Усевшись на ближайшую скамейку, я почувствовал легкую вибрацию в кармане и достал телефон. Сообщение. От кого? От ГБИ, конечно же. Мы с ней в последнее время не так часто контачим, на самом деле. Но в этот раз она, видимо, решила подать признаки жизни.

ГБИ: «Привет»

Я: «Ага, здарова»

ГБИ: «Как дела?»

Я: «Норм»

ГБИ: «По-моему, ты не в духе»

Я так и замер. Откуда ей знать? Она же не видит меня. Хотя… Я посмотрел по сторонам. Нет, вряд ли. Не похоже, чтобы на меня кто-то смотрел.

Я: «Ну, есть такое. Откуда знаешь?»

ГБИ: «Считай, что чувствую. Что-то случилось?»

Я: «Можно и так сказать»

Чувствует… Да не, это полный бред. Как можно на расстоянии чувствовать настроение другого человека? Конечно, по телевизору про это много говорят, но вот мне как-то слабо верится в подобное. Ладно, продолжим.

ГБИ: «Расскажешь? Если хочешь, можешь промолчать»

Я в очередной раз задумался о личности собеседницы. Кто она, черт возьми? Если совсем по-честному, то обычно с таких страниц сидят жирные или просто страшные девушки, заливающие про неважность внешности и глубину своего внутреннего мира. Так что вполне возможно, что так оно и есть в данном случае. Но я спокойно игнорировал эту мысль, потому что пока она от меня ничего такого не требовала, а девушек вокруг и так много. Насрать на внешность, сейчас не это было важно.

Так что я выложил все, как на духу. В общем-то, рассказывать было нечего. Просто описал вчерашний инцидент, его последствия и сегодняшнее состояние. Даже как будто легче стало. Вот только… НАХРЕНА Я ЕЙ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ВСЁ ВЫЛОЖИЛ?! Это уже будто вошло в привычку. Надо бы завязывать, потому что мне совсем не улыбается мысль, что вообще кто-то знает, что творится в моей голове.

Прозвенел звонок, и я зашел в класс, не отрывая взгляда от экрана. Ничего не происходило. Может, она все еще читает… Но даже серый карандашик не появлялся. Ой, а что там за надпись? «Заходила 15 минут назад». Н-да. Как обычно.

Я снова засунул телефон в карман и положил голову на руки. Как же спать охота, блин… Наверное, так и сделаю.

— Синтаксическая роль данной части речи… В этом задании нужно расставить запятые… Когда будете сдавать ЕГЭ… — голос руссички казался до ужаса нудным, поэтому меня еще больше клонило в сон.

— Саш?

Я промолчал.

— Саша.

Пришлось повернуть голову. Марина обеспокоенно смотрела на меня.

— Все хорошо?

— Угу, — я снова отвернулся, закрывая глаза. Сбоку послышался разочарованный вздох.

Я не знал этого места. Я не знал, что здесь происходит. Я не знал, почему я здесь. Просто шел куда-то вместе с толпой людей. Их было много, настолько много, что это даже напрягало. Оглядываюсь, ища хотя бы одно знакомое лицо. Никого. Все серые, одинаковые. Подпрыгиваю и вижу, что люди идут в какой-то гигантский проход, искрящийся красным светом. Отсюда не видно, что находится за ним. Это так странно: над головой ярко-синее небо, но внизу темно так, будто наступил дождливый осенний вечер. Мне это нравится всё меньше и меньше, но, тем не менее, я продолжаю идти вперед. Так стоп, кто там идет? Впервые в толпе мелькнуло знакомое лицо, и я, не раздумывая, метнулся туда. Это оказалась Ника.

— Что здесь происходит? — тут же закричал я, хватая ее за руку. Так странно. Макарова одета, как в первый день, даже очки еще при ней. Сквозь стекла на меня глядели злые глаза цвета внезапно потускневшего неба над головой.

— Глупые вопросы задаешь, блондинка, — тихо проговорила она, но высвобождать руку не спешила.

— Я не понимаю! Скажи мне! — почему-то в душе поселилась странная паника. Будто сейчас решался вопрос жизни и смерти. Ника же отвечать на него не спешила, а просто пожала плечами и пошла дальше, вперед, к проходу. Моя рука ей будто ничуть не мешала, она запросто высвободила ее.

— Саша? — услышал я голос совсем рядом. Это была Тропина. Вот уж кого я ожидал здесь увидеть в последнюю очередь.

