. Я определенно скоро сдохну, но не сегодня! Доберусь до него и…

Выйдя из лифта, я открыл еще одну дверь и оказался перед входом в собственную квартиру. Хорошо, что ключи у меня всегда в сумке валяются, я их оттуда и не перемещаю никуда. Хотя была мысль выкинуть их… Но понадобились они довольно скоро. Вдох, выдох… Будем надеяться, что мне не придется никого лишний раз убивать. Я открыл дверь, переступая через порог. Живот уже крутило конкретно. Блин, это неприятно.

— Быстро же ты явился, — раздался голос отца, а вскоре в коридоре показался и он сам. Мигом подлетаю к нему.

— Где она?! — хватаю его за ворот рубашки.

— Спокойно. Нам нужно…

— Что ты с ней сделал?! — заорал я, прижимая мужчину к стене.

— Саша! — раздался откуда-то сбоку то ли жалобный, то ли злой вопль. Дернувшись в сторону, я увидел Нику. Живую, здоровую, невредимую. Голова слегка закружилась от облегчения. И чего я так бежал? Что бы он сделал с ней? Идиот… Я бросился к Макаровой, не в силах скрыть своей радости от того, что с ней все хорошо. Хотел обнять ее и окончательно убедиться, что все обошлось. Но в следующую секунду мои надежды были жестоко разрушены увесистым ударом поварешки по голове. Такого я точно не ожидал.

Впервые в своей никчемной жизни я стоял раком. До этого я наивно полагал, что подобного никогда не случится. На крайняк это произойдет в самых отвратительнейших условиях, где меня просто кто-то сломает… НО ВЕДЬ НЕ ОДНОКЛАССНИЦА ЖЕ МОЯ ЭТО СДЕЛАЕТ! Ладно, расскажу немного подробнее, чтобы не возникало недопонимания. Естественно, заваливаясь в квартиру, обувь снимать я не стал, а потому за мной тянулась дорожка из грязных мокрых следов. После унизительного (но это было реально унизительно) удара поварешкой, которая была измазана в какой-то белой жиже, Макарова мне мягко намекнула, что поступаю я откровенно неправильно, зря поднял руку на отца, натоптал и вообще по жизни я дебил. С ней было довольно трудно не согласиться, так что я предпочел хранить молчание до конца ее монолога. Далее Ника вручила мне ведро с тряпкой, приказав таки снять обувь и убрать за собой, после чего унеслась на кухню, откуда раздавалось очень подозрительное шипение. Мой отец тоже предпочел ретироваться, и вот я остался один на один с ведром, тряпкой и следами от обуви. Выбора мне особого не дали, так что пришлось все-таки выполнить приказ брюнетки.

Последующие полчаса прошли для меня безумно весело. Я, в вышеуказанной позе, пытался вытереть грязь. Грязь-то вытер, но осталось почему-то безмерное количество воды. С ней я провозился бы еще дольше, пытаясь собрать всю, если бы не пришла Макарова с криком: «Ну, кто так моет?! Руки у тебя из… Все, иди отсюда!». Пока девушка возилось с результатом моей уборки, я некоторое время постоял рядом, не зная, куда деваться, а потом решил свалить на кухню, где с хитрой рожей уже сидел отец и поедал только что приготовленные блины. Сука. Сделалось как-то обидно, а потому я нарочно сел подальше от него, наложив себе немного блинов. Ух ты, сгущенка есть!

Надо сказать, в таком сидении был даже некоторый уют. Ну, если не считать все события, что до этого произошли. Неловко как-то, честно говоря. Интересно, что Ника здесь все-таки делает? Неужели она сама согласилась с ним поехать? Но зачем? Хотя не факт, что согласилась. Тогда почему она меня так огрела поварешкой? Черт, до сих пор болит. Шишка точно будет.

Вскоре вернулась Ника, встряхивая руки и что-то тихонько бормоча под нос. Сев за стол между мной и батей, девушка повернулась ко мне.

— Ты руки помыл?

Вместо ответа я предпочел молча встать и помыть руки, потому что взгляд Макаровой вообще ничего хорошего не сулил. Глядя, как утекает вода, я вдруг задумался: а какого, собственно, хрена я так шугаюсь этих двоих? Надо выяснить, что за хрень происходит, не зря же я бежал сюда сломя голову!

— Так! — я упал на свой стул. Эти двое пристально наблюдали за мной. — Может, кто-нибудь мне объяснит, что происходит вообще? Какого хрена?

— Тихо, Сань, не кипятись, — совершенно спокойно начала Ника, — сейчас мы тебе все объясним, — брюнетка переглянулась с отцом, и тот кивнул, будто давая добро. Макарова расплылась в какой-то странной улыбке, усмехнулась и начала рассказ.