— Что там? — неожиданно грубо для себя спросил Геннадий Алексеевич.

— Я… я не знаю… честное слово, я побоялась входить! — выпалила подчиненная и осеклась.

— Ладно. Это мой кабинет, я и проверю, что там происходит! — решительно произнес мужчина, двигаясь к своей двери. — В конце концов, они хоть и ученики, но уже взрослые люди, они не могут ничего…

Дверь со скрипом открылась, и Геннадий Алексеевич замер, так и не закончив фразу. Обзор ему открывался небольшой, но уже этого вполне хватало, чтобы вогнать в ступор любого.

Перед тем, как рассказать, что же увидел директор школы, хочется заметить, что он действительно любил свой небольшой уютный кабинет…

Стеклянная дверца книжного шкафчика, в котором Геннадий Алексеевич по своему обычаю хранил не только умные книжки, но и почетные грамоты, висела буквально на соплях. Второй дверцы почему-то не было, зато сильно настораживала куча стекла на диване, явно некогда обладавшая прямоугольной формой. На одной из полок, половина из которых были благополучно сломаны, покоилась деревянная ножка стула. Также мужчина сразу заметил, что некоторых (почему-то самых больших) книг недоставало. Рядом со шкафчиком стоял порядком подмятый диван, тканевое сидение которого было порвано в нескольких местах, но не это пугало. В спинку было воткнуто два дротика, а в стену над спинкой ещё один. Директор поднял глаза и побледнел. В его любимую картину были воткнуты оставшиеся дротики, которыми он любил играть в дартс на досуге. Геннадий Алексеевич хотел схватиться за ручку двери, чтобы войти и прикрыть за собой дверь, но и здесь он обломался. Ручки не было. Вместо привычного деревянного шарика из двери торчал ржавый гвоздь. Плюнув на это дело, мужчина с опаской сделал шаг внутрь, заранее готовя себя к ещё большим потрясениям.

Пол под его ногой громко скрипнул, после чего крики и маты затихли. Обоих учеников почему-то не было видно, зато было видно все остальное.

Геннадий Алексеевич резко вдохнул, но так и не смог выдохнуть. Его любимое кресло было сломано! Да ещё как сломано! Спинка с сиденьем валялись на полу, а вот ножка была уже на другом шкафу!

Рабочий стол почему-то пустовал, что порядком насторожило директора. Некоторое время он пристально изучал столешницу, но при взгляде на пол сразу стала понятна причина. Большая часть предметов лежала именно там, растоптанных, разбросанных в разные стороны! Монитор компьютера тоже угодил под раздачу, оказывается, и теперь мог покоиться с миром вместе со всеми проводами, соединявшими его с системным блоком. Но сейчас компьютер волновал Геннадия Алексеевича меньше всего. На полу лежала фотография его семьи. Естественно, стекло на рамке было в дребезги разбито.

— Ах вы маленькие!.. — свирепо прохрипел мужчина, поднял глаза… и опять замер. На полу неподалеку от стола в очень многозначительной позе (в ООООООЧЕНЬ многозначительной позе) лежали одноклассники, с удивлением уставившись на директора. Вероника уперлась руками в грудь Орлова, а тот навалился сверху. Секунд пять все трое не сводили друг с друга глаз, пока вдруг не раздался ужасный визг на весь кабинет.

— Геннадий Алексеич! — взвизгнула Макарова, с силой оттолкнув в сторону Сашу, который упал на пол, пребывая теперь в ещё большем шоке. — Он меня пытался изнасиловать!

Девушка прижалась к директору, а у того сразу все в голове сложилось. И он все понял. Мужчина грозно нахмурился, глядя на блондина, неспешно встающего с пола, после чего рявкнул:

— Орлов! Какого черта ты себе позволяешь?!

Тот снова замер, в недоумении глядя на Геннадия Алексеевича. А директор повернулся уже к зареванной девушке и нежным голосом произнес:

— Ну-ну, не плачь, все прошло. Сбегай, вымой личико, я сейчас с этим… — мужчина гневно зыркнул на Орлова, который теперь даже рта открыть не мог, — …разберусь, как подобает. Все, не плачь.

Вероника нервно кивнула в ответ, после чего пулей вылетела из кабинета. Добежав до туалета, брюнетка открыла кран и плеснула себе на лицо воды. На весь этаж раздался бешеный, безудержный хохот.

POV Семена.

МОИ ГЛАЗААААА!!!