— Что ты здесь делаешь? — удивился я.

— Как что? — девушка округлила глаза. — Я здесь из-за тебя.

Снова смотрю на Нику, которая уже совсем близко подошла ко входу и неожиданно остановилась. Почему-то мне показалось, что если она войдет — случится нечто непоправимое. Я рванулся к ней, со мной рядом бежала Марина, не сводя с меня взгляда. Потом, когда осталось около десятка шагов до Макаровой, моя девушка вдруг остановила меня с криком:

— Не надо!

Я отстранил ее и вновь зачем-то побежал дальше, но тут наша одноклассница развернулась и показала ладонь, заставив меня встать колом.

— Не мешай, — прошептала она, снова поворачиваясь к порталу. Тот будто заискрился с новой силой. Твою ж ма-ать… Почему мне это не нравится? Ника сорвалась с места и врезалась в проход, словно в стену. Выглядело это так, будто она пыталась выбить дверь, но эффект получился слегка другой. В том месте, где Макарова ударила, пошли многочисленные трещины, а затем портал вовсе разрушился, обвалившись на землю. Люди остановились. Вокруг воцарилась идеальная тишина.

— Что?.. — я хлопал глазами, не понимая, что происходит. При взгляде на Марину вдруг стало как-то страшно. В ее взгляде застыла такая лютая ненависть, как будто Ника только что совершила какое-то жуткое преступление. Почувствовав этот взгляд, брюнетка обернулась и равнодушно взглянула на нее, а потом на меня. В этих глазах будто читался немой вопрос. Знать бы, что еще у меня спрашивают…

Со всех сторон раздался грохот, и многочисленные пули пронзили тело девушки. Оно, неживое, словно кукольное, упало на землю, а в глазах застыло все то же равнодушие и все тот же вопрос. Тем временем пули превращали плоть в кровавую кашу, растекающуюся в разные стороны. Я не мог пошевелиться, все больше приходя в ужас от увиденного. Руки все больше била дрожь…

— Орлов! — резкий крик заставил меня выпрямиться и вылупить глаза руссичку. Отрывки из сна по-прежнему стояли перед глазами, поэтому я не совсем понимал, что происходит.

— Я смотрю, тебе скучно, потому что ты все уже знаешь! Выйди к доске и покажи, как разбирать это предложение! — продолжала орать учительница. Некоторые повернулись, ожидая, что я отвечу что-то остроумное, но вместо этого я будто на автомате вышел к доске и встал, глядя на женщину.

— Что стоишь? Бери мел, пиши… — слушая, что диктует руссичка, я дрожащей рукой стал выводить на доске еще более кривые, чем обычно, буквы. В голове все еще раздавались многочисленные выстрелы, а перед глазами то и дело возникала кровавая сцена. С грехом пополам я все-таки дописал предложение и отступил на шаг. Учительница начала читать:

— Женщинам я говорил без церемоний: «Как ты по…», — она запнулась, сузила глаза, видимо, перечитывая последнее слово. — Как ты постреляла? — женщина смотрела на меня круглыми от удивления глазами. Я и сам не понял, что случилось. Там должно было стоять слово «постарела»! Почему я написал?..

В коридоре раздалась трель звонка на перемену, и все сразу засобирались.

— Твое счастье, Орлов, что я заметила тебя лишь под конец, — вздохнула руссичка, закрывая глаза и откладывая журнал на край стола. Я зачем-то кивнул и сразу же пошел к своему месту. Закинув все в сумку, я выбежал из класса и столкнулся с Тропиной.

— Ой! — девушка пошатнулась на каблуках, но я мгновенно подхватил ее.

— Извини.

— Ты так странно спишь, — задумчиво протянула Марина.

— Почему? — потер глаза. Блин, будто и не спал совсем.

— Ну… Ты дергаешься сильно…

— Не разговариваю хоть? — спросил я, почему-то опасаясь, что кто-то может узнать, что мне снится. Не нравилась мне эта мысль.

— Не-а. Молчишь, как рыба, но при этом иногда начинаешь пальцами парту скрести так… — девушка легонько провела ногтем по моей щеке, но именно сейчас мне было фиолетово на это.

— Что у нас сейчас? — ледяным голосом произнес я, мягко отстраняя руку Марины.

— Мы вроде в столовую идем, — ответила Тропина с нотками непонимания в голосе. Не обращая на это внимания, иду в сторону хавальни. Все равно есть я хочу всегда, ну, или почти всегда.