Блять, что я только что увидел?! Сделайте так, чтоб я развидел это!

Нет, я только пришел, а Орлов уже лежит на Веронике! Что я пропустил?! Когда она успевает вляпаться, и почему именно тогда, когда нас со Светой нет рядом? Почему-то в последнее время у нее такие случаи участились, а мы пропускаем все самое интересное.

Так-то нам сказали, что на втором этаже эти двое дерутся. Ну, естественно, мы побежим смотреть, ведь Света больше такого интересного зрелища не упустит, это точно. Сорвавшись с места, мы и остальные, кто уже был в кабинете, кроме учителя, понеслись наблюдать. В общем-то, мы опоздали. Или успели, как знать. В любом случае, то, что мы увидели, доверия совсем не внушает. Правда, мне из-за кучи народу не было нихрена видно, но все равно, какого хрена? Однако, этот вопрос появился позже.

Никто не заметил, как подошел директор. Растолкав всех перед собой своим пузом (да-да, именно пузом), мужчина с удивлением взирал на развернувшуюся баталию.

— А ну быстро прекратили это! — крикнул он, и вот тогда все повернулись к Геннадию Алексеевичу, даже дерущиеся. Именно сейчас я толком увидел, что произошло, и вот теперь с полным правом мог крикнуть:

МОИ ГЛАЗАААААА!

Орлов лежал сверху на Макаровой и как-то ошалело смотрел на директора. Собственно, выражение лица Вероники было не лучше. Да и лежали они так двусмысленно… Вокруг было столько народу, что казалось, будто здесь арена, Саша с Никой гладиаторы, а народ требует хлеба и зрелищ… Жаль, что хлеба не было.

— Пройдемте-ка ко мне в кабинет, голубчики! — уже тише, но более властно произнес директор, поворачиваясь в сторону своего кабинета. Так, стоп, когда они встали? Походу, я впал в ступор на некоторое время, со мной такое бывает, но редко. Вероника и Саша прошли мимо всей собравшейся толпы за мужчиной, и в этот самый момент прозвенел звонок. А я все ещё стоял и охреневал от происходящего.

— Але! — внезапно перед моим носом появилась чья-то рука. — Сема, не тупи! Звонок прозвенел.

Света пошла на третий этаж, я уныло буркнул «угу» и побрел следом.

Сейчас был урок обществознания, на который никто особо не торопился. В конце концов, его у нас тоже вела историчка, а святой воды, чтоб твой мозг не был съеден первым, как обычно, ни у кого нет. Вот и оттягиваем момент смерти все вместе. Правда, училка поднимала потом такой ор, что трубы в ушечку сворачиваются… Бля, чо я только что сказал? Да неважно, в любом случае, сейчас должно быть обществознание, а затем история. Хуже уже не будет.

— Вы почему опаздываете на урок, лодыри? Ведь если вы всегда будете опаздывать на мой урок, то потом всю жизнь будете всегда и везде опаздывать, вас, таких лентяев и бездельников, на хорошую работу не примут, будете дворниками работать, а потом… — начала читать нам лекцию историчка своим тонким дребезжащим голосом, а я втихаря играл в айфон и мысленно посылал ее нахуй. А что ещё делать? Все равно никакой новой информации не дают, зачем выслушивать этот бред сивой кобылы? Все сидели и скучали, исчадие ада продолжала нам заливать про моральную ответственность и то, что она нас на учет в милицию поставит (и пох, что у нас полиция), я играл в аэрохоккей. Что ещё нужно для полного счастья? Конечно, что-нибудь внезапное, из ряда вон выходящее!

Дверь в класс открылась резко и даже стукнулась о рядом стоящую скамейку, заставив всех, и даже историчку, повернуться на звук и замолчать. Все мы лицезрели задыхающуюся и еле стоящую на ногах Веронику, лицо которой было пунцовым и мокрым, очки скошены слегка набок, в глазах застыло какое-то очень странное выражение, будто она только что миновала самую большую опасность в своей жизни. Можно было бы подумать, что девушка напугана до чертиков, однако этому мешала широченная улыбка, растянувшаяся от уха до уха. Сейчас она сократилась до простой ухмылки, хотя такая ухмылка у нее появляется тогда, когда Ника не может не улыбаться. Значит, либо не все так плохо, либо просто ей досталось меньше, чем Сане. Судя по тому, что Макарова появилась первая, второй вариант более вероятен.